В перекрестном допросе свидетелей защита попыталась показать, что для своего возраста Брайони слишком интересовалась противоположным полом. И во всех случаи свидетели активно опровергали это предположение.
Наконец Мелоди смогла сказать судье Чемберлену:
– Свидетелей больше нет. Сторона обвинения опросила всех. Мы готовы подвести для жюри итоги, если ваша честь разрешит.
– Спасибо, мисс Стросс. – Судья повернулся к столу защиты и спросил: – Желает ли защита вызвать свидетелей, чтобы опровергнуть показания обвинения?
В зале суда повисла тишина. Все знали, что в качестве свидетеля защита вызовет обвиняемого, Карла Питера Бэннока, чтобы он дал показания в свое оправдание. Если этого не сделают, он признает свою вину. Если сделают – расчетливо рискнет.
Джон Маршиус медленно, почти неохотно встал на ноги.
– Ваша честь, защита вызывает обвиняемого, Карла Питера Бэннока, – сказал он.
Раздался всеобщий вздох, и напряжение спало. Мелоди Стросс чуть заметно улыбнулась в предвкушении, как львица, почуявшая газель.
Карл встал из-за стола защиты и в полной тишине прошел к месту свидетеля. Вел он себя как глубоко раскаивающийся человек. Он встал за трибуной, скрестив руки перед собой и склонив голову. На его лице было трагическое выражение.
– Можете сесть, Карл, – сказал Джон Маршиус.
– Спасибо, сэр, но я предпочитаю стоять, – ответил Карл тоном человека сломленного.
– Пожалуйста, скажите, что вы думаете об этом судебном разбирательстве.
– Я полностью опустошен. Утратил желание жить. Если суд приговорит меня к смертной казни, я встречу палача с распростертыми объятиями. – Карл поднял голову и посмотрел через зал на приемного отца, Генри Бэннока, сидевшего в первом ряду. – Я чувствую, что разочаровал отца. Он многого ждал от меня, и я пытался оправдать его ожидания, но не смог. – Карл всхлипнул и рукавом вытер глаза. – Я глубоко сожалею, что причинил вред моим милым сестрам. Я виноват – но виноваты и они, потому что это они довели меня до греха. Я прощаю их и прошу их простить меня. Я глубоко раскаиваюсь.
Генри Бэннок с отвращением фыркнул и подчеркнуто отвернулся от этого лицедейства.
– Вы признаете себя виновными по предъявленным вам обвинениям, Карл Бэннок? – спросил Джон Маршиус.
– Я виновен только в том, что соблазнился женщиной. Виновен в грехе Адама, уступившего порочной Еве.
Фраза была такой театральной и надуманной, что многие поморщились.
– Больше вопросов к свидетелю нет, ваша честь.
Джон Маршиус сел.
Мелоди Стросс подошла к обвиняемому – львица, вышедшая из засады.
– Вы утверждаете, мистер Бэннок, что вас сознательно соблазнили? Вынудили изнасиловать двух ваших несовершеннолетних сестер?
– Я смущен и глубоко огорчен. Все это стало для меня ужасным потрясением. Память отказывает мне. Я слушаю предъявленные мне обвинения и думаю, что в них должно быть зерно истины, но почти ничего из этого не помню, мадам.
– Как, по-вашему, ваша сперма нашла путь в вагину вашей двенадцатилетней сестры? Вы полагаете, она сама поместила ее туда?
– Господь свидетель. Не знаю. Я ничего этого не помню, но глубоко сожалею о том, что, возможно, натворил.
Он снова едва не заплакал.
– Вы полагаете, что ваша двенадцатилетняя сестра сама наставила себе кровоподтеков и причинила контузию? Может, она разорвала свои интимные части, чтобы осрамить вас? Вы считаете, это возможно?
– Может, так и было. Я прощаю ее за это и надеюсь, что она простит меня.
– Неужели вы думаете, что эти двенадцать законопослушных и здравомыслящих граждан наивны и доверчивы до слабоумия и поверят в вашу ложь? Вы так думаете?
– Нет, я так не думаю. Я сомневаюсь только в своей памяти.
– И когда же с вами приключился этот странный припадок амнезии, сэр? Когда вы поняли, что придется платить за боль и стыд, которые вы обрушили на своих младших сестер?
– Не помню. Правда не помню.
Мелоди с отвращением развела руками. Она была слишком проницательна, чтобы не распознать даже столь убедительную ложь. Она знала, что защита дорого заплатила за возможность дать обвиняемому выражать в открытом судебном заседании свое раскаяние, и была довольна.
– Больше вопросов к обвиняемому нет, ваша честь.
