Казарян твёрдо знал, что плетью обуха не перешибёшь, и относился к тому типу людей, которые могут сработаться с любым начальником. А зачем лезть на рожон, пусть он трижды грубиян и дурак? Он командир, и я обязан ему подчиняться. Так требует устав. Требования дисциплины обязывают, старшие начальники обязывают. И если ты будешь ерепениться, то ты и будешь виноват, хотя и поступаешь для пользы дела. При этом Казарян вовсе не был подхалимом.
После того, что произошло за день, было трудно провести вечер обычным порядком, так же примитивно, как говаривал бывший начальник штаба 228-й стрелковой, полковник Покровский.
— Козлов! — позвал я ординарца: Организуй общий ужин. Пусть ординарец подполковника принесёт его ужин к нам. И «наркомовских» не забудет.
Конечно, нашлось и ещё кое-что, кроме наркомовских.
Перед сном я сказал Козлову:
— С бабами заигрывай, да только не забывай, что сегодня я нажил врагов.
На другой день, когда мы с Даниловым возвратились с обеда и курили на веранде школы, в дивизию приехали гости. На этот раз это была бригада ЦК КП(б) Армении. Их было столько, что, пожалуй, хватило бы на укомплектование двух пулемётных рот. Приехавшие были одеты в новенькую красноармейскую форму.
— Ну, теперь возьмутся за националистов! — резюмировал Данилов.
Интересно было наблюдать встречу гостей с хозяевами. Откуда-то побежали бойцы и командиры, начались объятья и поцелуи, сопровождаемые возгласами. У каждого гостя стояло по десятку человек. Гости вытаскивали мешки с посылками-подарками и раздавали письма.
— Удивительно много у каждого приезжего знакомых…
— Они не знакомые, а родственники, — поправил меня Данилов. — Я уже говорил тебе, что в Армении почти все родственники. Ты, наверное, представляешь Армению чем-то необъятным? Кроме того, на этом небольшом пространстве люди живут несколько тысячелетий и успели породниться чуть ли не каждый с каждым.
Да, родственными узами были многие связаны друг с другом. Командир одного из батальонов имел в своём подчинении целую группу своих Родственников: дядей, двоюродных и троюродных братьев и прочей родни. Имел их по линии отца, по линии матери, по линии жены и т. д. Ординарцем у комбата был собственный отец. У русских это не имело бы особого значения. А у нашего комбата отец был самым старым из рода, а значит, и старшим, за которым сохранялись права главы и непререкаемого авторитета. Данилов уверял меня, что все распоряжения комбат отдавал, только посоветовавшись с отцом. А совещания командного состава совершались с ведома отца, пусть даже формального.
В этой истории есть, возможно, преувеличение, но такая ситуация действительно имела место.
В частях и подразделениях дивизии началась боевая учёба. И проводилась чистка, изымались неблагонадёжные.
Эту работу проводил отдел контрразведки Группы войск под руководством начальника отдела комиссара госбезопасности Велихова (в петлицах у Велихова поблескивало по ромбу). Велихов лично опрашивал многих старших командиров штаба и частей. И меня тоже…
Меня удивил недоступный и строго официальный вид и тон Велихова. Он даже намёком не показал, что знает меня, своего однокурсника. Я, насторожившись, повёл себя также. Вообще, такая отчужденность, среди встречавшихся на фронте однокурсников, независимо от занимаемой должности, была исключением.
Дважды побывав на учебных полях, я убедился, что занятия проходят организовано. Со мной был техник-лейтенант Акопов, превратившийся в короткое время из завделопроизводством в помощника начальника оперативного отделения дивизии (должность подполковничья). Акопов здесь сумел показать себя с самой лучшей стороны. Под моим руководством, он придирчиво проверял одиночную строевую и огневую подготовку, умело поправлял бойцов. А, когда было нужно, то и лично показывал тот или иной приём.
Конечно, для Акопова, как и для других товарищей в частях Красной Армии, занимаемые должности были большей частью не по плечу. В мирное время такие должности, как начоперотделения, занимались опытными командирами, часто с академическим образованием или после штабных курсов усовершенствования. Но что было делать, когда, скажем, хороший командир батальона был нужнее в качестве непосредственного организатора и руководителя боя? Кроме того, у отличного командира батальона часто не было тех качеств, которые нужны штабному работнику, и наоборот. Здесь берётся командир батальона как лицо, для которого следующая ступень, по взглядам мирного времени, или заместитель командира полка, или начальник штаба полка, или помначоперотделения штаба дивизии.
