Бывшие коллеги голема отскочили, освобождая ему дорогу через бойню.
На входе стояла высокая доска. Дорфл какое-то время изучал ее, потом взял мел и написал:
Нет хозяина...
Мел рассыпался у него в руках. Дорфл повернулся и исчез в тумане.
***
Веселина вышла из-за лабораторного стола.
— Фитиль насквозь пропитан мышьяковой кислотой, — сказала она. Неплохо, сэр! Эта свеча даже весит немного больше чем остальные!
— Что за ужасный способ убивать, — сказала Ангуа.
— Конечно, и очень умный, — сказал Ваймз. — Ветинари сидит полночи со своей работой, и до утра свечи прогорают. Отравление светом. Никто не видит свет. Кто обращает внимание на свет? По крайней мере, не отупевший старый полицай.
— О, сэр, Вы совсем не стары, — весело сказал Кэррот.
— А как насчет отупевшего?
— И не отупевший, — быстро добавил Кэррот. — Я всегда говорил людям, что у Вас многозначительная походка.
Ваймз внимательно посмотрел на него, но не увидел ничего кроме страстного и невинного желания служить.
— Мы не смотрим на свет, потому что мы видим светом, — сказал Ваймз.
— Хорошо. А теперь я думаю нам пора пойти и заглянуть в гости на фабрику свечей, не так ли? И Вы пойдете, Малопопка и захватите Ваш... Вы стали выше, Малопопка?
— Ботинки на шпильках, — сказала Веселина.
— Я думал, гномы носят только железные ботинки...
— Да, сэр. Но у меня они на шпильках, сэр. Мне пришлось их приварить, сэр.
— О. Хорошо. Правильно, — Ваймз собрался. — Ну, раз Вы стали выше, захватите Ваши алхимические препараты. Сейчас должен прийти Камнелом с дежурства во дворце. Когда дело доходит до запертых дверей, нет никого лучше Камнелома. Он ходячая отмычка. Мы перехватим его по пути.
Он зарядил свой арбалет и зажег спичку.
— Хорошо, — сказал он. — Мы все сделали современным способом, теперь займемся делом как наши деды делали. Настало время...
— Надавать по ягодицам, сэр? — торопливо сказал Кэррот.
— Близко, — сказал Ваймз, глубоко затянулся и выпустил кольцо дыма, — но, никаких сигар.
***
Взгляд на мир у сержанта Кишки несомненно менялся. Как только какое-то событие в его памяти откладывалось как наихудшее за всю его жизнь, как его тут же вытесняло что-то еще более ужасное.
Сначала водосточная труба, на которой он висел, ударилась об стену здания напротив. В хорошо организованном мире он бы приземлился на пожарной лестнице, но пожарные лестницы были неизвестны в Анк-Морпорке, и пожару приходилось выбираться из здания безо всякой лестницы, например через крышу.
Он обнаружил, что съезжает по диагонали по наклонной трубе куда-то вниз. Даже это не было бы так уж плохо, если бы не тот факт, что у сержант Кишка был повышенный вес, и, когда он достиг середины неподдерживаемой ничем трубы, последняя прогнулась, а чугун очень плохо прогибается, потому-то она, чуть прогнувшись, тут же переломилась.
Кишка полетел вниз и приземлился на чем-то мягком, по меньшей мере, более мягком, чем плитка мостовой, и это издало «му-у-у-о-о-р-р-м!». Он скатился с этого на что-то более низкое и еще более мягкое, которое издало:
«бе-е-е-е-е-е!», и скатился с этого на еще более низкое и мягкое, на ощупь сделанное из перьев, которое сошло с ума. И клюнуло его.
Улица была полна животных, которые бегали туда-сюда. Когда животные не понимают что происходит, они начинают нервничать, и улица уже была вымощена следами их волнения. Единственным преимуществом для сержанта Кишки было то, что от этого она стала чуточку мягче, чем обычно.
Копыта топтали его руки. Очень большие слюнявные носы обнюхивали его.
До сих пор у сержанта Кишки не было большого опыта контактов с животными, за исключением в нарезанном виде. Когда он был маленьким, у него был розовенький душистый поросеночек по кличке мистер Ужас, и он дошел до главы шестой в «Содержании домашних животных». В ней были красивые гравюры.
Но там ничего не говорилось про горячее, наполненное всякими запахами дыхание и не было огромных ног с копытами размером в суповую тарелку. В книге сержанта Кишки коровы издавали «му». Это знает каждый ребенок. Они не должны издавать «му-у-у-о-о-р-р-м!» как какое-то морское чудовище и обливать тебя душем из навоза.
Он попытался встать, поскользнулся на свидетельстве кризиса у какой-то коровы, и уселся на овцу. Та издала «бе-е-е-а-а!» Какие звуки должны издаваться овцами?
