Городская весна
Весна городская, как гостья жеманнаяС букетом фиалок в петличке жакета,Искусственно яркая, приторно пряная,Принесшая зной ненаставшего лета,
Взростившая травы в пыли под заборами,Убравшая зеленью камень громоздкий,Заплетшая клумбы цветными узорами,Посыпав их щебнем песком и известкой.
Холодные стены нас всех обескровили,Сковали привычкой, болезнями, страхом,Весенняя радость, в желаньях-ли, в слове-ли.Не брызнет нам в душу стихийным размахом.
Мы лысины прячем изящно панамами,Морщины косметикой, бледность вуалью,Пространство разрезали окнами, рамами,Гордимся культурой, играем печалью…
Прозрачные ручки и платья кричащие,Зажатые в туфельках тонкие ножки,Задымлены трубами дали манящиеИ застланы далью лесные дорожки.
Лесные дорожки, раздолье дремучее,Поляны и нивы со всходами хлеба,Играющий ветер над горною кручеюИ небо влекущее, вечное небо…
Вливается в легкие воздух живительный,Пьянящей струей забирается в груди,Но сами себя безнадежно и длительноК камням привязали бескрылые люди.
И терпят насилье, и терпят лишения,Трусливо держась за давящие крыши,Быть может весь мир накануне крушения,А стены растут безудержней и выше.
Растут и теснят, обступают темницами,Жизнь блекнет и гаснет, хиреет, мельчает…И вешнее небо с далекими птицамиБезумье земли с высоты созерцает.
Вербная свечка
Длинной лентой идут со свечамиПрихожане из людных церквей,Язычками колеблется пламяСреди вербных весенних ветвей.
Мчится ветер одеждой шуршащий,Носит искры, шумит и поет,Не удастся мне свечки горящейДонести до железных ворот.
Загадала я нынче желанье…Тихой радости ветер не тронь:От ненастья, неверья, страданьяДай укрыть заповедный огонь.
Мою душу Ты, Господи, веси,Ее грезы любовно чисты…Гаснут звезды идущих процессий.Гуще полог ночной темноты.
На любовь не кладешь Ты запрета,Не караешь молитвы вдвоем…Освяти дни грядущего летаПеред светлым Твоим алтарем.
Пламя жутко, причудливо вьетсяИ пушинки на вербе дрожат…Чей-то шаг за спиной раздаетсяИ зовет оглянуться назад.
Это ветер следы заметает,Над огнем розовеет ладонь,Кто-то тихо меня окликает…Замирает, трепещет огонь.
Чья-то тень впереди забежала,Ветер вырвался, взвыл, закружил.Это ты, ты о ком я гадала,Это ты мой огонь погасил!
Рассвет
К одежде мягко льнул густой и влажный воздух,Туман, клубясь светлел, как розовый опал,Рассвет уже гасил серебряные звездыИ берег сказочный в тумане выступал.
У ног неслась река, играя жидкой сталью,Плясали искорки в мелькающих струях,И полускрытые прозрачною вуалью,Гремели катера на ржавых якорях.
Над крышами домов в цветных спиралях дымаРумяных облаков бледнела полоса,И в утренних лучах суда проплыли мимо,Широко по ветру раскинув паруса.
Проплыли медленно, бесшумно и печально.Как тени прошлого, как призраки зари,Скользнули по волнам и скрылись не причалив,Развенчанных эпох опальные цари.
Быстрей и радостней дробились солнца пятна,Но Господи, скажи, что делать с сердцем нам,Когда оно грустит с упрямством непонятным,Тоскуя по давно ушедшим временам?
И помнит все дары и числит все потери,Все мачты сбитые погибших кораблей…В железо и огонь безрадостно поверив,Машины у машин, мы крошим бремя дней.
Машины у машин в рабочих буднях серых…Где вольный ветер бурь ликующий в снастях,Гонявший по морям победные галеры,И певший викингам в пурпуровых ладьях?
