class="p1">Судя же по статистике, представленной в
Таблице № 5, до начала войны в полосе ответственности Белорусского, Украинского и Молдавского пограничных округов произошло более сорока случаев подобных боестолкновений пограничников с военнослужащими сопредельных государств и обстрелов советской территории. Подобная ситуация маловероятна. На мой взгляд, этому странному факту может быть лишь два объяснения. Либо это послевоенные фантазии участников войны в угоду политической конъюнктуре 60–70 годов прошлого столетия, либо подобные события за несколько часов до начала войны на самом деле происходили, но только к началу немецкой агрессии против Советского Союза они не имели никакого отношения.
Продолжая начатый разговор по поводу подрывной деятельности подразделений полка «Бранденбург-800» на участке трех вышеназванных округов, следует отметить, что в первый день войны против советских войск действовало 8 групп спецназовцев из трех батальонов указанной части. Численность каждой 30–60 человек. Кроме одной группы, о которой уже шла речь несколько выше, остальные 7 приступили к выполнению поставленных задач лишь за несколько минут до начала артиллерийской подготовки.
Так, подразделение лейтенанта Катвица, незаметно преодолев советско-германскую границу на участке 2-й комендатуры 86-го (Августовского) пограничного отряда, практически без боя захватило стратегический мост через реку Бобр (левый приток Березины) под Липском и удерживало его до подхода основных сил 256-й пехотной дивизии.
Перед командиром 7-й роты 2-го батальона полка «Бранденбург» лейтенантом Котешке была поставлена задача захватить ряд мостов через реку Юра в окрестностях ближайшего к тогдашней советско-германской границе литовского райцентра Таураге, где дислоцировался 106-й погранотряд Белорусского пограничного округа. Однако эти планы были сорваны благодаря загодя изготовившимися к обороне частям 125-й стрелковой дивизии Красной армии.
На участке 107-го пограничного отряда Белорусского пограничного округа переодетые в форму немецких таможенников диверсанты «Бранденбург-800», расстреляв наряд советских пограничников, захватили мост, обеспечив тем самым быстрый прорыв пограничных укреплений на этом направлении.
В авангарде ударных танковых частей генерала Г. Гудериана в начале войны действовала 12-я рота третьего батальона полка «Бранденбург» под командованием лейтенанта Шадера. Именно это подразделение за несколько минут до начала войны захватило располагавшийся к югу от Бреста Коденьский мост через реку Буг. Установление контроля над этим мостом позволило немцам уже утром первого дня войны перебросить по нему входившие в состав группы Гудериана части 3-й танковой дивизии и развернуть их наступление в северо-восточном направлении.
На участке 90-го (Владимир-Волынского) пограничного отряда два диверсионных отряда в форме красноармейцев в разгар артподготовки 22 июня 1941 года захватили автодорожный мост в г. Устилуг и железнодорожный у с. Выгоданка.
Севернее г. Перемышля (участок 92-го (Перемышльского) погранотряда Украинского округа. — Прим. автора) рота батальона «Нахтигаль», состоящая из выходцев с Западной Украины, сумела за несколько часов до начала войны также незаметно просочиться через границу. С первых минут войны начали действовать две группы из ее состава: одна в самом городе, а другая на участке 9-й погранзаставы. Вскоре первая из них была ликвидирована пограничниками, а вторая смогла при поддержке пехотных и саперных подразделений 257-й ПД вермахта захватить мост через реку Сан в районе Радимно[164].
Таким образом, из восьми групп специального назначения, принадлежащих полку «Бранденбург-800», только трем не удалось выполнить поставленные перед ними задачи. В том числе двум помешали это сделать пограничники. Большинству же диверсантов все-таки удалось беспрепятственно преодолеть государственную границу и в назначенное время выйти к своим объектам.
III
Сегодня от тех далеких и трагических событий нас отделяют более семидесяти пяти лет. Казалось бы, срок вполне достаточный для того, чтобы раз и навсегда расставить все точки над «i» относительно точного времени начала Великой Отечественной войны. К большому сожалению, этого до сих пор так и не произошло. В подтверждение сказанного приведу несколько примеров.
Прежде всего следует отметить, что в большинстве военно-энциклопедических словарей и другой исторической литературы, изданных в конце прошлого и начале этого столетия, не указывается точное время начала фашистской агрессии против СССР. Чаще всего употребляется выражение «ранним утром 22 июня», «на рассвете 22 июня» и т. д. Это же касается и изданных в этот период фундаментальных исторических работ ведущих историков страны. А вот в «Советском энциклопедическом словаре», изданном в 1979 году, в статье, посвященной Великой Отечественной войне, говорится, что фашистская Германия напала на СССР «в ночь на 22 июня 1941 года».
Президент Академии военных наук, доктор военных и доктор исторических наук генерал армии М. А. Гареев, несколько лет назад комментируя факт несоответствия времени начала фашистской агрессии в мемуарах Г. К. Жукова и ряде исторических работ реальным событиям того времени, заявил, что «разница во времени по разным источникам объясняется, во-первых тем, что немецкие войска не одновременно начали боевые действия и в самом начале их в разных местах на 3 — 40 минут практическое начало действий расходилось. Действительно, Севастополь бомбили где-то в 3 часа 7–8 минут, Белоруссию — в 3.30 и т. д. Ну, например, полоса Ленинградского военного округа — в 4 часа. Румынские войска перешли в наступление только через неделю, финские войска тоже не сразу перешли в наступление. Молотов обобщил и сказал усредненное время, не мог же он в выступлении перед народом перечислять — 3.07, 3.30. Фактически точного времени начала войны нет и не нужно, потому, что жизнь гораздо сложнее. Немцы назначили на 3.30 начало действий авиации, для сухопутных войск было назначено другое время»[165].
Надеюсь, что читатели смогут сами дать объективную оценку столь странному объяснению крупного военного историка интересующей нас проблемы. Меня же больше всего поразило утверждение М. А. Гареева о том, что «фактически точного времени начала войны нет и не нужно». Это что-то новое в военной историографии.
Что же касается бомбардировки Севастополя, то, на мой взгляд, этот факт ни в коей мере нельзя считать началом войны потому, что если бы в 4 часа утра немецкие войска не начали боевые действия на советско-германской границе, он так бы и остался в истории как авианалет «неопознанных» самолетов. И не более того!
Другой известный историк А. Исаев в одной из своих последних работ умудрился на разных страницах указать разное время начала войны. В одном месте он утверждает, что «в 3.05 по берлинскому времени (В 4.05 по московскому. — Прим. автора) по всей границе между СССР и Германией загрохотала артиллерийская подготовка». К слову сказать, это утверждение лишь частично соответствует действительности. На самом деле это время начала войны в Прибалтике. В Белоруссии и на Украине боевые действия начались на 10–20 минут позже. Однако в другом месте он уже пишет, что агрессия фашистской Германии против СССР началась в 3.30, имея в виду время московское. Вот и пойми, когда
