— Мы тоже на это надеемся, — кивнул Николай.
— А когда Василий Степанович выпишется из больницы, у нас не будет проблем? — спросил я. — Вы говорите от лица великого князя, а он без сознания. Что если он не согласится с вашим решением?
На щекастой физиономии Ростислава Васильевича мелькнула снисходительная улыбка:
— Артём Эдуардович, вы победили в честном бою. Мой отец не будет этого отрицать, сколь бы правым он себя ни считал. Такова традиция. Тимофей Трофимович, — Ростислав указал рукой на лысого бородача, — я и более тридцати дружинников, а так же глубокоуважаемый представитель воеводы Сергей Алексеевич явились тому свидетелями.
— Я готов это подтвердить, если возникнет такая необходимость, — важно кивнул Тимофей Трофимович.
— Даю слово, что проблем не будет, — ещё раз заверил Ростислав Васильевич.
Что делать? Оставалось поверить на слово. Хотя доверия мне эти двое не внушали. Если Василий очнётся, вряд ли он оставит попыток убить меня. Но пока приходилось довольствоваться тем, что есть.
— Мы вам верим, — вмешался в разговор дядя Гена. — Думаю, на этом стоит закончить, — он кинул на меня взгляд, как бы говоря, что не надо провоцировать.
Гостей пригласили на ужин. Спустились в столовую с круглым столом, у которой в понедельник ужинали с боярами. Тут присутствовали вторая жена Эдуарда — Екатерина Сергеевна — женщина средних лет с широким лицом и короткой стрижкой, и супруга Николая — худенькая светловолосая девушка, постоянно всем улыбающаяся своим белоснежным оскалом. Лёхи не было. Он иногда наведывался в особняк, но сейчас, видимо, зависал где-то в городе.
Слуги подали еду. Началась светская беседа. Ростислав Васильевич похвалил таланты нашего повара, пошутил насчёт того, что неплохо было бы переманить его к себе. Потом снова вернулся к утреннему происшествию, но теперь слова наследника звучали не столь официально.
— На самом деле, я ужасно сожалею, что так вышло, — сказал Ростислав, прожевав кусочек рыбного филе и запив вином. — Василий Степанович не разобрался в ситуации, и получился такой вот казус. Если бы я был поставлен в известность раньше, разумеется, повлиял бы на своего отца. А теперь погибли наши люди, а мне приходится краснеть перед вами, — Ростислав улыбнулся. — Увы, повернуть время вспять мы не можем — только исправлять ошибки. На самом деле я считаю, что хорошие отношения с подданными — краеугольный камень нашего общего процветания. Так что если возникнут проблема, обращайтесь. Мой род готов оказать посильную поддержку. Знаю, у вас имеются некоторые проблемы с Голицыными. Многие новгородские семьи не устраивает их политика. Поэтому я сделаю всё возможно, чтобы оградить наших подданных от вмешательства извне.
— В такие времена важно держаться вместе, — согласился дядя Гена.
— Ну а как же иначе-то? — продолжал Ростислав Васильевич. — Главное — сплочённость и единство. Нас, новгородских, Москва всегда хотела под себя подмять. И ведь сколько попыток было, начиная с того времени, когда ещё Иван IV пытался Новгород закабалить? Но люди новгородские головы своей никогда не склоняли, не склонят и сейчас. Славные воины рождаются на нашей земле, так ведь, Артём Эдуардович? Я, признаться, удивлён вашими талантами. Ваша сила весьма велика для столь молодого человека.
Я не ожидал, что Ростислав обратится ко мне. Пришлось спешно проглотить кусок, который я жевал, пребывая в собственных мыслях.
— Что ж, иногда бывают исключения, — ответил я.
— И как же в вы открыли в себе такой талант?
— Везение или чудо — сам не знаю, как назвать. Каналы открылись после ранения. Остальное — это вопросы к докторам и учёным.
— А до этого все каналы были закрыты, так?
— Да, — подтвердил я. — Меня считали нейтралом.
— Уникальный случай, — с важным видом констатировал Тимофей Трофимович. — Не припомню ничего подобного.
— Для нас всех стали сюрпризом открывшиеся способности Артёма, — вставил Геннадий.
