в тот ранний период существовала широко распространенная литература. Проблема происхождения китайской письменности тесно связана с проблемой происхождения цивилизации Шан. Исследования последних лет убедительно доказали, что цивилизация Шан в Северном Китае была преемником культуры расписной керамики и черной керамики довольно примитивного характера. По сравнению с этими простыми культурами в правление династии Шан появляется столько нововведений, что, по мнению некоторых видных китаеведов, период Шан создает впечатление ввезенной, уже готовой цивилизации. Высокоразвитая бронзовая металлургия, боевые колесницы, запряженные лошадьми, множество нового оружия, одомашненные животные и окультуренные растения и конечно же письменность – вот основные новые черты, которые резко выделяют цивилизацию Шан на фоне общей культурной бедности предыдущих периодов.
Существуют две теории, которые пытаются объяснить происхождение цивилизации Шан: первая, в основном представленная китайскими учеными и американским профессором Херрли Крилом, старается доказать, что цивилизация Шан возникла на местной почве и потому ее следует рассматривать как естественное развитие предыдущих культур; другая, которую в основном отстаивают западные ученые, предпочитает объяснять внезапное возникновение полностью развитой цивилизации династии Шан внешним влиянием. Конечно, невозможно и предположить, откуда именно исходило это внешнее влияние, ведь в этой роли можно рассматривать любую из высокоразвитых цивилизаций Ближнего Востока. Особенно важным в связи с проблемой культурного заимствования является существование в Китае боевых колесниц, форма которых очень напоминает боевые колесницы, распространенные по всему Ближнему Востоку в середине второго тысячелетия. Это, пожалуй, самый яркий и самый достоверный пример диффузии элемента культуры на обширной территории, раскинувшейся от средиземноморских берегов до Желтого моря.
Происхождение китайской письменности непосредственно из месопотамской, как полагают некоторые ученые на основе сравнения формы китайских и месопотамских знаков, не доказано строгим научным методом. Как будет показано ниже, такие формальные сравнения априори обречены на провал.
Если мы теперь вернемся на Ближний Восток, то нашей следующей задачей будет исследование происхождения египетской письменности. Лет тридцать или сорок тому назад невозможно было дать однозначный ответ на этот вопрос, но в наши дни задача значительно облегчается за счет обширного сравнительного материала, обнаруженного в последние годы в Египте и Месопотамии. Новые данные убедительно показывают, что около 3000 года до н. э., во времена появления египетской письменности, в цивилизации Египта обнаруживается довольно сильное месопотамское влияние. Существование цилиндрических печатей и гончарного круга, непосредственно ввезенных из Месопотамии, а также сильное влияние в керамике и кирпичном строительстве указывают на то, что египетская цивилизация того раннего периода несла на себе заметный месопотамский отпечаток. Вес этих доводов легче понять, если иметь в виду, что примат цивилизации Междуречья отстаивают не панвавилонисты, которые в прошлом оказали столь скверную услугу ассириологии своим преувеличением важности вавилонской цивилизации, а видные ученые в области египтологии, которые в силу самой своей деятельности не стали бы поддерживать утверждения о вторичности своего предмета исследований.
Наконец, обратимся к недавним исследованиям А. Шарф-фа, который доказал, что формы знаков, изображающих предметы в самых ранних египетских надписях, соответствуют формам предметов, использовавшихся около 3000 года до н. э. в Египте. Это означает, что, по Шарффу, египетское письмо возникло около 3000 года до н. э., то есть в период сильного месопотамского влияния, и, таким образом, подкрепляет аргумент о том, что оно могло возникнуть под этим самым влиянием.
Значительно меньшие трудности, нежели проблема происхождения других восточных письменностей, представляет проблема происхождения эгейской группы письменностей, в которую мы включаем критскую с ее ответвлениями в Греции и на соседних островах, письмо Фестского диска, кипро-минойское слоговое, кипрское слоговое, библское слоговое и хеттское иероглифическое письмо.
На протяжении всей своей истории критская цивилизация находилась под сильным влиянием Египта. При раскопках на Крите в разных слоях были найдены предметы египетского происхождения; фактически всю критскую хронологию можно реконструировать на основе практически одного лишь сопоставления критских слоев с ввезенными из Египта предметами.
Так как кипрская, фестская и библская письменности рассматривались выше, здесь я хотел бы упомянуть только то, что, по крайней мере с точки зрения формы, кипрское слоговое письмо может происходить от критского через промежуточную стадию так называемого кипро-минойско-го письма, то есть «критских» надписей, обнаруженных на Кипре.
Уже старейшие хеттские иероглифические тексты, известные в настоящее время, как и тексты из Эмиргази, свидетельствуют о развитой системе письма, в основном совпадающей с системой, известной по более поздним периодам. Мы знаем о хеттских надписях, которые старше текстов из Эмиргази, – например, на печатях, но и они едва ли представляют наиболее ранние стадии письменности. Формы знаков уже слишком хорошо развиты для подобных допущений. Из этого могут следовать два вывода. Либо хеттское иероглифическое письмо было местным творением еще на самых древних этапах, которые нам недоступны, либо это письмо заимствовано из других источников. Совершенно независимое происхождение хеттского письма в середине второго тысячелетия до н. э. априори представляется маловероятным, так как в то время Анатолию окружали высокоразвитые цивилизации с полностью сформированными письменностями, которые было легко заимствовать. Из этих письменностей надо исключить клинопись, поскольку это уже не рисуночное письмо. Египетское письмо географически слишком далеко и слишком отличается от хеттской иероглифики. Таким образом, простым методом исключения мы, по всей видимости, получили основания обратиться к Западу в поисках параллелей, и в частности к области эгейской культуры, где критское письмо и другие эгейские системы предлагают самую благодатную почву для сравнения.
Еще в 1931 году, стараясь доказать общее происхождение хеттской иероглифики и критского письма, я составил таблицу, где сопоставил около сорока знаков этих двух систем. Поскольку я уже не верю в целесообразность количественного сравнения форм двух разных письменностей, то мне уже не кажется, что из этой таблицы можно сделать какие-либо далеко идущие выводы. Многие рисуночные знаки, присутствующие и в критском, и в хеттском иероглифическом письме, например изображающие части тела, животных или геометрические фигуры, могут встречаться и действительно часто встречаются во всех пиктографических и иероглифических системах письма. Есть, однако, небольшая группа знаков в этой таблице, которая, насколько мне известно, встречается только в этих двух системах, а для другой группы знаков характерно такое развитие рисуночных форм, что было бы очень трудно не прийти к тому выводу, что они должны происходить из одного источника.
Однако гораздо более важным, чем сравнение внешних форм отдельных знаков, является сравнение внутренних характеристик. Хотя мы не можем сопоставить принципы хеттского иероглифического письма с принципами критского иероглифического, поскольку последнее еще не расшифровано, мы вполне можем сравнить системы хеттского иероглифического силлабария с силлабариями линейного письма Б и кипрским, тем более что, как нам известно, силлабарии такого типа не используются больше нигде на Ближнем Востоке. Кроме того, мы знаем, что формы отдельных знаков
