кивнул охране:
— Уносите!
Проводив взглядом носилки с телом человека, к смерти которого он имел прямое отношение, Иоанн тяжело вздохнул:
— Прокопий, это не я его убил, ведь так? И если так, тогда почему меня терзает чувство вины?
— Мой цезарь, не забивайте себе голову этой казуистикой. На данный момент есть проблемы куда важнее. — Как только унесли труп, к Прокопию вернулась его обычная рациональность. — Помните, сейчас вы командир легиона. Все ждут от вас решения, и им плевать на ваши душевные терзания. Цезарь, надо что-то делать, и прямо сейчас!
Посмотрев на поле боя, Иоанн увидел удручающую картину. Военная машина империи пробуксовывала на ровном месте. Большинство легионеров стояло без дела и с опаской поглядывало на стены, ожидая нового выстрела.
Совершенно обескураженный этим зрелищем, он повернулся к своему советнику:
— Есть идеи?
Прокопий даже растерялся:
— Вы шутите? О чем вы меня спрашиваете — я же ни черта в военном деле не понимаю! Может, скомандовать им что-нибудь? «Вперед!», «Построились!» или что там в таких случаях говорят?
Видя, что от советника в этот раз пользы немного, Иоанн растерянно повторил вслед за ним:
— Скомандовать, скомандовать… — И тут его вдруг осенило. — Пожалуй, вы правы — тут нужно что-нибудь. Но не сказать, а сделать.
Цезарь повернулся и посмотрел назад. Весь штаб легиона вытянулся во фрунт, и Иоанн усмехнулся:
— Ну что, господа, ваш выход! За мной!
Выдохнув, Иоанн зашагал к цепочкам легионеров, и штабные с недовольными лицами последовали за ним.
Догнав его через пару шагов, Патрикий засеменил рядом.
— Цезарь, надеюсь, вы не серьезно! Именем вашей матери заклинаю вас! Иоанн, опомнитесь, вы рискуете не только собой, но и всей династической линией!
Видя бесполезность своих усилий, Прокопий остановился, хватаясь за грудь, но тут же сплюнул в сердцах и вновь бросился догонять, бормоча про себя:
— Хотя бы увижу собственными глазами, как ваш дед всыплет вам за вашу легкомысленность!
Процессия подошла к первой цепочке легионеров и остановилась. Иоанн встал в цепь между двумя удивленными воинами. Посмотрев сначала на одного, потом на другого, он произнес громко, чтобы его было слышно всем:
— Я вижу, вы перетрудились! Может быть, мой дядя платит вам слишком много?
Видя, что ирония здесь совершенно не в почете, Иоанн, разинув рот, заорал во весь голос:
— Чего встали?! Шевелитесь, мерзавцы! Ослепли?! Сам цезарь пришел вам в помощь!
Вслед его крику, эхом пронеслось по рядам:
— Шевелись! Шевелись!
А затем шелестом прокатилось по легиону:
— Цезарь! Цезарь! Цезарь!
Никто не спрашивал: «Какой цезарь? Где? Для чего? Причем тут вообще цезарь?». Всем вдруг «просто цезаря» стало достаточно. На лицах легионеров появились непроизвольные улыбки, и, передавая друг другу камни, кто-нибудь иронично бросал:
— Говорят, сам цезарь встал в цепочку.
— Надо же! Ну, пущай поработает, пупок-то чай не развяжется!
Они довольно гоготали, а камни текли быстрее и быстрее. Железная лента заработала вновь!
Весь штаб по примеру цезаря вынужден был встать в цепочки и надрывался сейчас вместе с простыми солдатами, костеря Иоанна на чем свет стоит. Прокопий обливался потом рядом с цезарем. Тучному патрикию каждый камень отдавался болью в пояснице, он демонстративно кряхтел, охал и перед тем, как схватиться за следующий, громогласно просил всех богов о смерти как о милости. Видимо, боги слушали мольбы Прокопия невнимательно, поскольку вслед за оглушающим воем, рой смертоносных камней обрушился почему-то на соседнею цепочку. Теперь каждый выстрел городской метательной машины выкашивал с десяток воинов, но, к счастью для первого легиона, она стреляла не слишком часто.
Увидев у своих ног исковерканные тела, Прокопий сжался, и мольбы о смерти мгновенно прекратились:
— Прости меня дурака, господи! Не ведаю ведь, что прошу! — Патрикий еще раз покосился на мертвецов. — Вот ведь дурак старый, чуть беду на себя не накликал!
Работа кипела. Когда солнце перевалило зенит, переход у первого легиона был завершен. Иоанн, заметив это, выпрямился:
— Ну слава богу, а то еще немного — и спина бы отвалилась.
Он поднял руку и уже собирался выкрикнуть что-нибудь бравое, например, «В атаку!» или «Вперед, бойцы», когда заметил, что легион отлично обходится и без него. Комиты и центурионы командовали самостоятельно так, как делали сотни раз до этого, и когорты одна за другой в плотном строю переходили по завалу и устремлялись к стенам города. Легион шел на приступ!
* * *
С того момента, как Лу́ка Велий расстался с патрикием, он не переставал на него злиться. Формально чин Велия был ничуть не ниже звания Прокопия и приказывать ему патрикий не имел никаких прав, но фактически логофет всегда оказывался на ступеньку выше. Лу́ка имел спокойный характер и богатейший опыт за плечами, чтобы ни обращать на это внимание, но иногда Прокопий мог задеть за живое. Так было и в этот раз.
С рассветом они втроем выехали из лагеря, но, подъезжая к ставке Навруса, цезарь вдруг передумал и приказал им возвращаться обратно. Никакие увещевания патрикия не помогли: Иоанн уперся и наотрез отказался брать их с собой, уверяя, что адъютанту иметь своих адъютантов — перебор, что он не хочет выделяться и няньки ему не нужны… В таком духе, горячась и доказывая, он распинался минут пять.
Лу́ка в спор не вмешивался, спокойно ожидая заведомо известного конца. Ему с первых слов цезаря стало ясно, что тот уже все решил и переубедить его невозможно. Прокопий не сдавался до последнего, пока они вконец не разругались и Иоанн все равно уехал в одиночестве.
Не сговариваясь, они решили не возвращаться в лагерь, а подождать развития событий здесь, в тени каким-то чудом сохранившегося дуба. Если что, так отсюда все-таки ближе, подумали они оба, и Лу́ка, не расседлывая, привязал лошадей к одной из веток дерева. Прокопий в этот момент, кряхтя и проклиная того, кто первый придумал забраться на спину лошади, устроился в тени кроны. Через некоторое время их безмятежное пребывание нарушил стук копыт, и мимо в сторону передней линии промчался Иоанн.
Прокопий сразу же всполошился:
— Что-то случилось! Нужно немедленно ехать за ним!
Лу́ка, в общем-то, и не возражал: раз цезарь рванул на передовую, то проследить, как бы чего не вышло, его прямая обязанность, но у патрикия вдруг возникла совершенно параноидальная идея:
— Нам понадобятся еще люди. Тебе, Лу́ка, надо срочно ехать за подкреплением.
Велий совершенно логично поинтересовался:
— Зачем? Там четыре легиона: если уж они не справятся, то десяток наших бойцов вряд ли что-то изменит.
В ответ Прокопий просто взорвался, что Велий еще слишком молод, что начальник охраны должен соображать быстрее и что