— Так вы, Артём Эдуардович, воевали? — спросил Ростислав Васильевич. — А где, если не секрет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— В Волыни, шестая пехотная дивизия в составе Галицкой бригады, участвовал в окружении Бельска и весеннем наступлении, — ответил я. — Тогда же и был ранен.
— В каком звании?
— Сержант. Командовал отделением.
— Боевой опыт у вас имеется — это хорошо. Ну а дальше что планируете? Служить ли в дружине, или на ином поприще трудиться?
— Мы пока не обсуждали этот вопрос, — ответил за меня Николай. — Вначале — академия, потом — видно будет.
— А как вы, Артём Эдуардович, смотрите на то, чтобы пойти в великокняжескую дружину? — спросил Ростислав. — Боевой опыт у вас уже имеется, поступите на службу сразу в должности десятника. Разумеется, оплата будет достойная. Геннадий Михайлович не даст соврать. Великие князья всегда платили щедро.
— Спасибо за предложение, — сказал я. — Обязательно подумаю над ним.
— Мы обсудим данный вопрос, — подтвердил дядя Гена.
— Да, подумайте. Надо возрождать старые традиции, в конце концов. А вы, Артём Эдуардович, полагаю, и не помолвлены ещё?
— Так месяца ещё не прошло, как я вернул себе титул, — ответил я. — Когда ж успею?
— Очень хорошо, — с каким-то особенным удовольствием произнёс Ростислав Васильевич. — Я бы даже сказал, замечательно! Знаете, мы редко предлагаем партии представителям малых княжеских родов, но вы, Артём Эдуардович, достойны того, чтобы сделать исключение. У меня как раз есть подходящая кандидатура. И кажется, вы уже с ней знакомы.
— Имеете ввиду Веронику? — спросил я. — Да, общались.
— Разумеется, Верноку. Старшая моя уже помолвлена, только младшая пока свободна. Вот я и подумал: а почему бы нет? Возраст у вас подходящий. Года через четыре вполне можно свадьбу играть, как академию закончите. Но и человек вы достойный, силой обладаете солидной. Такому жениху наш рода будет только рад.
Я был в замешательстве. Несколько дней назад я вёл разговор о помолвке с Белозёрским, а теперь сам наследник великого князя предлагает мне в жёны свою дочь. Это спутывало все планы и ставило меня перед непростым выбором. Тут требовалось взвешенное решение.
— Большая честь, — ответил Николай. — Породниться с великими князьями — многого стоит.
— Возможно, — сказал я. — Вот только пока я не смогу ответить на ваше предложение. Я лишь недавно узнал о том, что являюсь княжеским наследником, мне надо свыкнуться со своей новой ролью, заняться сопутствующими делами. Поэтом до своего двадцатилетия я даже не рассматриваю никакие предложения.
Краем глаза я заметил, как посмотрел на меня Николай. Похоже, он был недоволен сказанным. Но Ростислав Васильевич не смутился.
— Разумеется, — кивнул он. — Я же и не настаиваю на сиюминутном ответе. Такие вопросы сразу не решаются. Подумайте, обсудите с семьёй, с вашими братом и дядей. Но и затягивать не стоит, — Ростислав Васильевич пристально уставился на меня. — На руку княжны есть и другие претенденты. Но мне почему-то кажется, что именно вы с ней станете хорошей парой. Чутьё знаете ли, подсказывает.
Мне не понравился его тон. Слишком он был настойчивый. Ростислав Васильевич не сказал это прямо, но чувствовалось, что он отказ принимать не собирается.
Гости ушли в десятом часу. Дядя Гена тоже собрался ехать домой в Новгород. Мы с ним и Николаем вышли на крыльцо, возле которого уже поджидал лимузин.
— Интересные вещи нам предлагает наследник, — произнёс дядя Гена немного озадаченным тоном. — Что-то слишком резко Борецкие гнев на милость сменили.
— Поняли свою ошибку? — предположил Николай.
— Мне, если честно, тоже это всё не нравится, — сказал я. — Что скажет Василий, когда очнётся?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну, судя по тому, как уверенно Ростислав взял бразды правления в свои руки, шансов у Василия Степановича немного, — рассудил дядя Гена. — Ты, Артём, кстати, правильно сделал, что отложил решение данного вопроса да двадцатилетия. Нам нужно время. Хотя предложение выгодное — не спорю. Думаю, мы даже согласимся. Отказываться в данном случае будет невежливо.