Горит веселый день, щебещут громко птицы,Сапфировых небес раскинулся шатер,И с визгом, грохотом и воплем лихо мчится,Шипя и фыркая, бензиновый мотор.
Нормандское поверье
Судьба сторожит за дверью,Мы все у судьбы во власти…В Нормандии есть поверье,Как в дверь не впустить несчастье,
Так мудрость гласит былая:Мы все себе варим пищу, —Весь день, в очаге пылая,Огонь веселит жилище.
Он вечером в мгле ненастнойПрижмется к углям, алея,Не дайте огню погаснуть,Пускай он под пеплом тлеет.
Зальют лучи солнца пашни,Мы горкой дрова положим,Зажечь уголек вчерашнийСегодня очаг поможет.
Не дайте огню погаснуть!…В Нормандии есть поверье.Иначе войдет несчастье,Судьба сторожит за дверью.
В счастливых домах — порука,Обходят сторонкой беды,Не даром огонь для внуковЗажгли в очагах их деды.
Старый портрет
Зимою вечером так долго время длится,Надоедает думать и читать,И нехотя начнешь с бумагами возитьсяИ письма в ящиках перебирать.
И вот в моей руке неярко освещенный,Вечерним немигающим огнем,Портрет поблекнувший — дореволюционный —И офицер, задумался на нем,
Гвардейский вицмундир, чеканный тонкий профиль,Наклон вперед всем корпусом слегка…Не Дон-Жуан, не Байрон и не Мефистофель —Улан Его Величества полка.
Бледнеет медленно в уютной раме кружевОпал гигантский — снежное окно,И, рану старую случайно обнаружив,Пылает кровь, как щедрое вино.
Мелькнувших быстрых лет волненье и забава,Далекий друг, герой влюбленных грез,Куда, в какую глушь забросила, судьба вас?Кем, стали вы? Трагический вопрос.
Остались ли вы там на родине печальной,Бежали ли в далекие края,И блещет серебром пробор ваш идеальный,Обиды жгучей горечь не тая…
Погибли ли в бою? И взор надменно томный,На миг обретший прежние права,Закрыт давно землей и на могиле скромнойРастет весной зеленая трава?…
В рудниках Джалайнора
Сколько-б люди ни жили, сколько-б слов ни писали,Громких слов — Милосердье, Гуманность и Долг, —Но хранят всех времен вековые скрижалиИ написано кровью на железе и стали:Человек человеку всегда будет волк.
Не в безвестных полях мирового простора,Где чужая нам жизнь в чуждых землях кипит,В двух шагах, рядом, здесь, в рудниках Джалайнора,Безответная ставка жестокого спора,Гибнут сотнями люди, край кровью залит.
Плотно сжатые строчки пестрят деловитоИ кричат со столбцов телеграмм и газет,Что в разрушенных копях нет счета убитым,Погребенным в обвалах, водою залитым.И надежды на помощь, спасенья им нет.
Гибнут люди не там, не в пространстве, не где-то,А знакомые, близкие, здесь, в двух шагах…Те, кого мы встречали улыбкой привета,С кем текла наша жизнь общим солнцем согрета,С кем делили мы горе и радость и страх,
Мирно дремлют дома, улыбаются лицаИ сверкают вдоль улиц приманки витрин,Элегантных прохожих снуют вереницы,А кровавой рукой жизнь листает страницыЗдесь у ближних холмов, у соседних долин.
И помочь мы не можем, понять мы не в силахДля кого и кому эти жертвы нужны,Что пожнет победитель на свежих могилахБезоружных людей, сжатых в шахтах унылых,Беззащитных рабочих, не знавших вины?
Что пожнет победитель? Какие наградыСмерть и муки погибших ему принесут?Тихо спят снежных сопок немые громадыИ безмолвствует пастырь смятенного стадаИ молчит человечий и божеский суд.
Переправа
