коронация в конечном итоге оказалась успехом.
Российский император покинул столицу Царства Польского 13 (25) июня. Он направился в Тульчин на смотр гвардейского корпуса 19 июня (1 июля), а затем повернул к Киеву, где остановился на несколько дней, покинув город 26 июня (8 июля). Его дальнейший путь пролегал через Козелец, Чернигов, Бобруйск, Могилев, Витебск, Великие Луки и Старую Руссу. Император прибыл в Царское Село 11 (23) июля, спустя более чем три месяца после отъезда на коронацию[882]. Монарх возвращался в Петербург без жены и наследника. Императрица Александра Федоровна осталась в Пруссии, а великий князь Александр Николаевич, выехавший из Варшавы несколькими днями ранее императора, направился в Санкт-Петербург через Ковно и Ригу[883].
Императорский кортеж состоял всего из 58 лошадей и 11 экипажей (из которых четыре представляли собой «перекладные тележки»). Николая I сопровождали генералы Александр Бенкендорф, Владимир Адлерберг, Петр Толстой и военный советник Максим Брискорн, а также камердинер и мундкох[884]. Предписания в связи с путешествием демонстрируют, что проезд (за вычетом пребывания в отдельных местах) должен был проходить максимально быстро. Не исключалась возможность передвижений ночью: «Под собственный Экипаж Его Императорского Величества впрягать лучших почтовых объезженных и смирных лошадей и которые бы не боялись огня в случае если изволит ехать ночью с факелами»[885].
Поездку домой несколько осложнила переправа через разлившуюся реку Березину. Могилевский губернатор М. Н. Муравьев, отправившийся «лично по сказанному тракту», указывал в своем представлении, что «самая переправа через Березину и многие части и мосты сего проселочного тракта от сильного наводнения вовсе неблагонадежны либо устроены наскоро для частного обывательского проезда, и в столь короткое время с надлежащею прочностью исправлены быть не могут». Настаивая, что выбранный путь опасен, губернатор предлагал альтернативный вариант для проезда монарха[886].
Интересно, как в процессе перемещения Николая I по территории империи сменяли друг друга в составе свиты братья императора. Великий князь Константин Павлович сопровождал монарха при проезде через Царство Польское (Люблинское воеводство) и по территориям, вошедшим в состав империи по разделам Польши (Волынь и Подолье). Однако, приняв участие в военном смотре в Тульчине, далее великий князь не поехал. Очевидно, он считал, что проводил брата до границ своей «вотчины»[887]. Великий князь Михаил Павлович присоединился к Николаю I сразу после отъезда Константина и оставался в свите вплоть до приезда в Петербург[888].
Путь из Варшавы в Петербург проходил для нового польского короля через Киев. Судя по сохранившимся архивным материалам, план мероприятий по пребыванию в Киеве был выработан митрополитом Киевским и Галицким Евгением (Болховитиновым), который был известен тем, что вместе с митрополитом Санкт-Петербургским и Новгородским Серафимом (Глаголевским) призвал мятежников на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. сложить оружие. План был одобрен Бенкендорфом, а окончательные правки вносил сам император. В документах сохранились довольно непосредственные пометы, сделанные рукой Николая I, например, «он с ума сошел» (о числе выстрелов с крепости при салютовании), «ждать у меня на квартире» или «будет объявлено»[889].
Митрополит Евгений, ссылаясь на существующую традицию посещения Киева представителями императорского дома, предложил устроить «первую встречу» у святых врат Киево-Печерской лавры. Под колокольный звон при выходе всей братии императору должны были поднести крест к целованию. После этого, согласно плану, монарх должен был войти в соборную церковь, после молитвы в которой «митрополит приглашал (императора. – Прим. авт.) к целованию чудотворные Печерские иконы Божией матери» и поклонению святым местам, «начиная с восточной правой стороны, сперва к мощам Святого благоверного великого князя Владимира… потом в левом западном углу к раке частиц мощей всяких преподобных печерских, и наконец в восточной левой стороне к мощам первого Митрополита Михаила»[890]. В последующие дни Евгений (Болховитинов) советовал посетить Софийский и Андреевский соборы, а также Михайловский монастырь. К представленному плану был приложен пространный список достопримечательностей Киева, большую часть которых, конечно, составляли православные «места памяти». Митрополит также счел возможным указать на Арсенал, Бурсу, шелковичный сад, а также – что кажется немаловажным – протестантскую церковь и римско-католический костел[891].
Император выполнил обязательную часть программы. Приехав в Киев 23 июня (5 июля) вечером, он направился к лавре, где был встречен митрополитом и духовенством[892]. В течение последующих дней Николай I присутствовал на литургии в Софийском соборе и еще раз побывал в лавре для поклонения мощам. Здесь же, в Киеве, было получено сообщение о капитуляции турецкой крепости Силистрии, произошедшей еще 18 (30) июня. Русские войска захватили 220 орудий, 80 знамен, флотилию и гарнизон в 10 тыс. человек. По этому случаю в Андреевской церкви отслужили обедню[893]. Получение известий счастливо совпало с 33-летием императора.
В Киеве Николай также принял участие в смотре войск, осмотрел Арсенал и крепостные сооружения; ему были представлены высший офицерский корпус расквартированных в Киеве частей, гражданские чиновники и купечество. В городе была устроена иллюминация[894]. По сообщению А. Х. Бенкендорфа, здесь император увидел и несколько тысяч турецких военнопленных, которых привлекли к работам по возведению оборонительных сооружений. Николай «заботливо поинтересовался об условиях их труда и приказал раздать им денежное вознаграждение»[895].
Вместе с тем император отказался от участия в представлении старшего духовенства и от парадного обеда, которое предлагало устроить киевское дворянство, «исполненное благоговейных чувствований к Всемилостивейшему монарху, изволяющему ощасливить древнюю столицу высочайшим… прибытием»[896]. Предложение митрополита заехать при отъезде из Киева в Киево-Печерскую лавру для напутствия и молитвы также не получило монаршего одобрения[897].
Среди череды сменяющих друг друга киевских мероприятий, столь обыкновенных для императора и столь необыкновенных для жителей города, произошло событие, имевшее значение для самого монарха и сопровождавших его представителей военной и придворной элиты: митрополит Евгений (Болховитинов) в присутствии императора в Киево-Печерской лавре произнес речь «К прибытию его Императорского Величества в город Киев». Последняя была утверждена Бенкендорфом и содержала многочисленные отсылки к свершившейся в Варшаве коронации:
Благочестивый Великий Государь Император!
Исходя в сретение Тебе Богом хранимая и Тобою покровительствуемая Киевская Обитель, приветствует Тя, Помазанника Божия иерусалимским гласом: осанна! благословен [град сей] во имя господне! подобно иерусалимлянам постилая ризы по пути Твоем, она преклоняет к стопам твоим и головы и сердца свои, Тебе покорная и преданная… перед тобою возносит светильники храма Божия, Тебе ожидающия в молебенном о Тебе гласом: Господи спаси Царя и услыши его в оные аще день призовет Тя. А древний летами, но веселием юнящий ныне град Киев в восторге совосклицает приветствуя Тебя: се Царь наш грядет к нам украшенный новым венцем соплеменные нам Державы,
