Попову, и он спешно ушёл. Я еле сдержал улыбку. Глупость такая, но мне нравится. Пусть не крутится возле неё! Она моя. Точка. Даже если отношений у нас нет.
Катя осталась скучать у стены одна и смотрела в окно.
— Что ты ему сказал? — спросил я, когда Архип оказался возле меня снова.
— Что его вызывает директор, — пожал он плечами. — Ты уже делай что-то со своей Рыжей. В следующий раз Попов не поверит и не уйдёт.
— Есть ещё один вариант, — отозвался я.
— Какой?
— Рюкзаком ему по башке.
— А-а… Ну да, это ж Рома.
— А пусть не крутится.
К кабинету подошла Алла Дмитриевна и открыла ключом дверь. Ученики с шумом и гомоном заняли свои места. Многие пялились, что мы с Катей сели вместе. Но Алла сама нас так посадила, а вот на других уроках они действительно удивятся. Да и плевать на них. Мне важно, как ОНА себя ощущает здесь. Сидит вон, перебирает нервно страницы учебника и, кажется, вообще не слушает, что говорит Алла.
— Кать, страница двадцать семь, — тихо сказал я ей, когда она уже, смотря мимо книги, листала четвёртый десяток страниц.
Я накрыл её руку своей, и она вздрогнула. Распахнула глаза и подняла их на меня. Хотел просто перелистнуть учебник, куда сказала учитель, но совсем позабыл о нём, едва ощутив её пальцы под своими.
Прохладные. Тонкие. Мои.
Катя тихо вздохнула и убрала руку, позволив мне открыть нужный параграф. Только я сам уже забыл, что нужно открыть-то? Почесал затылок.
Блин. Вообще мозг отшибает рядом с ней.
А, двадцать семь же… Слава богу, вспомнил.
Открыл и оставил учебник лежать. Ни я, ни она в него даже не смотрели.
Внезапно нас прервали — в аудиторию вошёл директор гимназии и какая-то белокурая девушка в школьной форме.
Я нахмурился и окинул её взглядом.
Кто такая? Не помню такой у нас. Впрочем, многие тоже уставились на неё.
Симпатичная. Обернулся на Архипа, чтобы проверить его реакцию, — такую он бы точно не пропустил мимо. Но Архип смотрел на нее странно — зло, что ли.
— Добрый день, ребята, — заговорил директор, когда Алла Дмитриевна дала ему слово. — Знакомьтесь — Кристина Лопырева, она приехала к нам из другого района и теперь будет учиться с вами этот год. Прошу любить и жаловать! Проходите, Кристина, свободное место имеется.
Девушка проплыла мимо нас и села рядом за Архипом — заняла единственное свободное место. Архип наблюдал за ней, сузив глаза.
— Ну, привет, хамка! — сказал он ей негромко. — Вот ты и попалась!
— Отвали!
— Я тебя искал, а ты сама нашлась. Какое чудо!
— Отвали, сказала! — так и сверкала она синими глазами с длинными ресницами.
— Поговори мне тут ещё, — сверкнул глазами в ответ Архип и отвернулся от неё.
— Ты че, её знаешь уже? — повернулся я к нему.
— Да! — ответил он. — Она мне тачку поцарапала, овца!
— Да ладно? Чем?
— Велосипедом!
— Так, Питерский и Ветров, — одёрнула меня Алла Дмитриевна, и я вернулся за свою парту. — За болтовню наряд вне очереди. Моете полы здесь сегодня.
— Блин! — пробубнил я. — Опять полы…
Архип тоже притих, улёгшись на парту, — всё равно наказали уже, можно уже не изображать из себя примерных учеников.
Я же поймал взгляд Кати. Она явно вспомнила то, что было между нами тогда.
Как я её зажал, а потом получил по морде, когда пытался её поцеловать.
Чёрт возьми, а мне не стыдно. Я бы и сейчас хотел ощутить её в своих руках. И поцеловать тоже.
Кстати, ей придётся меня дождаться, если даже в процессе мытья полов Катя участвовать не будет, — нам ехать домой на одной машине. Так что в мытьё полов Рыжая вляпалась вместе с нами.
Весь день Архип скалился на Кристину и препирался с ней. Та оказалась не из робкого десятка и отвечала тем же. Впервые видел его таким… злым? Или эмоциональным? Но меня лично больше волновала Катя, и я тихонько наблюдал за тем, как она живёт.
Не знаю, кому в голову пришла сия чудесная идея, но в гимназии объявили День Любви. Я ещё с утра заметил и удивился сердечкам по стенам — иногда наша гимназия страдала подобным, чтобы развлечь учеников и показать свою активную внеклассную жизнь.
И понеслось… Какие-то записки и шушуканья за углом. На первом этаже установили ящик для записок. Каждую перемену кто-то получал письмо Любви. Иногда это были просто теплые слова для учителей, иногда самые настоящие признания в любви от парней к девушкам и наоборот. Кильдим стоял знатный, учителя вздыхали и пытались работать как есть, но Катя пару раз улыбалась, я видел. Конечно, ведь девчонкам нравится же всякая чушь!
Катя
Безумный День Любви в обычно строгой гимназии меня даже отвлёк. Парни и девушки перешёптывались по углам и писали друг другу записки.
На одной из больших перемен после обеда меня окликнули:
— Романова! Эй, Романова, стой!
Я обернулась и встретилась глазами с парнем, которого уже видела в школе, но лично не знала. К тому же он был максимум шестиклассником. Паренёк протягивал мне невероятно красивую белую розу на тонкой длинной ножке, перевязанную нежной атласной лентой. У меня только и округлились глаза.
— Держи. Тебя поздравляют с Днём Любви.
— Меня?
— Тебя. Ну, бери.
— Ты ничего не путаешь?
— Рыжая Катя Романова, одиннадцатый класс. Всё верно? — спросил паренёк.
— Да…
— Тогда — не путаю! Слушай, ну, забери, я ещё в сортир хотел заскочить перед звонком.
Я молча забрала розу с заботливо срезанными шипами и застыла с ней в руках, глядя в спину убегающего мальчишки. Передавать признания в любви — явно не его стезя… Я осмотрела цветок. Кто-то же мне его прислал? Кто?
Попов?
Вероятно, он.
Больше и некому.
Я наклонилась к самой сердцевине цветка
