дочь.
А сама подумала:
«Какая я ему мама? Ведь он почти ровесник мне».
Мать Марио была, наоборот, маленького роста и полноватая. Волосы на ее голове у нее давно все повыпадали и она постоянно ходила в платке. У старушки глаза были необычайного цвета зеленых оливок. В молодости она, видно, была симпатичная. За ветхостью кожи проглядывались правильные черты лица и красивая улыбка. У нее уже давно болели ноги, и она еле передвигалась с двумя палками.
Сын, Марио, пошел лицом в мать, а статью – в отца. Такой же высокий, только полноватый. Если старик признавал, что он старый, то бабуля никак не хотела сдаваться:
– Ну что ты такое говоришь, старый? – ворчала она на мужа.
– Ну, кости болят, но это не значит, что мы завтра помрем.
Франко, так звали отца, виновато взглянул на Машу.
– Вечно эта Менька недовольна, всегда мне рот затыкает.
– А что же ты глупости говоришь! – улыбнулась Доминика.
– Пока Даша не приедет, я поживу у вас и помогу по хозяйству, – сказала Маша.
Старики обрадовались.
– Как хорошо! Да мы и по Димочке уже соскучились. Не отправляйте его больше никуда, – попросил Франко.
– Ну как же я его отправлю, если я здесь. Я ведь тоже по нему все время скучаю, – улыбнулась Маша и обняла Диму, который не отходил от нее ни на шаг.
«Мое солнышко, он точно думал, что мы его бросили и стережет меня, чтобы я не уехала опять», – подумала Маша.
Когда легли спать, Дима лег рядом с Машей и всю ночь обнимал ее ручонками и жался к ней. Маша его обнимала, гладила по головке, целовала его личико, ручки и животик. А он с наслаждением, как губка, впитывал в себя эти ласки.
– Бедненький мой малышок, он так соскучился по ласке.
Она его все гладила и гладила, приговаривая:
– Мое солнышко, мой птенчик, мой цветочек. – Где мой любимый животик? – Маша расцеловала любимое пузико.
А Димочка первый раз счастливо засмеялся, крепко обнял ручкой Машу за шею, сложил свои ножки на ее ноги и уснул. А перед утром проснулся.
– Маша, Маша, – позвал он, – я не могу спать.
Маша испуганно проснулась.
– Что случилось, миленький мой? Что-то болит? – Она пощупала его лобик, щечки, вроде не горячие. – Что болит, Димочка? – спросила она тревожно и погладила его по головке.
– Мне приснилось, что вы меня отдали навсегда тете Вере, – сказал он.
– Ах, ты мое дитё! – у Маши оборвалось сердце. – Маленький мой, солнышко мое, – начала Маша успокаивать мальчика, – ты даже не думай так! Мы с мамой ни за что на свете никому тебя не отдадим. Ты наш самый любимый ребенок, ты нам нужен, ты наш самый родненький мальчик. Ты даже никогда так не думай, хорошо?
– Хорошо, – ответил Димочка, – ну а спать все равно не могу.
– Давай я тебя крепко-крепко обниму и никуда-никуда от тебя больше не уйду, а ты спи. Спи, мое солнышко. Я тебе песенку спою, а ты закрывай глазоньки и баиньки.
Маша обняла это самое любимое существо на свете и тихо запела колыбельную:
– Спи, моя радость, усни…
Через несколько минут Дима уснул.
До обеда Дима ходил тихий и сосредоточенный, как взрослый мужичок. Он ни на шаг не отходил от Маши. Маша постоянно приглаживала его и прицеловывала. И он улыбался все чаще и чаще. Потом после обеда они играли в футбол, и Дима счастливо хохотал. И Маша чувствовала, как к малышу вернулась уверенность, что его любят, что он нужен, что он родной ребенок.
А у Маши отлегло от сердца.
«Слава Богу! Малышок как будто успокоился», – думала она, и все смотрела и смотрела на его любимую мордочку и никак не могла насмотреться на своего прелестного внучика.
* * *
Даша прилетела через неделю. За нею в аэропорт Римини поехал рано утром Марио. Домой они приедут к обеду.
– Димочка, а сегодня мама приезжает, – сказала Маша малышу, когда тот проснулся.
– Мама, мама! – запрыгал от радости на кровати Дима.
– Давай одевайся! Пойдем позавтракаем и выйдем на улицу ждать маму.
Димочка быстро сам оделся, потащил Машу на кухню и быстро съел свой завтрак.
– Пошли скорее на улицу, а то вдруг мама приедет, а мы не успеем ее встретить, – тянул он Машу за руку.
Они взяли два стула, поставили возле дома и сели ждать.
Начинался чудесный сентябрьский день. Солнце уже поднялось высоко и ласкало все своими теплыми лучами.
Дом Марио стоял на холме. Сзади лес, а спереди дома раскинулись поля, засаженные кукурузой и бахчей. Арбузы были такие огромные, как футбольные мячи и больше, и казалось, что они просто валяются по полю. А дыни чуть поменьше, но желтые, как будто рассыпанные солнышки по траве. А еще ниже краснели грядки с помидорами и синели баклажаны. Эти поля раскинулись вдоль дороги, которая вела от дома к автостраде. И вдоль этой дороги росли ряды виноградника. А дальше за автострадой раскинулись поля соседей, а потом пошли горы, на которых то здесь, то там виднелись дома. Горы сплошь покрыты лесом, который уже был слегка тронут осенью, но еще зеленел. Возле самого дома грядки с цветами буйствовали разноцветьем.
– Боже, как хорошо! – залюбовалась Маша.
– Димочка, посмотри, как красиво! – сказала она. Но малыш схватил сачок и гонялся за бабочками. Он бежал и кричал:
– Маша, Маша, лови ее оттуда, с твоей стороны.
Маша улыбнулась:
– Димочка, с какой с моей стороны? Она уже давно в огород улетела.
Дима все гонялся за бабочкой, когда увидел заворачивающую машину Марио и с криком «Мама приехала!» бросился навстречу. Машина остановилась, и он заскочил в нее. Когда подъехали к дому, Дима, весь счастливый, обхватил Дашу за шею, и так они и вышли из машины. Даша, не спуская Диму с рук и постоянно его целуя, подошла к матери и поцеловала ее:
– Мамочка, приветик! Как я по вам всем соскучилась! – И потихоньку прокричала:
– Дома, ура! Как хорошо дома!
– Димочка, а я тебе игрушек навезла, пойдем распаковывать чемоданы.
Дима побежал за мамой, но повернулся и крикнул:
– Маша, пошли с нами!
– Мое солнышко! Иду. – побежала следом счастливая Маша.
Когда малыш играл игрушками, привезенными Дашей, Маша еще раз обняла дочку и поцеловала в щеку.
– Ягодка моя, как я соскучилась по тебе! Как ты загорела. Какая ты красивая у меня. А костюмчик какой красивый! – не могла нарадоваться Маша. Мать с дочкой никак не могли наговориться, а малыш не отходя от них, счастливый, играл новыми игрушками. Марио заходил несколько раз в комнату,
