ее вопрос Кэссиди поведала странную историю:
– Однажды мне рассказали, будто на каком-то американском кладбище есть могила, где стоит черная статуя в виде крылатого ангела[15]. Памятник оброс множеством легенд, но одна меня особенно заинтересовала. Памятник был отлит из обычной бронзы, но в какой-то момент она взяла – и почернела вся. Говорят, статуя проклята: если поцеловать Черного Ангела на той могиле, то тотчас же падешь замертво. Как ты думаешь, возможно ли такое?
Не особенно ожидая ответа Регины, а говоря сама с собой, Кэссиди вдруг потянулась поближе к материнскому надгробию и легонько коснулась его губами. Инстинктивно Регина хотела дернуться и остановить ее, вдруг поверив в легенду, но ничего не произошло. Кэссиди отстранилась от надгробного камня, застыла без движения и уставилась невидящим взором в никуда.
– Кэсси, к чему все это, а? – Регина буквально не находила себе места. Подруга не только избегала ее, но и говорила загадками, а она более всего на свете ненавидела их разгадывать!
– До последнего я надеялась, что ты станешь утешением мне, – бесцветным голосом произнесла Кэссиди, сидя перед могилой. – Думала, что могу тебе доверять.
– Ты можешь мне доверять! – заверила Регина, с мольбой в голосе, но Кэссиди ее проигнорировала. Она встала, поправила зимний плащ, отряхнула подол голубого платья от налипшего снега и холодно уставилась на девушку.
– Правда? – Лицо подруги мгновенно стало серее тучи. – Даже если Гвендолин убила мою мать?
Сердце Регины пропустило удар.
– Откуда ты… – У нее сперло дыхание, слова с трудом сходили с языка. – Кэсс, все не так!
Подруга даже слушать не хотела. Она собралась было обойти Регину и уйти, но Регина схватила ее за локоть и остановила.
– Кэсс, послушай! – Регина пыталась заглянуть ей в глаза, но та упорно отводила взгляд в сторону. – Не знаю, от кого ты узнала, но я в это не верю. Я знаю свою мать. Знаю, что она не способна сотворить такое! Ты что, всерьез можешь поверить, что Гвендолин убила Ингерн? Что я дочь убийцы? Ты ведь рассказывала, что они дружили…
Замутненный от слез взгляд зеленых глаз говорил громче всяких слов.
– Все мы видели, что ты сделала с Улой, – тихо проговорила Кэссиди. – Ты была права: та же чернь, что сидела в твоей матери, сидит сейчас в тебе.
На этих словах Кэссиди с силой выдернула локоть из ее руки, а когда Регина потянулась за ней, рявкнула:
– Не смей меня трогать!
Слова острым лезвием надрезали сердце. Она едва не задыхалась от душивших слез, смотря вслед удаляющейся ведьме. Последний человек, благодаря которому она держалась на плаву в этом проклятом месте, отверг ее и разорвал тонкую связующую нить. После разлуки с матерью Регина чувствовала себя пустой чашей. Кэссиди единственная сумела доверху ее наполнить за недолгий срок, но она же и иссушила ее снова, и теперь пустота пожирала Регину изнутри с новой силой.
Она обмерла на месте и не в силах была сделать шага. Опустила глаза на могильное надгробие Ингерн и увидела, как белые розы потускнели и завяли в мгновение ока. От повисшей в воздухе горечи бутоны превратились в серую шелуху.
И пока вся жизнь иссякала в хрупких нежных цветах, в сердце Регины угасал свет.
Глава 18
Над головой кричало воронье. Регина шла по мрачному, омертвелому лесу, напрягая память: когда она вошла в него – сегодня, вчера? Ход времени безнадежно утерян. Лес словно существовал в отдельной реальности, не подчинявшейся известным законам. Регина ступала по мху, что заглушал ее шаги, и пыталась выбраться, но чаща, словно лабиринт, путала ее, водила по кругу и не отпускала. Воздух пропитался запахом сырости и гнили.
Регина остановилась, услышав шепот:
«Иди ко мне».
Вдалеке показалась фигура – сгусток тьмы, нависшей над землей. Регине не нужно было разглядывать силуэт, чтобы понять, кто таился во мраке. Она так надеялась, что обряд Эданы поможет ей избежать визитов Темного в ее сознание и сны, но узник Пустоты предстал перед ней как ни в чем не бывало.
Регина тут же развернулась и дала деру со всех ног, но корни по взмаху руки чудовища вспороли землю и потянулись вслед за Региной. Они обхватили ее ступни и обрушили наземь. Тело пронзило болью от падения.
– Нет, нет! – кричала Регина, вцепляясь ногтями в сырую почву. Корни упрямо тащили ее к нему, как пойманную дичь.
Секунда – и она беззащитно распростерлась на земле перед ним. Фигура стояла под тенью больных скрюченных деревьев, скрывая свое лицо, и не двигалась. Только провалы глаз чуть светились красным.
Он заговорил, эхом отдаваясь в ее голове:
«Ты принадлежишь мне».
На этих словах он сжал пальцы ссохшейся ладони в кулак, и Регину тут же облепили корни, выраставшие прямо из земли вокруг нее. Она мотала головой, кричала, брыкалась, но черные ветви обвили ее кольцами, сдавили тело, полностью обездвиживая. Чудовище выступило из тени и, на удивление, перед Региной предстал человек: высокий худой юноша, чье лицо обрамляли длинные темные волосы, с серыми глазами, не выражавшими ни жизни, ни проблеска малейшего чувства. Лишь краешек тонких губ пополз наверх от довольства. Охотник, наконец, пленил свою жертву и созерцал последние мгновения ее жизни.
Регина не могла вымолвить ни слова, скованная ужасом, и только затравленно глядела на незнакомца. Юноша присел на корточки подле нее и у самого уха прошептал почти ласково:
«С днем рождения».
Тут корни обернулись дымчатой тьмой, но не освободили хватку. Темная субстанция ползла по Регине, тянулась к ее лицу. Ей казалось, что тьма поглощает ее, просачивается под кожу и завладевает ею.
И тогда она зажмурилась и закричала.
Регина распахнула веки, юноши рядом не было. Вокруг стояли шкафы, прикроватный столик, напротив – трюмо Кэссиди и большое овальное зеркало. Кровать соседки по-прежнему пустовала. Регина попыталась привести дыхание в норму, провела ладонями по длинным волосам, закрыла руками лицо, прячась от утреннего света.
Страх не уходил. И не потому, что сон был таким реалистичным, нет. А потому что в глубине души она испытала… знакомый трепет. Восторженное чувство затопило ее внутренности, как только черный дым коснулся ее тела, когда пробрался ближе к бешено бившемуся сердцу. Испытанное ранее чувство опьяняло, захватывало разум. Пребывая в его власти, сопротивляться было невозможно – только отдаться. И в тот миг, когда она была на грани того, чтобы снова подчиниться темной воле ее истязателя, Регина собрала воедино оставшиеся крохи рассудка и воспротивилась ему, расколола колдовские
