Всех спас Дроид. Пока назревала новая драка, он подхватил с пола капитана и потащил к выходу, проорав, что до Акросса Хаски потом доберется, а сейчас сюда прибежит охрана и оставят их в этом комплексе. И Кай очнется и снова окажется один на один с Акроссом, без шансов на спасение. Пришлось отступить.
Когда выбрались из здания и немного перевели дух, Хаски и Гидра осторожно помогли устроить раненного капитана на спине Дроида, и тот тащил Кая всеми путанными закоулками, ни разу не отпустив. Он не казался выдохшимся — впервые, глядя на него, Хаски завидовал этой силе и выносливости, настоящий упрямый медведь.
Не покидало чувство, что уйти им просто позволили — Акросс еще пытался отобрать у них Кая, но его остановил свой же, Гранит. Меньше всего Хаски хотелось разбираться в том, какие терки у команды противников.
Кухонька небольшая, тут человека три всего могут поместиться. Профессор, который чаще всего разговаривал с Каем и навещал его в заключении, сидит у низкого белого стола на слишком высоком табурете. Кай, замешкавшись в дверях на секунду, отвечает кивком на неловкое приветствие, садится напротив гостя.
— Не нужно бояться, — начинает профессор, осторожно поправив очки и обернувшись на входную дверь, у которой замер настороженным Цербером Хаски. — Я никому не говорил, куда направляюсь… И слежки за мной вроде как не было… Ну, если была, то сможете взять меня в заложники и…
— Зачем вы пришли? — мягко обрывает Кай. В следующую секунду профессора впечатывает лицом в низкий стол Хаски за попытку прикоснуться к бинтам Кая.
— Я просто!.. У меня медицинское образование!.. Я вижу, что они старались, но я мог бы помочь лучше, чем ваши… ваша команда, друзья — не знаю. Я чувствую себя виноватым за то, что произошло. Я хотел загладить свою вину! Оно в кармане куртки, проверьте!
Хаски отпускает его и бесцеремонно отбирает у профессора связку шприцов и ампулы с прозрачной жидкостью.
— Это обезболивающее, — продолжает профессор так, будто объясняет Каю сложный, но очень важный эксперимент. — Я перевяжу как правильно. Зашью, если понадобится. У меня с собой.
— Вы думаете, что я буду сотрудничать после этого? — спокойно спрашивает Кай, пока Хаски раздраженно пыхтит, глядя то на него, то на профессора.
— Должно быть дико больно? — вместо этого интересуется гость.
— Я ему предлагал… — начинает Хаски, и тут же замолкает, зная, что то обезболивающее, которое пьют при заболевшем животе, совсем не подходит раненному.
— Я не чувствую всей боли. Но играть немного сложно, — Кай улыбается, пытается приподнять левую руку и морщится. — Думаю, понимаю, как ощущают себя девушки в первые дни.
— Нужно было взять еще физраствор, — профессор уже рассматривает его, как экспериментальный образец, и от этого Хаски бесится еще больше, но ничего сказать не может. Сейчас для капитана полезнее этот человек. На кухню заглядывают то взволнованная Гидра, то осторожный Дроид, но места им тут уже не хватит, они топчутся в коридоре.
— Я не вернусь, — предупреждает Кай.
— Если бы я собирался тебя возвращать, пришел бы с охраной. Между прочим, вы меня тут просто убить могли…
— Что нам сейчас мешает? — огрызается Хаски, и доктор подхватывает со стола ампулы, показывает ему в трясущемся кулаке.
— Я знаю дозировку. Я пришел помочь.
— Акросс обещал вам бессмертие? — продолжает Кай.
— Нет… Не то. Это руководство согласилось на сведения о бессмертии, но это ведь ложь… Вы оба смертны. Вопрос в том, как вы можете путешествовать по мирам.
— Даже в рамках этих путешествий мы смертны, — тем же ровным голосом утверждает Кай. — Есть мир, где реальное тело. Там меня может переехать внезапный грузовик — и мне придет конец и там, и здесь.
— Так как же тогда? — переспрашивает профессор. — Я понимаю, что вы знаете… Суть всего знаете.
— Вам не понравится, — предупреждает Кай.
— Виртуальная игра? — предполагает собеседник. — Мы созданы более могущественными существами? Чтобы играть нами?
— Хуже, — Кай опускает взгляд к ножкам стола, думает несколько секунд, прежде чем продолжить:
— Вы созданы существом куда более слабым, чем вы. Более того, Бог этого мира умирает. Так что и наша с Акроссом война, и мои раны, по сути, не имеют значения.
— Сколько у нас есть? — побледнев, спрашивает профессор.
— Вечность, — спокойно отзывается Кай. — Пока не погаснет солнце или что там теперь пророчат в качестве конца света. Вас ведь придумали не в тот момент, когда мы с Акроссом появились здесь. Вы существовали и раньше и будете существовать, когда Бог умрет. Книга не кончается, когда читатель закрывает ее. И события фильма идут дальше титров. Просто уходит создатель и зритель. Разве где-то здесь не начинается свобода? Разве вы не должны были принести с собой автомат и расстрелять нас всех, чтобы ваш мир перестал подстраиваться под нашу детскую игру?
— Тебе точно семнадцать? — фыркает насмешливо Хаски, опирается задницей о раковину, та скрипит и наклоняется немного вбок. Кай молчит. В своем мире он снова крутит карандаш на столе в ожидании начала экзамена. Тут он вертит одну из упаковок с одноразовым шприцом.
— Не думаю, что ваше руководство захочет это знать, — продолжает Кай, проигнорировав Хаски. — Так что мне изначально нечего было вам предложить… Наверное, про это нужно было сказать сразу, чтобы вы нас обоих просто расстреляли и не играли по правилам Акросса.
Тогда он не заглянул бы в память Акросса, и смог бы и дальше играть свободно. Теперь ощущение, что площадка раскололась надвое и впереди только бездна. Это больше не весело. Единственное, что он мог ответить Хаски, это: «О чем ты? Мне всего два года». И это не было бы шуткой. Хотя и правдой оказалось бы только наполовину.
— Ладно… Ладно… Я готов был это услышать, — от растерянности профессор чуть не роняет одну из ампул, и Хаски успевает только поддеть ее ногой, чтобы смягчить падение. — Мне этого хватит. Я готов помочь тебе… закончить эту игру. Оказать более квалифицированную помощь.
— Кай, ты уверен? — вернувшись к раковине, переспрашивает Хаски. — У нас есть огнестрельное и… Я хотел предложить тебе не мучиться. Отыграешься в другой раз. Ну правда, куда ты в таком состоянии?
— Нет, все в порядке, — отказывается Кай. — Мне нужно поговорить с Акроссом. Прежде чем мы вернемся, я должен ему сказать.
— Будет он слушать, — фыркает Хаски скептически.
— Я заставлю, — упрямо добавляет Кай. Этим он ставит точку в необходимости присутствия Хаски на кухне и тот, не обидевшись, выходит, закрыв за собой дверь. Снаружи слышатся шепотки и непонятно, ругаются там или пытаются мирно что-то доказать. Кай начинает разматывать бинты, но шипит, когда те, пропитавшись кровью, не отлипают от тела. Профессор отходит к раковине включить воду.
