— Ты не можешь так говорить, — возразила я. — Ты должен позитивно думать!
Возможно, в следующий раз ты поймаешь его! Ты тоже быстр. Я сама видела! — вспомнила я. — Лекарство! Оно уже определенно готово. Подожди, я быстро принесу его!
Я пошла вниз, но монну Фаустину нигде не было видно. При этом задняя дверь была открыта, а из уборной доносился звук сильного поноса. Когда я услышала это, мой живот начал урчать, и мне захотелось постучать в дверь массивной уборной и попросить монну Фаустину, чтобы она поторопилась. В этом столетии я определенно испытывала слишком много стресса!
После того как я сделала несколько глубоких вдохов, мои внутренности снова расслабились. Я научилась в некоторой степени возвращать их под контроль, пока представляла, что приняла таблетку сильного Имодиума. Воображаемая таблетка действовала практически так же хорошо, как настоящая, если ее достаточно быстро принять. Иногда мне приходилось мысленно принять вторую, и даже это не всегда помогало. Но на этот раз сработало. Я получила невероятное облегчение от этого, так как если бы дела пошли так и дальше, мне больше никогда не прошлось бы использовать жуткую уборную монны Фаустины.
Рядом с плитой стоял дымящийся кувшин, из которого пахло чаем из лекарственных трав с медом – значит, отвар уже готов. Я как раз хотела пойти с ним наверх, когда Себастиано спустился вниз по лестнице. Он кое-как причесался.
Кроме того, он надел камзол и нес его ботинки в руке. Другой рукой он опирался на стену. Лицо было бледным и в поту.
Быстро я отставила кувшин и поспешила к нему.
— Что ты задумал?
— Я же сказал, что мне нужно во Дворец Дожа. Это момент икс. Только что прозвонили к нону. Она сейчас встретятся для обсуждения.
— Кто?
— Малипьеры, Тревисан и другие члены Совета Десяти. — В этом разговоре железнодорожные стрелки будущего будут переведены. Неправильного будущего.
— И как ты хочешь этому помешать?
— Сорвать совещание.
— Но я думала, речь идет только о том, чтобы спасти жизнь Тревисану!
— Это было одна часть. Но также нужно воспрепятствовать тому, чтобы
Малипьеры смогли перетянуть Совет Десяти на свою сторону.
Неуверенными руками он застегнул деревянные пуговицы на своем камзоле, затем сел на лестницу, чтобы надеть ботинки. Я присела и помогла ему, потому что ему определенно было тяжело наклоняться вперед.
Озабоченно я осмотрела его.
— Ты не можешь бегать в таком состоянии по всему городу, Себастиано!
Он снова закашлял и, когда закончил, сказал:
— Я могу, и я должен.
— А если в это время сюда придет Хосе?
— Он знает, где меня найти.
— Но ты еще не выпил травяной отвар от температуры!
— Нет времени. Я сделаю позже, обещаю.
— Я иду с тобой, — сказала я, несмотря на то, что из-за безумного страха перед
Альвизе мне пришлось проглотить еще одну воображаемую таблетку от поноса.
— Я не могу просить тебя об этом, Анна, — с трудом он поднялся с лестницы. — Я справлюсь и один.
— Если это должна была быть шатка, то она не смешная. Подожди минутку, — я забрала наверху желтый платок, затем вместе с ним покинула дом.
Глава 20
Послеобеденная жара позднего лета повисла над городом, время от времени подувал легкий бриз с моря и приносил с собой запах соли и рыбы. На Рива дельи
Скьявони качалось по волнам множество пришвартованных кораблей. Высокие мачты пронзали голубое небо и местами вздымались развивающиеся на ветру паруса. Большинство старых кораблей были красивы и в то же самое время вызывали чувство тревоги, так как они четко показывали, что это было прошлое.
Себастиано шел со мной рука об руку, он прямо держал осанку, но его шаги были очень осторожными и каждый раз он останавливался, чтобы откашляться.
Казалось, на подходе был бронхит. Капли пота на его лбу и перекошенное лицо свидетельствовали о том, как он старался держать себя в руках, чтобы никто не заметил, что его беспокоила боль в боку. Он не сопротивлялся, когда я взяла его под руку, чтобы аккуратно поддерживать. По той же причине, как я, между прочим, догадалась (или скорее: Я надеялась на это!), он шел накануне под руку с
Мариэттой.
— Ты такая молчаливая, — сказал он, в то время как мы шли вдоль пристани в направлении Дворца Дожей.
— Ах, я просто задумалась.
— Об Альвизе?
— О нем тоже.
— А еще о чем?
Я переступила через мертвую рыбешку, выпавшую из бочки, которую нес за плечом проходящий мимо моряк.
Короче говоря, я колебалась, следует ли мне рассказывать Себастиано настоящую причину моей задумчивости и, в конце концов, я просто взяла и рассказала.
— Когда я сегодня ходила к Клариссе за лекарством от жара, она странно намекала о том, что она виновата в смерти какого-то хорошего человека.
Лицо Себастиано помрачнело.
— Так она, наконец, откровенно заговорила?
— Нет, не то чтобы. Я же сказала, это были только намеки. Что она имела в виду?
— Прежде чем я принялся за эту работу, был другой, кто ее выполнял, как я уже упоминал.
Я вспомнила.
— Джианкарло, да?
Себастиано кивнул.
— Очень хороший парень, старше меня на два курса. Я поступил только в университет, когда с ним познакомился. Мы несколько раз играли вместе в футбол и время от времени пили пиво. Он рассказал мне о хорошо оплачиваемой работе на каникулах и что ему может быть понадобится коллега. Я сказал, хорошо, расскажи мне об этой работе, и тогда он познакомил меня с Хосе.
— Что случилось с Джианкарло?
— Он умер через пару недель, и это была вина Клариссы.
Я сглотнула.
— Что случилось?
— Он работал как раз в районе этого времени - в конце восемнадцатого века, что и было временем Клариссы. Он привез ее сюда, и между ними что-то завязалось. Он сходил с ума по ней, но для нее на первом месте было вернуться домой.
Джианкарло пытался отправить ее обратно каждые две недели при новолунии, но ничего не выходило. Как и у тебя, у нее была маска кошки, и ей также было необходимо выполнить задание. Эспернса, наконец, послала ее на какой-то праздник, но Кларисса была не в настроении туда идти.
— Она не пошла, потому что у нее была мигрень, — возмущенно запротестовала я.
— Если это она так утверждала, тогда это ложь, — ответил Себастиано утомленно, но убедительно. Неохотно, но я ему поверила, потому что Кларисса мне уже не раз лгала.
— Она не хотела идти, потому что незадолго она поссорилась с Джианкарло.
Дурацкая ссора без причины, все из-за того, что она приревновала.
