Главным врагом стал даже не дейрийский патруль, а дым. Словно издеваясь над уцелевшими, ветер гнал всю копоть от пожара как раз в сторону разрушенного полка. Те, кому повезло иметь с собой противогазы, отдали их раненым. Остальным приходилось смачивать свою одежду и дышать сквозь неё. Дорму и Джо повезло — пусть Матеиус этого и не упомянул, но в маски обновлённого Хамелеона были встроены какие-то фильтры, что позволяло его носителям спокойно дышать, пусть они и чувствовали горький запах дыма. Арут мысленно поблагодарил инженера. Если бы он не откалибровал их костюмы заранее, то сейчас самый продвинутый камуфляж маскировал бы не лучше, чем городская одежда. Помимо всего остального, Дорма удивило и качество батареи. Раньше Львам приходилось брать с собой по запасному аккумулятору, просто на всякий случай, а на продолжительные миссии и вовсе целый комплект. Но несмотря на то, сколько новые костюмы находились в активном состоянии, заряд оставался на отметке в сто процентов.
Но было ли это преимуществом теперь? Чем таким ударила Дейра и что ещё есть в их арсенале? Но что важнее, как они разработали всё это так быстро?
Дорм оглядел уцелевших. Все молчали. Одни смотрели в ноги. Другие закрывали лица руками. Единственными звуками были кашель, бульканье фляг, шуршание сухпайков и голос Джо. Рикс сидел на бревне, уперев локти в колени. Он бормотал что-то, сжимая в руках маленькую блестяшку. Молился снайпер о Сэме или о Матеиусе, Дорм не знал. Он мог подслушать с помощью активных наушников, но это было бы как-то неправильно. Спрашивать тоже. Арут всегда игнорировал религиозность друга, но в этот раз и ему захотелось помолиться. Он бы помолился об оставшихся. Дорм никогда не терял Львов так быстро. Прошло всего десять дней со смерти Вана, как они потеряли и Сэма. Кто будет следующим? Джо? Он сам?
Один из бойцов позвал Дорма. Чак пришёл в себя. Дышал он тяжело, из-под полуопущенных век пожилого генерала смотрели уставшие и словно замутнённые, ничего не видящие глаза. Он закашлялся и вялой рукой приложил ко рту влажную повязку. Завидев Арута, Дотс дал ближайшим бойцам знак оставить их наедине.
— Дерьмово выглядишь, — сказал Дорм.
— Под стать моей базе, как я полагаю… — Чак взглянул на ближайших бойцов. — Сколько нас?
— Восемьдесят два, — Дорм не стал сообщать о том, что четверо скончались в дороге. — Я веду их в Голгофу. Только не вздумай возражать, тебе самому нужен врач.
— Да какой там врач… — Дотс снова зашёлся кашлем. — Помоги привстать лучше, эта штука мешает.
Арут приподнял генерала за плечи, и тот кое-как снял с себя наплечную портупею. Он обмотал кобуру ремешком и протянул Дорму.
— Оставь при себе, — полковник качнул головой. — В случае чего хоть отстреливаться будешь.
— Ага! Я разве что по своим попаду в таком состоянии. — Взгляд Чака замер где-то за плечом Дорма. — Возьми. Такие уже не выпускают. Свиверы сейчас одно дерьмо делают. Бери, говорю, вещь почти винтажная.
Дорм неохотно принял двуствольный револьвер. Он крепко сжал скрипящую кожу кобуры, понимая, что подарок был прощальным.
Глава 17. Один ещё не ноль
Планета Верения. Материк Зевс.
Руины 26-го пехотного полка.
20 августа 2234-го. 01:47
Сэм зашёлся кашлем. Он попытался встать, но упёрся спиной во что-то твёрдое и тяжёлое. Продолжая кашлять, он открыл глаза и увидел кусок стены. Повернув голову, Уэллер понял, что над ним застряла труба и не позволила обломку придавить его. Впереди был какой-то просвет. Сэм протянулся к нему и, толкнув что-то лёгкое, схватился правой рукой за край обломка. Он просунул левую туда же и вытянул себя наружу. Капитан встал и тут же сел на край завала — в глазах потемнело, а голову прострелила сильная боль, всё вокруг кружилось, словно после центрифуги. Сэм приложил к виску руку и почувствовал, как сдирает с волос запёкшуюся кровь.
