Кларисса лишь пожала плечами, словно раздумывая, потом отвернулась и сказала:
— Пойдем со мной.
Она распахнула заднюю дверь, и я последовала за ней через внутренний дворик в подсобку, где хранились лекарственные травы. Как обычно, толстые мухи жужжали около уборной и напомнили о том, что мне предстояло, если я не сделаю все возможное, чтобы заслужить возвращение обратно в двадцать первый век.
— Ты на меня злишься? — смутившись, спросила я, потому что выражение лица
Клариссы не смягчилось.
— Отчего мне на тебя злиться? — насмешливо спросила она.
— Ну, Я так быстро ушла с праздника вчера ... Но Барт был же с тобой. Вы хоть хорошо провели время? Он тебя проводил до дома?
Она ничего не ответила, а пошла в сарай и принялась за работу у стола. Ничего не понимая, я последовала за ней.
— Я что-то сделала тебе?
— Лучше молчи! — прервала она меня. — Тогда мне, по крайней мере, не придется выносить твои тупые разговоры!
Я еще никогда не видела ее такой враждебной, поэтому посчитала, что будет лучше помолчать
Высоко подняв плечи, она взялась за дело, насыпав смесь из трав на лист бумаги, который затем аккуратно свернула и сунула мне в руку.
— Это нужно залить горячей водой, — сказала она безразлично. — Он должен выпить все за один раз. На вкус очень приятно, если добавить сахар или мед.
— Кларисса, что же с тобой случилось? — выпалила я. — Чем я тебя обидела?
Скажи же мне, чтобы я могла извиниться!
— Ты и извиниться? Ты, идеальная, все знающая, всемогущая, всепонимающая
Анна из будущего? — Кларисса зло засмеялась. — Что же ты могла бы сделать неправильно! Ты совершенно не такая, как я! Ты никогда бы не сделала такие ошибки, как я! Ты не должна будешь жить с виной, что из-за тебя умер хороший человек!
— Что за вина? И какой человек?
— Молчи, — она отвернулась от меня. Ее плечи вздрогнули, она начала плакать.
Робко я протянула к ней руку, но она грубо отпихнула ее и прошипела мне, что я, наконец, должна исчезнуть.
В шоке я пошла к выходу.
На кухне Якопо посмотрел на меня и улыбнулся.
— Ты получила лекарство?
Я безмолвно кивнула и прошла мимо него с опущенной головой в помещение для посетителей и оттуда в переулок.
Матильда сердито крикнула мне в след, что я не должна прийти обратно слишком поздно, в магазине было огромное количество дел.
Я была слишком сильно выбита из колеи, чтобы ответить. В смятении я побежал назад к причалу.
Ворча, монна Фаустина поставила воду на огонь, когда я попросила ее об этом. Ну, и как обычно, она потребовала деньги за это, хотя бы потому, что она должна была добавить сахар или мед в отвар. Конечно, я дала их ей.
Себастиано был уже не так слаб, как перед моим отъездом; он был даже в сознании, но температура не снизилась, как мне казалось. "Надеюсь, что средство поможет!"
Я меняла повязку Себастиано и сразу поняла, что рана воспалилась. Не нужно было быть врачом, чтобы увидеть, что она покраснела, кожа натянулась, а это не говорило ни о чем хорошем.
— Выглядит ужасно, — сказала я испуганно. — Тебе непременно нужно к врачу.
— Я знаю, — он остановился, так как начал кашлять. Звучало это не очень хорошо.
— Но здесь нет никаких врачей. Во всяком случае, никого, к кому бы я пошел добровольно.
Я рассказала, что пыталась найти обоих Стражей.
— Я была в магазине масок, к сожалению безрезультатно. Эсперансы не было. В доме куртизанок я также попытала счастье, но никто не знал, где находится Хосе.
Поэтому я оставила сообщение, что Хосе сразу надо прийти сюда, как только он вернутся. Где он постоянно шляется.
О разговоре с Клариссой я умолчала, несмотря на то, что горела от нетерпения узнать, в какой смерти она меня упрекала. Себастиано не выглядел так, как будто был готов к длинным объяснениям. Бледный и с закрытыми глазами, он лежал на спине. По нему было видно, что он снова испытывал боль.
— Почему ты делаешь все это для меня? — пробормотал он.
— Ну, я же твоя жена. Уже забыл?
Улыбка затронула уголок его рта.
— Знаешь, какое качество мне особенно нравится в тебе?
— Определенно не мой большой рот. Поэтому сделаю ставку на мои длинные золотистые волосы.
Он тихо засмеялся, и сразу же его лицо искривилось от боли.
— Проклятье, ты должна это прекратить, — приказал он мне.
— С чем?
— Шутить. Когда я смеюсь, она дьявольски болит!
— Хм, я, собственно, думала, что смех - лучшее лекарство. Но с дыркой в животе это, вероятно не так весело. Я знаю, каково это, когда вырезают слепую кишку. Мне тогда было семь, но я все точно помню. В первую очередь, как это больно, когда смеешься. Но я не могла по-другому. Папа пришел в больницу и рассказывал мне тупые шутки.
— Тогда у тебя эта жилка от него.
— Может быть. Во всяком случае, он понимает мой юмор, даже если другие не смеются, — я подумала о физических недостатках и о машинках для гольфа, и почувствовала комок в горле. Сможем ли папа и я снова вместе посмеяться над шутками?
— Я тоже понимаю, — сказал Себастиано.
— Кого? Моего папу?
— Твой юмор. И это тоже, впрочем, одно из качеств, которое я имел в виду.
Которые мне особенно нравятся в тебе.
Он повернулся ко мне лицом и посмотрел на меня. Я слегка вздрогнула, когда он неожиданно протянул руку и дернул за один из локонов.
— Твои длинные золотистые волосы, в принципе, тоже не дурны.
— Так значит, мы выяснили это, — сказала я хрипло.
— Да, хорошо, что мы поговорили об этом, — его тон был неопределенным, но во взгляде читался вопрос. Мне стало жарко.
Я с трудом откашлялась.
— Ты еще хотел рассказать мне, как ты получил эту дырку в животе.
С тихой насмешкой он приподнял бровь.
— Я собирался?
— В любом случае, — ответила я решительно.
— Ты сама определенно можешь догадаться.
— Альвизе, — сказала я.
Себастиано смиренно кивнул.
— Когда я высадился в будущем, он уже был там и ждал меня. Со своим кинжалом.
— Как вообще этот парень, собственно, путешествует туда-обратно во времени?
— У него должен быть помощник, но мы не знаем, кто он. Кроме того, должен был быть портал, которым он пользуется, но мы еще не выяснили, где он находится. Но одно, по крайней мере, ясно: он хочет убрать меня с дороги, всеми правдами и неправдами.
"И меня тоже", — с дрожью подумала я. Я почти поверила, что снова чувствую дикую хватку Альвизе.
— Пока мне везло, но в следующий раз он может прицелиться лучше, — говорил
Себастиано. — Он дьявольски быстрый с ножом.