Он встал опять и попытался пробиться к тротуару. — Кыш! Пошел прочь, чертов баран! Кыш!
На него зашипел гусь, и, вытянув слишком длинную шею, медленно пошел на него.
Кишка начал отступать, пока кто-то легонько не ткнул его в спину. Это была свинья.
Она совсем не была похожа на мистера Ужаса. Она не была похожа на маленького поросенка, что продают на рынке, на маленького поросенка, что держат дома. Трудно было представить, что у свиней могут быть такие ноги, но у этой свиньи еще были волосы, щетина и копыта как кокосовые орехи.
Эта свинка была размером с пони. У этой свинки были клыки. И она не было розового цвета. Она была иссиня-черного цвета, была покрыта какой-то острой щетиной и имела — «давайте быть честными», — подумал Кишка маленькие свиные глазки.
Эта маленькая свинка была похожа на маленькую свинку, которая убила гончих, выпотрошила лошадь и съела охотника. Кишка развернулся и столкнулся нос к носу с быком, похожим на куб говядины на ногах. Тот поворачивал свою огромную голову из стороны в сторону, чтобы каждый налитый кровью глаз мог разглядеть сержанта, и было совершенно ясно, что обоим глазам он совершенно не понравился.
Бык наклонил голову. Для разгона абсолютно не было места, но можно же просто нажать.
Так как животные обступили его со всех сторон, Кишка выбрал единственный путь к спасению.
***
По всей улице валялись люди.
— Здрасте, здрасте, здрасте, что случилось? — сказал Кэррот.
Человек со стоном схватил его за руку, сообщил. — Нас жестоко атаковали!
— У нас нет на это времени! — сказал Ваймз.
— Можем найти, — сказала Ангуа. Она похлопала его по плечу и показала на стену, напротив, на которой было написано знакомым почерком:
Нет хозяина...
Кэррот нагнулся к пострадавшему и спросил:
— Вы были атакованы големом, не так ли?
— Точно! Жестокий ублюдок! Вышел из тумана и пошел на нас, Вы знаете, на что они похожи!
Кэррот ободряюще улыбнулся ему. Потом его взгляд опустился вниз по телу пострадавшего до большого молота, который лежал на мостовой, потом увидел другие инструменты валяющиеся повсюду на поле битвы. У некоторых были поломаны ручки. Там был длинный лом, скрученный почти в кольцо.
— Какое счастье, что вы все были хорошо вооружены, — сказал он.
— Он повернулся к нам, — сказал человек. Он попытался щелкнуть пальцами. — Вот так — аарх!
— Похоже, что Вы поранили пальцы...
— Вы правы!
— Я немного не понимаю, как он мог повернуться к Вам и просто выйти из тумана, — сказал Кэррот.
— Все знают, что им не дозволенно обороняться!
— "Обороняться", — повторил Кэррот.
— Так нельзя, чтобы они вот так запросто разгуливали по улицам, пробормотал человек пряча глаза.
Сзади послышался шум, и пара человек в окровавленных фартуках подбежали к ним. — Он пошел в ту сторону! — завопил один. — Вы сможете его догнать, если поторопитесь!
— Быстрее, не торчите тут! Чего ради мы платим налоги? — сказал другой.
— Он обходит все загоны и выпускает всех животных. Всех! На свином холме все улицы забиты свиньями.
— Голем выпускает скот? — сказал Ваймз. — Зачем?
— Откуда я знаю? Он выпустил козла-вожака из бойни Хука, и теперь половина этих проклятых животных бегают здесь за ним! А потом он пошел и засунул старого Фосдайка в сосисочный аппарат...
— Что?
— Нет, он не включил аппарат. Он набил ему рот петрушкой, насыпал лука ему в штаны, посыпал его овсянкой и бросил его в воронку!
У Ангуа начали трястись плечи. Даже Ваймз улыбнулся.
— А затем он пошел на птицефабрику, схватил мистера Тервилли, и..., человек замолчал, увидев что рядом стоит дама, хоть она и приглушенно фыркала, пытаясь сдержать смех, и продолжил шепотом, — использовал немного шалфея и лука. Если вы понимаете, о чем я...
— Вы хотите сказать что он...? — начал Ваймз.
— Да!
Его компаньон кивнул. — Я думаю, бедный старый Тервилли не сможет больше смотреть на шалфей и лук.
— Похоже, что он его возненавидит, — сказал Ваймз.
Ангуа пришлось отвернуться.
— Расскажи ему, что случилось, когда он зашел на свиную бойню, сказал его товарищ.
— Наверно не стоит, — сказал Ваймз. — У меня пример перед глазами.
— Правильно! А бедный юный Сид еще только подмастерье и не решается рассказать, что он сделал с ним!
— О, боже, — сказал Кэррот. — Э... я думаю, у меня есть мазь, которая поможет...
— Поможет ли она от яблок? — возразил человек.