Вот и получалось, что помощники начальников отделений в штабе дивизии, в большинстве ставшие на фронте таким путём, как и Акопов, по фронтовым правилам и условиям очень быстро становились капитанами и майорами, в определённый момент заменяя убывших начальников отделений и начальников штабов полков, а где возьмешь подготовленных командиров? И опять получали очередное звание, а там, смотришь, становились начальниками штабов дивизий или командирами полков.
Короче, становились видными начальниками, так ни разу и не испытав и сотой доли того, что испытывают командиры рот и батальонов, а в этой войне и командиры полков. А их военные знания? Набив руку в написании бумаг, они свободно оперировали батальонам, полками, а корпусные «начальники» и дивизиями! Подчас легко утирая нос боевым командирам, хотя их знания были знанием без фундамента.
И чтобы не было «штабных генералов» подобного толка, не следовало ли строго регламентировать службу офицера? Чтобы штабной офицер прошёл все строевые должности, как и строевик — штабные? Имеются в виду штабные оперативные должности.
Во второй декаде октября 89-я вновь получила боевую задачу. Распоряжением штаба 9-й армии № 0049 от 14.10.42 в 18.30 дивизии предписывалось выдвинуться в район юго-восточнее города Малгобека во вторую линию. Через несколько дней была поставлена новая задача:
«… В ночь с 19 на 20.10. и с 20 на 21.10 сменить частси 57 сбр и 256 сбр на занимаемых рубежах — БАМ — 2 км юго-зап. Заготзерно, вост. Скаты высоты 357,5, Кескем, выс. 427, 8, /иск/ Яндиев и прочной активной обороной не допустить прорыва противника в восточном, юго-восточном и южном направлениях».
Как указывал штаб 9-й армии: «Противник с 11 октября начал перегруппировку с рубежа Эльховатово, Илларионовка в направлении Верхний Курп, Малгобек. Подтягивая новые силы в район Прохладный и Моздок. Форсировано закрепляя захваченные рубежи, немцы, одновременно, продолжают наступление силами от пехотного полка до пехотной дивизии с направления совхоз № 14-Малгабек на Вознесенскую. Наступление поддерживают группы немецких танков от 12-ти до 50–60 единиц».
Здесь, восточнее Малгобека и западнее Вознесенской, противник нанёс ещё один удар, в результате которого создалась угроза выхода его в долину Алхан-Чурт. Казалось, сделай враг ещё небольшой нажим и… тогда ничто его не остановит. Трудно удерживать лавину, скатывающуюся с гор! Это не только образное сравнение, это действительность войны в горах!
Но наши войска сделали невозможное. Автор хорошо помнить панораму той местности, знает силы, противостоявшие врагу. И считает, что только маленькая гирька склонила чашу в нашу пользу!
Но продолжения боя можно было ожидать в следующие дни. И, чтобы усилить оборону на этом направлении, перебрасывалась резервная 89-я стрелковая дивизия.
89-я заняла оборону. Командный пункт дивизии сперва располагался в 2,5 километрах юго-восточнее Сагопшина, но затем был перенесён на окраину станицы Воскресенской.
В это время произошли два важных для меня события. Во-первых, прибыл новый командир дивизии полковник Василян. Во-вторых, состоялся разговор с командующим 9-й армией генералом Коротеевым.
8.8
Командарм генерал Коротеев. Полковник Василян. Уход из 89-й стрелковой дивизии
Полковник Василян командовал сформированной в Ленинакане дивизией, тоже армянской. С первой же встречи полковник дал мне понять, что он не допустит со мной никаких отношений, кроме служебных, строго уставных, и тем самым сразу же настроил меня на то, чтобы начать предпринимать шаги к уходу из дивизии.
Можно говорить сколько угодно о долге, о том, что мы служим не какому-то одному лицу, а Родине, и поэтому должны отбросить всё личное, или подчинить личное главной цели. Главная наша цель, это разбить врага. Поэтому необходимо работать там, куда тебя поставили. Всё это так. И всё-таки, если командир хочет видеть в подчинённом помощника, а не просто штатную единицу, тогда работа будет спориться, производительность труда и его качество будет намного выше.
Я твёрдо стою на том, что если у командира с начальником штаба не установилось полное взаимопонимание, то толку от их совместной работы не будет. Командир и начальник штаба должны дружить, или, по крайне мере, уважать друг друга и доверять друг другу.
