в качестве полицейского атташе. Его единственным качеством, делавшим его пригодным для этой должности, была способность выпивать невероятное количество саке и выкуривать одну за другой двадцать импортных сигар, ведя при этом бодрую беседу. Однако следует признать, что благодаря своему большому опыту работы в полиции он очень многое знал о методах работы Коминтерна. С 1933 г. он был правой рукой Мюллера и способствовал уничтожению различных подпольных организаций Коммунистической партии Германии. Он также многое знал о большом количестве людей и взаимоотношениях в этой международной организации.
Так как теперь он должен был возглавить наших представителей полиции в Токио, я должен был обсудить с ним до его отъезда дело Рихарда Зорге. Он пообещал провести полное расследование и регулярно информировать нас по телефону. И он делал это — при этом обычно разговаривал с Мюллером; однако они говорили с таким сильным баварским акцентом, что я никогда не мог понять их. Это действительно был очень эффективный прием кодирования. Насколько я помню, сообщения Майзингера о Зорге всегда были благоприятными для него. Он говорил, что Зорге явно был persona grata в посольстве Германии и имел очень хорошие связи в правительстве Японии.
На какое-то время я успокоился, особенно потому, что материал, который Зорге присылал фон Ритгену, оказывался очень полезным и носил такой характер, что он просто не мог быть обманом. Но весной 1941 г. я испытал первое потрясение. В Берлин приехала с визитом делегация японских полицейских, и в ходе наших бесед их руководитель спросил меня, устанавливает ли Майзингер наружное наблюдение за некоторыми гражданами Германии в Токио. Я ответил отрицательно, но японцы сказали далее мимоходом, что если бы это было нужно, то Майзингеру было бы выгодно работать с японской полицией, которая могла бы оказывать ему огромную помощь.
Позднее Майзингер, разумеется, отрицал, что он когда-либо хоть слово говорил о Зорге представителям службы безопасности Японии. Но было ясно, что он сработал неуклюже и привлек внимание японской полиции к Зорге, тем самым усилив подозрения на его счет, которые у них уже, возможно, имелись.
Тем временем разведывательные материалы Зорге становились все более важными для нас, так как в 1941 г. мы уже стремились узнать больше о планах Японии в отношении Соединенных Штатов. Зорге уже предсказал, что Трехсторонний пакт не будет представлять реальной — имеется в виду военной — ценности для Германии. И он предупредил нас, что после начала нашей войны в России Япония ни при каких обстоятельствах не расторгнет свой договор о ненападении с Советским Союзом. Сам договор был для нас полной неожиданностью.
Он сообщал, что у сухопутных сил Японии есть достаточно нефти и других видов топлива, что даст им возможность продержаться шесть месяцев, а флот и его военно-воздушные силы снабжены даже еще лучше. Из этого Зорге сделал вывод, что акцент вскоре будет смещен с наземных военных операций в Азии против Китая и, как мы надеялись, в конечном счете против Советского Союза на военно-морские операции в Тихом океане.
Японцы арестовали Зорге летом 1942 г. Не было никаких сомнений в том, что он с поразительным размахом шпионил в пользу русских. Самое главное, он назвал русским точную дату вторжения немецких войск (предупреждение, которое не было принято во внимание) и сообщил, что Япония не рассматривает возможность вступления в войну с Россией. Эта информация дала возможность русским перебросить свои сибирские дивизии в решающий момент для отражения наступления Германии.
Майзингер сообщил нам об аресте Зорге, как только он произошел. В ходе дальнейшего расследования в это дело оказался вовлеченным посол Германии в Токио генерал-майор Ott, который ранее был там военным атташе. Имелись свидетельства того, что из-за банальной беспечности он помогал Зорге как своему близкому другу, и Зорге признал, что получал через него ценный разведывательный материал. Безответственное поведение Отта не только нанесло большой ущерб интересам Германии, но и пагубно сказалось на имперском правительстве Японии и принесло пользу Советскому Союзу. Вследствие этого Отт был объявлен persona non grata.
Во время долгой и неприятной беседы с Гиммлером мне пришлось оправдывать наше сотрудничество с Зорге. (После смерти Гейдриха я уже не имел возможности использовать его информацию, потому что Гиммлер отказался нести ответственность за нее перед Гитлером.) Гиммлеру было трудно принять решение. С одной стороны, он хотел защитить меня, но, с другой, считал необходимым, со своей точки зрения, сообщить Гитлеру обо всем этом деле.
Со временем доказательства, собранные японцами, становились все более убедительными. Одзаки, бывший личный секретарь принца Коноэ, сообщил удивительные подробности шпионской работы, которую он выполнял вместе с Зорге. В ноябре 1944 г. через два с половиной года после своего ареста Зорге и Одзаки должны были быть повешены японцами, и, хотя в 1947 г. японцы утверждали, что казнь состоялась, распространился слух о том, что Зорге жив и находится в Советском Союзе. Окончательный портрет Зорге, сформированный японцами, был логическим продолжением и завершением материалов, содержавшихся в наших собственных досье. Зорге был человеком, который шел своим путем и работал в одиночку. Из-за своего происхождения — его мать была русской, а отец долгое время жил в России — он надеялся на примирение между Германией и своей, так сказать, родиной Россией, в которой он видел страну безграничных возможностей и верил, что развивающееся в ней новое общество приведет к улучшению человечества. Он ненавидел и национал-социализм, и фашизм и как только мог боролся против этих двух форм правления.
На его характер оказали влияние незащищенность в детстве и разочарование в немецком народе после Первой мировой войны. Он остался в интеллектуальном вакууме, из которого он медленно перемещался в духовный нигилизм до тех пор, пока наконец не обрел новую веру и цель в жизни, работая на Советский Союз.
Для меня всегда оставалось необъяснимым, почему русская разведка давала ему такую широкую личную свободу в противоположность своей обычной практике держать своих агентов под самым жестким контролем. Возможно, у него были влиятельные покровители в IV управлении МВД, или, быть может, русские были в достаточной степени реалистами и, правильно оценив его характер, пришли к выводу, что его работа будет более эффективна, если они дадут ему личную свободу, которую и они, и он презирали. Они прощали ему его различные злоключения, например с женщинами или в состоянии опьянения, или излишнюю болтливость, и в решающий момент всегда незаметно приходили к нему на помощь и возвращали его на правильный путь.
Благодаря своей шпионской деятельности Рихард Зорге нанес неоценимый ущерб японцам. Например, лишь в 1940 г. он отправил в Москву тридцать тысяч
