После оглушительной новости и разговора с мужем спать не хотелось. Сквозь тонкие занавески в комнату проникал мягкий лунный свет. Это сразу навеяло на Клару воспоминания о последней ночи с Уваровым. Она вспомнила, как он стоял перед окном с сигаретой в руке, а его тело, залитое лунным светом, бликовало в темноте. Нет, это не могло быть галлюцинацией или сном! Но как объяснить нестыковку во времени?
Кларе захотелось получить хоть какое-то подтверждение смерти Юрия. И она решила, что позвонит утром Лиле и попросит у нее помощи.
– Не спится? – послышался голос Аркадия.
– Засыпаю, – соврала Клара и закрыла глаза.
– Брось, я отсюда слышу, как крутятся твои мысли.
Он повернулся к ней, обнял и поцеловал жену в шею.
– Если бы я знал, что с тобой такое произойдет, то никогда бы не согласился на эту должность! Прости меня. Я думал, что ты просто вредничаешь.
Каждое его слово Клара воспринимала с болью. В голове пронеслись слова Уварова: «Твой муж женат на работе. Кайф от жизни получает только тогда, когда достигает успеха в карьере. Он методично и продуманно преодолевает ступеньку за ступенькой. И сметет любое препятствие, мешающее его замыслам. Даже если это препятствие – его собственная жена».
– Тигренок, скажи что-нибудь, – попросил Аркадий.
– Спи, Аркаша, завтра тебе рано вставать, а мне предстоит трудная и долгая реабилитация. Ты от меня мгновенных ответов не жди.
* * *
Первое утро после выписки из больницы началось с запоздалого завтрака и суетливых сборов дочери в школу. Из-за беспокойной ночи Аркадий проспал, поэтому, наспех перекусив, поцеловал жену и дочь и выбежал из квартиры. Всю ночь Клара стонала во сне, иногда даже вскрикивала, просыпаясь от звука собственного голоса. Аркадий понимал, что должен подобрать нужные слова, чтобы хоть как-то успокоить жену. Но когда эти слова находились, они так глубоко застревали в горле, что не могли выбраться наружу. Таблицы, графики и финансовые показатели из отчетов бросали ему спасательный круг и, забыв о жене, он уделял все дальнейшее внимание предстоящей на совещании речи.
Ненавистная квартира не торопилась распахивать душу перед новой хозяйкой. Клара, словно сыщик, открывала ящик за ящиком, пытаясь отыскать на новой кухне нужную посуду, салфетки, специи. Полина со знанием дела подсказывала и довольно кивала, когда матери удавалось найти искомую вещь. Попутно она на ходу доделывала уроки, складывала учебники в портфель и заплетала косички. Сейчас, когда мама снова была с ней рядом, девочка чувствовала радость и готова была справляться с любыми трудностями, лишь бы больше никогда не расставаться.
Когда они заканчивали завтрак, зазвонил домашний телефон. Клара сняла трубку и услышала возбужденный голос Лили:
– Клара, привет, как ты? Аркадий мне только что позвонил и дал ваш домашний номер. Я так волновалась за тебя! Что с тобой произошло? Он сказал, что ты все это время лежала в больнице с жутким отравлением.
Клара не хотела говорить при дочери и пообещала, что перезвонит позже. Вернувшись на кухню, она увидела, как сосредоточенная Полина, закусив нижнюю губу, готовит себе бутерброд с ветчиной и сыром, а затем укладывает его в школьный контейнер для завтрака.
– О, ты уже научилась сама делать бутерброды? – воскликнула приятно удивленная Клара.
– Да, – подтвердила Полина, добавляя в контейнер яблоко и два печенья, – и еще папа научил меня закладывать в машинку белье. А еще я сама вытираю пыль дома, мою обувь и раскладываю ее по полкам. Мы, мамочка, старались соблюдать чистоту: папа говорил, что ты можешь в любой момент приехать и проверить, как мы тут без тебя живем.
Клара растрогалась, слезы одна за другой скатились по щеке и растворились в волосах дочери. Она поцеловала Полину и с некоторой досадой произнесла:
– Ты у меня стала совсем взрослая!
Полина закончила со школьным завтраком, повернулась к матери и с не менее серьезным видом спросила:
– Мамочка, я слышала, как папа говорил, что дневник той тетеньки довел тебя до больницы. Это правда?
Клара обняла дочь и поцеловала в обе щеки.
– Нет, конечно, детка. Скорее, это стечение неприятных событий, которые на меня навалились.
– Я тоже так подумала, – отозвалась дочь, высвобождаясь из материнских объятий. – Та тетя сама пережила много неприятностей. А наш учитель литературы Надежда Семеновна говорит: «Что нас не убивает – то делает сильнее».