– Очень хорошо, леди и джентльмены. – Судья Чемберлен взглянул на часы на стене. – Без нескольких минут четыре. На сегодня я закрываю заседание суда. Мы возобновим его завтра в десять утра, чтобы выслушать заключительное заявление стороны обвинения.
Заключительное выступление Мелоди Стросс продолжалось почти три часа. Она связно и логично изложила факты перед присяжными, подтвердив, что ее репутация заслуженна. Жюри и все присутствующие на суде зачарованно слушали ее. Свои доказательства она представляла безупречно.
Напротив, Джон Маршиус не пытался опираться на очевидные факты. Он действовал на основании утверждения, что его клиент стал жертвой, что его соблазнили сестры. Он доказывал, что мотивом сестер было лишить Карла расположения Генри Бэннока и занять место брата в его сердце. Его выступление заняло всего сорок восемь минут.
Судья Чемберлен подвел для жюри итог. Он предложил присяжным подумать, искренним ли было раскаяние Карла Бэннока, или это просто плохая актерская игра и могла ли Брайони Бэннок сама нанести себе повреждения.
– Подлинными ли были слезы раскаяния, которые мы вчера видели на глазах обвиняемого, или по своей природе они были притворными? – спрашивал он.
И сразу после обеда отправил жюри вырабатывать решение.
Генри повел Мелоди Стросс, Ронни Бантера и Брайони обедать в ближайший «Бургер кинг»[28]. Мелоди и Брайони разделили двойной чизбургер. Теперь, когда испытание осталось позади, Брайони снова была оживлена, как певчая птичка, но не выпускала отцовскую руку, а один раз шепнула ему:
– Если Карл пойдет в тюрьму, он очень рассердится на меня. Когда его выпустят, он ведь не придет ко мне отомстить?
– Карл исчезнет очень надолго. А мы постараемся, чтобы он никогда больше тебя не беспокоил, моя дорогая.
К тому времени как Генри попросил счет, шел уже четвертый час. Он расплачивался, когда в ресторан вбежал служитель из суда.
– Жюри вернулось, мистер Бэннок. Они вынесли вердикт. Вам стоит поторопиться, сэр.
– Милостивый боже! Заседали меньше трех часов. Это или очень хорошо, или очень плохо, – высказал свое мнение Ронни Бантер.
– Ну-ка пошли живей.
Генри схватил Брайони за руку и повел по улице к суду. Зал был полон, и места для прессы заполняли журналисты из самых дальних городов от Нью-Йорка до Анкориджа на Аляске.
* * *
Гектор Кросс приказал не беспокоить его. Все телефонные звонки он перевел на офис Агаты в Абу-Заре. Его так увлекла рукопись «Ядовитое семя», что он не замечал хода времени, пока в дверь его кабинета не постучали.
Из далекого прошлого и далеких мест Гектор вернулся в настоящее. Он так погрузился в записи Джо Стерлинг, что несколько секунд не вполне понимал, где он. Посмотрев в окно, он увидел, что уже темнеет. День пролетел быстро. С самого завтрака Гектор ничего не ел, ограничиваясь только кофе, который сам себе варил.
Он вскочил из-за стола и быстро подошел к двери. Раскрыл ее. В дверях стояла она и улыбалась. Закутанная в белую купальную простыню, она была босиком. Влажные волосы зачесаны наверх. Она смыла последние следы косметики, и кожа ее светилась. Выглядела Джо юной, как школьница. Она, очевидно, хорошо выспалась, потому что глаза ее сверкали, а белки были чистые. Радужки зеленые, как тропическое солнце в толще воды, зеленые, как море, а взгляд искренний.
– Мы весь вечер простоим тут, глазея друг на друга, или вы пригласите меня в свое логово?
– Простите. Я почти забыл, как хорошо вы выглядите.
– Вы видели меня всего шесть или семь часов назад.
– Неужели так давно? – Он искренне удивился и посмотрел на часы. – Вы правы. Нужно отучиться спорить с вами. – Он взял Джо за руку и провел в кабинет. – Прошу прощения за то, что бросил вас. Но, боюсь, вы сами виноваты. Ваш литературный талант меня зачаровал. Вы связали меня по рукам и ногам.
– Старый льстец! – сказала Джо, но было видно, что она довольна.
– Садитесь, пожалуйста. – Гектор провел ее к креслу, и она села, поджав под себя ноги. Потом, заметив, что он на них смотрит, закрыла их полотенцем. Красивые ноги, заметил он. – Что вы делали, когда я оставил вас так надолго?
– Три или четыре часа прекрасно проспала. Потом отправилась в ваш спортзал. В шкафу нашла тренировочный костюм, который мне подошел, когда я закатала рукава и штанины. Я сменила настройку на всех тренажерах – приношу извинения.
Он покачал головой и рассмеялся.
– Ничего страшного!
