— Штефи — это товарищ Олдридж? Она действительно ваш лучший аналитик?
— Ну, а как ты думаешь? В сорок подпола всем подряд не дают, — ответил Клаус. — И по итогам могу сказать, что экспромт Штефи удался. Петрова мы нашли по твоей наводке, да ещё бонусом пойдёт Комаровски. Ты просто находка для секретной службы.
— Клаус, ты же не хочешь сказать, что и меня, как тебя, они не отпустят?
— Будь готова и к этому варианту. Тебе же пообещали что-то большое и светлое, да? Не верь.
— Ваша Штефи обещала мне только одно — восстановить меня на прежнем месте службы. Только это была сделка. Я лечу сюда, нахожу Петрова, прикрываю студентов, а потом…
— Эх, безопасница… Ну какие могут быть сделки с секретной службой? Видно, здорово ты им понадобилась…
Ей-ё, а ведь если подумать… Да не может такого быть, чтоб Стефания была там одной-единственной женщиной. Вот гадина! Ненавижу секретчиков! Ну, кроме Клауса… И, пожалуй, каперанга Кейста.
— Она сказала, что у меня есть гарантия возврата. Мой шеф, генерал Светличный.
— А теперь сама подумай. Ты для всех умерла, так? Допускаю, что твоему шефу они сообщили о разработке. Но как он сможет тебя восстановить на службе, если официально тебя нет в живых?
Хорроший вопрос… Как объяснить Герасименко, парням из отдела, прочим сотрудникам, что геройски погибшая на посту Мария Афонасьева вдруг чудесным образом воскресла, став Марией Петровой? Какая же я идиотка… Кому поверила? Поверила, что секретная служба решит мои проблемы. Да, решит и обезопасит, засылая меня с очередными миссиями на разные планеты, а чтобы уж наверняка — в очередных чужих телах…
Неужели нет никакого выхода?!
— Я попала. Как же я попала…
— Так, вот только давай без нервов. Конкретно — каковы были условия сделки?
Я в деталях пересказала Клаусу свой разговор с Олдридж и Рейвенсоном.
— Ага… И кто там тебя так сильно хочет укокошить?
Уко… что? А, это он, видимо, про заказчика с квакающим голосом…
— Не знаю. Думала всё время после обмена телами. Бьорг сказал, что это связано с делом Батрышкина, но я, хоть убей, не пойму, где допустила ошибку.
— Хорошо, время у нас есть, подумаем вместе. Твой единственный шанс — самой вычислить и взять заказчика.
— Боюсь, секретчики уже знают, кто заказчик. Он переводил деньги на счёт Крона, его должны были сразу же отследить.
— Вот это и надо выяснить. Бьорг обязательно будет на сеансе связи…
— Да, он так и сказал.
— Продумай разговор и выбей из него эту информацию. Если они продолжают наблюдать за заказчиком, значит, взять его не так-то просто. И твои шансы пусть немного, но подрастают. Дошло?
— Дошло.
— Тогда ещё один контейнер, и можешь спать.
— А ты?
— А кто будет следить за Петровым и твоим детсадом?
— С детсадом проще.
Я рассказала про свою магнитную игрушку. Клаус пришёл в восторг.
— Ну, сама посуди, кто б ещё мог додуматься использовать тут фишки с магнитами? Не, дорогуша, я бы на месте Штефи тебя вообще чем-то жёстким привязал.
Я снова чуть не поперхнулась. Андерсен! Ну, если только они что-то сделают мужу, мало не покажется всей секретной службе! Ей-ё, неужели они просчитали, что я… Что он… Ненавижу секретчиков!
— Что? Уже привязали? — сочувственно спросил Клаус.
— Да. Нет. Не знаю. Ненавижу!
— Спокойно, спокойно. Из любой ситуации есть выход.
