по заказу ЦРУ!» Помимо того, что Вашингтон и нефтяные компании ненавидели Рольдоса, многие обстоятельства подтверждали эти обвинения, и подозрения лишь усиливались по мере обнародования новых фактов. Никаких доказательств не было найдено, но очевидцы утверждали, что Рольдос, получив предупреждение о готовящемся покушении, принял меры предосторожности, в частности, путешествовал на двух самолетах. В последнюю минуту, как говорят, один из работников охраны убедил его сесть в самолет, где и было заложено взрывное устройство. И он взорвался.
Несмотря на реакцию мира, американская пресса не уделила этому событию практически никакого внимания.
Освальдо Уртадо занял пост президента Эквадора. При его администрации Летний институт лингвистики продолжил свою работу в Эквадоре, и его члены получили особые визы. К концу года он развернул амбициозную программу по увеличению объемов бурения нефти Texaco и других иностранных компаний в заливе Гуаякиль и бассейне Амазонки.
Омар Торрихос в своей поминальной речи в честь Рольдоса назвал его своим братом. Он также признался, что ему снятся кошмары о своем собственном убийстве: как будто он падает с неба, объятый пламенем. Сон оказался пророческим.
Глава 29. Панама: смерть еще одного президента
Гибель Рольдоса ошеломила меня, хотя мне-то как раз нечего было удивляться. Я был далек от наивности. Я знал про Арбенса, Мосаддыка, Альенде и многих других, чьи имена так и не попали в газеты и исторические книги, но чьи жизни были разрушены или оборваны, потому что они противостояли корпоратократии. И все равно я был потрясен. Всего через четыре месяца после инаугурации Рейгана. Все так очевидно.
После нашего феноменального успеха в Саудовской Аравии я решил, что столь безрассудно-открытые действия остались в прошлом. Я-то думал, что шакалов давно отправили в зоопарк. Но теперь я понял, что ошибся. Я не сомневался, что смерть Рольдоса – не случайность. Налицо все признаки убийства, организованного ЦРУ. Я понимал, что столь нарочитое исполнение было грозным предостережением для остальных. Новая администрация Рейгана, с его голливудским имиджем ковбоя и бесшабашного стрелка, стала идеальным воплощением этого предостережения. Шакалы вернулись, и они хотели, чтобы Омар Торрихос и все, кто желал присоединиться к крестовому походу против корпоратократии, знали об этом.
Но Торрихос не собирался прогибаться. Как и Рольдоса, его было нелегко запугать. Он тоже выгнал Летний институт лингвистики из страны и решительно отказался выполнять требование администрации Рейгана о пересмотре соглашения о Канале.
Через два месяца после смерти Рольдоса ночной кошмар Омара Торрихоса стал явью; он погиб в авиакатастрофе 31 июля 1981 года.
Латинская Америка и весь мир пришли в смятение. Торрихоса знали все; его уважали как человека, который вынудил Соединенные Штаты вернуть Панамский канал его законным владельцам и противостоял Рональду Рейгану. Он защищал права человека, принимал в свою страну беженцев любых политических убеждений, включая шаха Ирана, и был харизматичным голосом социальной справедливости. Его, как считали многие, номинируют на Нобелевскую премию мира. И вот он мертв. «Убийство по заказу ЦРУ!» – снова кричали заголовки статей и передовиц.
Все настаивали на том, чтобы Вашингтон расследовал деятельность ЦРУ. Однако этого не произошло. Многие ненавидели Торрихоса, и в их числе были люди с колоссальной властью. Перед его смертью свою неприязнь к нему открыто выразили президент Рейган, вице-президент Буш, министр обороны Уайнбергер и Объединенный комитет начальников штабов, а также генеральные директора многих влиятельных корпораций.
Компания Bechtel Group, Inc. была самым ярким примером взаимовыгодных отношений между частными компаниями и правительством Соединенных Штатов. Я хорошо знал Bechtel; мы в MAIN тесно работали с этой компанией, и ее главный архитектор стал моим близким другом. Bechtel была самой влиятельной инженерно-строительной компанией в Соединенных Штатах. Ее президентом и топ-менеджерами были такие фигуры, как Джордж Шульц и Каспар Уайнбергер, которые презирали Торрихоса, поскольку он безоговорочно твердо отдал предпочтение японскому плану заменить Панамский канал новым, более эффективным[62]. Подобный шаг не только передал бы право собственности Панаме, но и не допустил бы Bechtel к участию в одном из самых интересных и потенциально прибыльных строительных проектов века.
Торрихос противостоял этим людям. А теперь он мертв, и его заменит его протеже, Мануэль Норьега, – человек, лишенный смекалки, ума и харизмы Торрихоса, у которого, как подозревали многие, не было шанса выстоять в борьбе против рейганов, бушей и бехтелей этого мира.
Если бы Торрихос выжил, он, несомненно, постарался бы усмирить растущую жестокость, охватившую столько стран Центральной и Южной Америки, а также народы Карибского бассейна. Учитывая его характер, можно предположить, что он попытался бы достичь договоренности, чтобы остановить разрушение Амазонских регионов Эквадора, Бразилии, Колумбии и Перу, вызванное международными нефтяными компаниями. Одним из последствий этого решения стало бы ослабление чудовищных конфликтов, которые Вашингтон называет терроризмом и нарковойнами, а Торрихос счел бы действиями отчаявшихся и обозленных людей, а также коррумпированных политиков и сотрудников правоохранительных органов США и других стран. А главное, я уверен, что он стал бы примером для нового поколения лидеров Америки, Африки и Азии – а этого ЦРУ, АНБ и ЭУ никак не могли допустить.
Глава 30. Моя энергетическая компания и Джордж У. Буш
К тому времени, когда убили Торрихоса, я не виделся с Паулой уже несколько месяцев. Я встречался с другими женщинами, в частности с Уинифред Грант, молодым специалистом по экологическому планированию, с которой я познакомился в MAIN и чей отец оказался главным архитектором Bechtel. Паула встречалась с колумбийским журналистом, но мы остались друзьями.
Работа свидетеля-эксперта давалась мне нелегко, особенно когда речь шла об обосновании строительства атомной электростанции Seabrook. Мне часто казалось, что я опять продался, вернулся к своей прежней роли просто ради денег. Уинифред окружила меня невероятной заботой в тот период. Она была открытым защитником окружающей среды, однако понимала практическую необходимость обеспечения растущей потребности в электричестве. Она выросла в округе Беркли (Ист-Бэй, Сан-Франциско) и окончила Калифорнийский университет в Беркли. Она была свободомыслящим человеком, чьи взгляды на жизнь противоречили ценностям моих пуританских родителей и Энн.
Наши отношения развивались. Уинифред взяла отпуск за свой счет в MAIN, и вместе мы отправились на моей яхте вдоль Атлантического побережья в сторону Флориды. Мы не спешили, часто высаживались в разных портах, чтобы я мог слетать на работу и дать показания в качестве свидетеля-эксперта. В итоге мы прибыли в Вест-Палм-Бич (Флорида) и сняли там квартиру. Мы поженились, и в мае 1982 года у нас родилась дочь Джессика. С Энн у меня не было детей. Мне было 36 лет, и я был значительно старше