Под ногами он обнаружил шлем. Лицевая пластина треснула, но гель не вытекал. Почистить, и будет нормально работать. Уэллер надел его, включил ночной режим и огляделся. Всё вокруг лежало в руинах. Обломки покрылись толстым слоем пыли, а значит, капитан провалялся под завалом довольно долго. Сэм вспомнил, что в костюме есть часы, и вывел их на линзы. Он ужаснулся, поняв, сколько провёл без сознания. Без серьёзной травмы не обошлось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Уэллер наконец встал и, хромая, начал выбираться из остатков инженерного отдела. Его тошнило. Голова болела так, словно по ней ударили молотком. Он рефлекторно потянулся к ней, но рука встретила лишь гладкую поверхность шлема. Сэм споткнулся обо что-то светлое и выругался. Правая нога разболелась пуще прежнего. Он уже не смог бы скрывать хромоту. Да и смысла в этом не осталось — база была пуста. Изредка Уэллеру попадались трупы, оторванные конечности, а временами из-под завалов выглядывали лица с застывшими глазами. Многих погибших он знал лично: Якуб Хансен из логистического, имевший странную привычку долго жать руку; Баррах Груббер, инженер, что вечно занимался приёмкой нового оборудования; пухлый работник столовой, которого все звали Бочонком; капитан узнал татуированную руку Рамиля Мюллера, пехотинца из третьей роты, который был даже сильнее Вана. Сэм знал все лица, даже если не помнил имён. Но ни Матеиуса, ни Джо, ни Дорма среди них он не увидел. Перекапывать всю базу в поисках их тел было бы глупой затеей. Арут вышел на улицу, а значит, его могло отбросить на сотню метров, если не дальше. Джошуа, скорее всего, остался где-то в инженерном отделе, как и Лука, но они уже были давно мертвы. Сэм остался один. Единственный, кому повезло… или не повезло.
Едва узнавая свою базу, он побрёл в сторону наименее разрушенного здания — оставшегося без второго этажа лазарета. Открыв покосившуюся дверь, Сэм чуть не наступил на истыканного осколками медика. Именно этот улыбчивый дядька придумал делать ставки на обращения старика Матеиуса. Капитан перешагнул через тело и вошёл в один из кабинетов. Настенный шкафчик с медикаментами не просто сорвало с крепления, а разорвало на куски. Упаковки с лекарствами разлетелись по всему помещению. Сэм отыскал среди обломков и прочего хлама обезболивающее, средство от тошноты и таблетки для кишечника. Он огляделся и, не найдя в изувеченном кабинете воды, убрал лекарства в один из подсумков.
С трудом перебирая ногами, Уэллер вышел на улицу и направился к остаткам ближайшей казармы. Он расстегнул шлем, снял с одного из трупов флягу и жадно впился в неё губами. Запылённое горло было таким же сухим, как и руины вокруг. Вода словно оживляла Сэма. Капитан не обращал внимания даже на привкус табака. Когда фляга стала слишком лёгкой, Уэллер опомнился и выпил таблетки. Он пристегнул уже пустую флягу к ремню и побрёл дальше.
У следующего трупа капитан позаимствовал почти новый бинокль. У третьего нашлись пистолетный магазин на сорок патронов и нож. Покойник совсем не следил за своим оружием, поэтому лезвие оказалось тупым и с приличными зазубринами. Клинок хотя бы подходил под те же ножны, что были на костюме Сэма.
Пройдя мимо автопарка, капитан взглянул на ангары. Он надеялся увидеть какой-нибудь уцелевший транспорт, но, даже если что-то и осталось на ходу, обвалившаяся крыша не позволила бы выехать наружу.
Уэллер хотел было отвернуться и пойти в другую сторону, но тут он обратил внимание на истоптанный газон. Местами трава сменялась голой землёй, а значит, в этом месте прошло довольно много людей. Сэм сделал с десяток шагов и наткнулся на чью-то перчатку. Через сотню метров ему попался заляпанный кровью кусок бинта. Он задержался, случайно заметив в грязи след. Отпечаток принадлежал такому же ботинку, как и у самого Сэма. Официально Львы считались прикомандированными к двадцать шестому полку, а значит, не все стандарты распространялись на них. В том числе обувные. Это определённо был след одного из Львов! Сэм наступил в отпечаток. Нога, оставившая его, оказалась на несколько размеров больше. Размер Джо был почти таким же, как у Уэллера, а значит, след оставил Арут. Он выжил!