Клара усмехнулась, похлопала дочь по плечу, взглянула на часы и сказала:
– Мы опаздываем в школу.
Полина побежала в свою спальню за портфелем и вышла оттуда с торжественным видом. Положив перед матерью черный пакет, она сказала:
– Вот, мамочка, я спрятала его от папы в своем столе.
Клара заглянула в пакет и ахнула: внутри лежала белая папка с ксерокопией дневника Тамары.
– Как же ты смогла его сохранить? – изумилась она.
– Когда тебя положили в больницу, папа собрал много-много мусора и понес на помойку, а этот пакет выпал и остался лежать в коридоре на полу. Я вышла, чтобы закрыть за папой дверь, увидела его под консолью и спрятала. Мне хотелось, чтобы ты дочитала дневник до конца. Только ты не говори папе, он расстроится.
Лицо Клары вытянулось от изумления. В это сложно было поверить, но Полина второй раз сохраняла для матери дневник – словно девочкой руководила чья-то невидимая воля, желающая во что бы то ни стало рассказать Кларе историю Тамары. Растерянная Клара прижимала пакет к груди, как нечто дорогое и значимое, и понимала, что конец этой истории еще не близок. Где-то там, в финале дневника, ее ожидает кульминация жизненного пути Тамары, в которой, без сомнений, кроется разгадка событий, произошедших с Кларой в последнее время.
– Мамочка, ты не скажешь папе? – повторила свой вопрос Полина, прерывая размышления матери.
– Конечно, не скажу, – улыбнулась Клара и спрятала пакет в один из чемоданов в гардеробной комнате.
Они вышли из квартиры, прошли вестибюль и у входа встретили консьержку. Сияющая от радости Полина познакомила мать с тетей Валей. Валентина была полной женщиной лет шестидесяти с добродушным лицом и проницательными глазами. Окинув Клару оценивающим взглядом, консьержка рассказала, что ежедневно готовила еду и убиралась в квартире, подметив, что со стиркой и глажкой Аркадий справлялся самостоятельно.
– Он никому не доверяет гладить свои рубашки и брюки, так было с самого первого дня нашего брака, – сказала Клара и благодарно улыбнулась.
– Вы в школу? – спросила консьержка, взглянула на часы и воскликнула: – Да вы уже опаздываете!
Клара спохватилась и, взяв дочь за руку, поспешила выйти из подъезда. Быстрым шагом они направились к школе, которая находилась в пяти минутах ходьбы от дома. Полина снова и снова забегала вперед и поглядывала на мать, словно по выражению лица пыталась прочесть ее мысли. Заметив беспокойство дочери, Клара погладила девочку по голове и обняла за плечи, как бы обещая: «Все будет хорошо».
* * *
Погода была солнечной, поэтому домой Клара возвращалась неторопливо. Ее все еще преследовал больничных запах – гремучая смесь лекарств, хлорки и казенной еды. Прохладный воздух помог очистить легкие и наполнил бодростью тело. Вернувшись в квартиру, Клара прошла на кухню, вымыла посуду и начала готовить обед: помыла куриную грудку, почистила овощи и поставила на плиту бульон. Потом вспомнила про звонок Лили и прошла в гостиную к телефону. Набрав номер подруги, она рассказала последние новости: о больнице, о визите Коваленко, а в конце – и о смерти Уварова.
Лиля подтвердила, что Юрий погиб. Когда именно, она не знала, но обещала по возможности собрать информацию о его смерти. Обсуждать с подругой гибель возлюбленного было невыносимо, воспоминания нахлынули с новой силой, но Клара взяла себя в руки и продолжила разговор.
– Мне очень важно узнать, где и когда это случилось, понимаешь? Ты позвони Оксане, она должна помочь, у нее был знакомый в органах.
– Точно, как я про нее забыла!
– Я жду. Перезвони, как что-нибудь узнаешь.
Закончив разговор, Клара, все еще крепко сжимая телефонную трубку, опустилась на диван и разрыдалась. Перед ее глазами стояло улыбающееся лицо Юрия. Тоска сдавила сердце с такой силой, что, казалось, оно вот-вот разорвется на тысячу маленьких кусочков. Несколько минут Клара просидела, глядя в одну точку, чувствуя, как мокрые потоки бегут по ее щекам. Затем вытерла слезы и придирчивым взглядом оглядела комнату. Как ни старались Аркадий с Полиной поддерживать в квартире порядок, зоркий глаз Клары всюду подмечал недостатки уборки. Квартире требовалась женская рука, рука хозяйки, поэтому Клара стряхнула депрессивное настроение и принялась наводить чистоту. Закончив уборку, она приготовила обед и посмотрела на часы. До окончания уроков оставалось пятнадцать минут. Клара оделась и вышла из квартиры.
