конце концов его из виду. Я использовал часть тех четырехсот тысяч марок, которые были получены от русских, на финансирование его новой жизни. Часть денег пошла на премии моим самым талантливым помощникам, но основную их часть я передал немецкому Красному Кресту.
Глава 15
Дело Рихарда Зорге
Расследование прошлого Зорге. — Условия его приема на работу в DNB. — Главный инспектор Майзингер. — Подозрения, которые вызвал Зорге в Японии. — Растущая значимость его материалов. — Его арест японцами. — Разоблачение его двуличия. — Вовлеченность посла Германии. — Его деятельность в пользу русских
Еще одним делом, связанным со шпионской деятельностью русских и попавшим в поле моего зрения в 1940 г., стало дело Рихарда Зорге. Со мной о нем заговорил г-н фон Ритген — глава DNB (Deutsches Nachrichtenbüro) — официального новостного агентства Германии. В то время Зорге опосредованно работал на DNB, a иногда также и на «Франкфуртер цайтунг». Он вел личную переписку с фон Ритгеном, которая хоть и велась в форме писем, на самом деле представляла собой всеобъемлющие донесения.
В то время НСДАП и прежде всего ее зарубежные организации создавали трудности для Зорге из-за его политического прошлого. Фон Ритген хотел, чтобы я посмотрел дело Зорге в 3-м департаменте (СД-внутренний) и 4-м департаменте (гестапо) и подумал, нельзя ли найти какое-то решение этих трудностей, так как он полагал, что не может обойтись без его сообщений. Зорге обладал глубокими знаниями о Дальнем Востоке и особенно углубленно изучал политическую напряженность, которая существовала между Японией, Китаем и Россией, с одной стороны, и Соединенными Штатами и Великобританией — с другой; и, по мнению фон Ритгена, он всегда правильно оценивал ее.
Я посмотрел досье, и выявленная картина не выглядела для Зорге очень благоприятно. Если ничто не доказывало, что он является членом Коммунистической партии Германии, то нельзя было не прийти к заключению, что он, по крайней мере, ее сторонник. Он находился в тесном контакте с большим количеством людей, известных нашей разведке как агенты Коминтерна, но у него были и тесные связи с людьми во влиятельных кругах, и он всегда был защищен от слухов такого рода. В период между 1923 и 1928 гг. у него были контакты с немецким националистическим и крайне правым кругами, а также национал-социалистами. Таким образом, представленная в документах картина была неоднозначной.
Я не мог сразу же согласиться с фон Ритгеном. Несмотря на обширные знания Зорге Китая и Японии, а также его сотрудничество с геополитиком профессором Хаусхофером и отличные опубликованные им статьи о внутренних делах Японии — а фон Ритген считал их самыми лучшими статьями из всех написанных о социальных проблемах в этой стране, — против этого человека имелись несколько подозрительных моментов. Например, его отношения со Штеннесом — высокопоставленным руководителем CA (Sturmabteilungen — штурмовые отряды), бежавшим из Германии в 1934 г. и поддерживавшим тесную связь с Грегором и Отто Штрассерами и другими партийными фракциями, которые теперь считались пророссийскими. В то время Штеннес жил в Китае и был одним из военных советников Чан Кайши.
Наконец фон Ритген заключил, что, если мы допускаем связь Зорге с русской разведкой, мы должны принять меры к охране наших собственных интересов и найти способы извлекать пользу из его глубоких знаний. В завершение разговора мы договорились, что я буду защищать Зорге от атак со стороны партии, но лишь при условии, что он будет включать в свои сообщения разведданные о Советском Союзе, Китае и Японии. Официально мы будем работать в этом направлении только с фон Ритгеном.
Я доложил этот план Гейдриху, который согласился с ним при условии, что за Зорге будет установлено самое пристальное наблюдение, а его информация должна идти не по обычным каналам, а подвергаться особой тщательной проверке, так что нам приходилось допускать, что в решающий момент он попытается использовать материалы, вводящие нас в заблуждение. Я также получил указание обсудить все это с Янке.
Первый пункт Гейдриха насчет наблюдения было крайне трудно осуществить. Наши агенты в Японии были очень молоды и в основном неопытны. Я не мог давать им письменные указания, поэтому я медлил с какими-либо действиями — что было, безусловно, беспечно с моей стороны — до тех пор, пока Зорге уже не начал работать на нас.
Как предложил Гейдрих, я рассказал о Зорге в беседе с Янке, но он уклонился от этой темы, сделав вид, что ему ничего о нем не известно. (Я знал от фон Ритгена, что это не так, но не стал форсировать события.)
Я также поговорил о Зорге с главным инспектором Майзингером накануне его отъезда в Японию. Майзингер был одним из самых отвратительных людей среди головорезов Гейдриха, который исполнял его самые гнусные приказы. Он сыграл зловещую роль в событиях 30 июня 1934 г., а также в деле генералов фон Бломберга и Фрича. Особый департамент по вопросам «еврейского имущества», который обретал все большую значимость после 1938 г., также находился под руководством Майзингера. С виду он был близким другом начальника гестапо Мюллера; они оба начинали свою карьеру в баварской полиции. Однако втайне он был величайшим врагом Мюллера и лишь ждал случая, чтобы занять его место.
Это был устрашающего вида человек с крупной лысой головой и невероятно уродливым лицом. Однако, как и многие люди такого типа, он обладал напористостью, энергией, беспринципностью и умом. Он всегда раболепствовал передо мной и обращался ко мне официально вежливо, полностью называя мою должность. Но однажды он решил, что перехитрил меня. Я был в неловком положении, ошибочно стремясь защитить человека, который оказался виновным, и Майзингер немедленно пригрозил донести на меня Гейдриху. Я защищался своими средствами, а затем дождался, когда ситуация созреет, и постепенно запутал его в свои сети. Я получил огромное количество материала на Майзингера из Варшавы и собрал внушительное досье, доказывавшее, что он невероятно жестокий и развратный человек, практически за гранью человечности. Я передал эти материалы Мюллеру, сказав ему, что наткнулся на них в ходе своей разведывательной работы. Началось скрупулезное расследование, которое выявило такие зверства, что Гиммлер приказал отдать Майзингера под трибунал и немедленно расстрелять. Но на этом этапе в дело вмешался Гейдрих: Майзингер знал слишком много, и Гейдриху удалось предотвратить судебное разбирательство и тем самым спасти его, хотя и по сей день я не знаю, как это было сделано.
Чтобы убрать Майзингера с дороги, было принято неудачное решение отправить его в Токио