Да. А в моей, похоже, был только вход, и тот я проморгала… Так, Мария, поистеришь ты потом. Думай. Ты могла выдать себя только запиской, но Андерсен порвал её на твоих глазах. Наш одноразовый секс можно списать на чувство жалости — с обеих сторон. Никаких слов сказано не было, это на тот случай, если Кейст всё же предоставит запись бортового ИИ. Значит, надежда ещё есть. Вопрос только в том, как уберечь Андрюху от возможных впоследствии глупостей. Лишь бы он не дал секретчикам повода…
— Главное тут, — продолжил Клаус, — ни в коем случае не показать, что тебя зацепило. Так, чтобы даже Штефи поверила. А для этого…
Для этого надо поверить самой. Что Андерсен мне на самом деле безразличен… Как оно и было, собственно, до встречи на сэзе. Я сжала кулаки. Гады. Какие же они гады, решили одним махом решить все свои — то есть, мои — проблемы…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Проще всего действовать через ребенка или женщину. То есть, в твоем случае, мужчину, — вовремя поправился Клаус. — У тебя есть ребенок?
Я, старательно глотая, повертела головой.
— Уже легче, у баб дети — это главное слабое место. Про мужа помню. Он на Земле?
Я вздохнула.
— Нет? Значит, рычагов давления на него существенно меньше. Конечно, если только он не военный.
Я слабо помахала правой кистью. И да, и нет. Официально Космофлот — гражданская организация. Но все летчики имеют офицерские звания и соответствующую им подготовку. Их в любой момент могут призвать на действительную военную службу. Муж рассказывал, что в своё время это было оправдано необходимостью защиты Земли — когда-то давно все земляне боялись инопланетной угрозы. А потом Правительство решило не менять космофлотовских устоев.
— Что, флотский?
Пришлось кивнуть.
— И это неплохо. У них друг друга подставлять не принято. Правда, твоего могут подцепить иначе. Он же считает, что ты умерла, верно? Как думаешь, если сообщить ему, что ты жива — выдержит?
Я медленно вынула и отложила трубочку.
— Не знаю. После похорон он не спал неделю. Я никогда его таким не видела…
— Тю-у, безопасница, только не говори, что он сейчас над нами в этой космической перевозке!
Клаус уставился мне в лицо со странным выражением — смесью недоверия и торжества.
— Да, он там.
— Ну, Штефи… Ну…
Гадина, других слов и не подобрать!
— Какой подарок… Выше нос, безопасница, здесь, на моём поле, у них нет шансов. Ешь. Если кроме него тебя зацепить нечем, всё будет хорошо, я обещаю.
Конечно, я не поверила. Клаус один, он не выстоит против всей организации, даже зная её изнутри. Но где-то в глубине моей психоматрицы поселилась робкая надежда. С ней я и уснула.
Проснулась я к обеду, ну, или чуть позже. Проморгалась и обнаружила себя всё в том же кейесте, в том же ассее, с тем же сгорбленным силуэтом Кира, сидящего слева, и только Петрова не было рядом. Самочувствие было вполне терпимым, и я, не подумав, села. Резко закружилась голова и замутило.
— Маша, ты в порядке?
У него был встревоженный голос, одна рука поддерживала меня под спину, а вторая подносила ко рту питьё.
Я переждала дурноту, напилась и сказала:
— Да, теперь намного лучше. А почему ты здесь, у тебя же…
— Меня попросил советник, — уже более спокойно ответил Кир. — У него какие-то срочные дела с послом, а я всё равно не смогу работать, зная, что тебе плохо. Прости, Маша.
Я подумала, что он просит прощения за свою вчерашнюю выходку, и спросила:
— Как вам с Дегри только пришло в головы, что нужно идти за мной в Саитанс? Я же специально вас просила!
— Ну мы же не знали, что ты суперженщина, а советник…
— Просто советник, — с жёсткой интонацией перебила я. — Он же предупредил вас, что обо всём случившемся надо молчать?
— Разумеется, и когда просил присмотреть за тобой и Александром Павловичем — предупредил повторно.
— Хорошо, значит, можно выдохнуть, — улыбнулась я. — Я должна поблагодарить тебя, Кир. Советник сказал, что ты нёс меня на руках. Я…
— Не надо, Маша, — он отстранился. — Тут твой обед, и…
— Кир, я просто хотела сказать спасибо, — внесла ясность я. — Да, и по поводу суперженщины — это был одноразовый имплант. Я не хочу, чтобы между нами оставались недоговоренности, поэтому… Я знала, что отец пропал. Я ехала сюда специально для того, чтобы найти его. Понимаешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это правда?
— Кир, я бы могла промолчать. Или придумать более красивую историю. Но это правда — одноразовый имплант и поиск отца. Который был санкционирован высоко наверху. Большего сказать не могу, и, надеюсь, ты оценишь моё доверие.
