было так холодно и грустно, а вдвоём — тепло и хорошо. Мы уснули, а проснулись на одной подушке. Щенок, вымотанный стрессом от смены дома, так крепко спал, что не слышал, как я собиралась, и проснулся уже после того, как я ушла в кухню.
— Ладно, пойдём, я отнесу тебя поесть.
* * *
— Ну что? Едем? — спросила я Питерского, когда спустилась вниз.
Бруно уже отнесла в кухню и показала его еду. Малыш изучал свои миски под присмотром Наташи.
Рома же со скучающим видом ковырялся в телефоне, а моё лицо — я очень на это надеюсь — не выражало никакого нервного напряжения. По крайней мере, сама я чувствовала в себе некую стабильность, если не спокойствие.
— Наконец-то, — цыкнул он языком и встал на ноги, намного возвышаясь надо мной. Красивый, высокий, широкоплечий парень в школьной форме. Он — выпускник, а я рядом с ним как семиклассница… — Я думал, не дождусь тебя уже. Чего копалась так долго?
— Я не копалась, — отозвалась я. Вот такой Рома мне больше знаком, пожалуй…
— Хочешь, чтобы Алла нам головомойку устроила за опоздание? — нахмурился Питерский.
— Нет!
— Тогда шевели колготками, Романова! — он двинулся мимо меня к выходу из дома. — В следующий раз я уеду и ждать тебя не стану, ясно?
Я промолчала. Не хочу раздувать ссоры на пустом месте. Молча села рядом с ним на заднее сиденье автомобиля. Смотрела в окно, пыталась настроиться на учёбу и то, как встретят меня одноклассники. Все уже знают, конечно, и взглядов с разными эмоциями мне не избежать: одни будут сочувствовать, жалеть, другие — смотреть с презрением, потому что слово «сирота» теперь мною заслужено, третьи — насмехаться… Мне придётся быть сильной. Снова.
Иногда я, опустив ресницы, ловила взгляд Романа. Ну и что он пялится? Я ему вроде бы опять безразлична стала, раз больше не плачу.
— Катя, — обратился он ко мне. Я в который раз удивилась, что он зовёт меня по имени. До ситуации с бабушкой я вообще думала, что он его не знает, — я же вечно была Рыжей и Заучкой!
Я подняла голову и посмотрела в лицо Романа. Наши взгляды пересеклись.
— Я думаю, что нам стоит сидеть за одной партой на всех уроках. Не только на алгебре.
Мои брови невольно поползли вверх. Как будто в параллельную вселенную угодила — Питерский предлагает нам сидеть за одной партой на виду у всех!
— Зачем? — спросила я.
— Ты хочешь, чтобы тебе задавали тупые вопросы?
— Ром, — вздохнула я. — Из всех, кто учится с нами в классе, самые тупые вопросы мне задаешь ты. Извини.
Рома нахмурился. Он прекрасно помнит все свои троллинги и знает, что Катенька права.
— Но я не буду спрашивать тебя о том, о чём тебе больно говорить. И если я буду рядом — пресеку и любые другие попытки это сделать. Иначе по тыкве получат.
Я закусила нижнюю губу и задумчиво уставилась на парня.
А теперь прав Рома. Обязательно найдутся те, кто захочет посмеяться надо мной. И при Питерском они в самом деле просто побоятся это делать. Есть только одно но…
— А тебе это зачем, Ром? — спросила я.
— Затем, Романова, — ответил он. — Что мой отец взялся тебя оберегать. Значит, и я буду. И вообще — твои слёзы уже полдома промочили. Я больше не вывезу!
Не знаю, шутка ли это была, но его аргументы показались мне вполне логичными.
— Ладно, — кивнула я. — Только, чур, учебники не отбирать!
— Пф-ф, я свои взял, — фыркнул он. А потом добавил: — А у тебя есть и что-нибудь поинтереснее, что можно отнять…
— Ром.
— Да шучу, — склонил Рома голову набок, и его чуб красиво опал на лоб. — Неужели ты думаешь, я тебе предлагаю сидеть за одной партой, чтобы троллить тебя двадцать четыре на семь?
Меня посетило странное желание запустить пальцы в его волосы и ощутить, насколько они мягкие или, наоборот, жесткие… Какой же красивый гад этот Питерский!
Прикрыла глаза на миг, чтобы прогнать дурацкие мысли.
— Именно так я и думаю, — кивнула я.
— Да расслабься, Рыжая, — миролюбиво ответил он. — Ничего я тебе не сделаю.
Глава 13
Роман
Дальше до самой гимназии она молчала и хмурилась. Наверное, настраивалась на учебный день. Ей всё ещё тяжело на душе, а я, чёрт возьми, упорно это чувствую. Жаль, что я Ванга только с одного бока, — чувствую её боль, но не ощущаю, нравлюсь ли я ей. Спросить бы, конечно, было проще, но…
Нет, не проще. Я, как пацан на дискотеке в детском лагере, робею перед ней, прежде чем пригласить на танец.
От машины шли по раздельности. Катя отстала от меня и шла позади, думая о чём-то своём. Я не настаивал на своей компании. Мы пока ещё не в тех отношениях, я вижу, что рядом со мной ей некомфортно.
У класса уже тёрлись почти все наши одноклассники, мы приехали едва ли не последние. Все уставились на нас, только мы оказались на этаже. Но молчали, глядя на моё хмурое лицо и напряжение в теле, только шушукались. Правильно делают — а то втащу.
Катя отошла к стене, к ней тут же прилепился Попов. Я не слышал, о чем они говорили, просто дышал злобно в их сторону. Не могу же я внаглую встать между ними — слишком палевно.
— Чё дышишь как дракон? — хлопнул меня по плечу Архип, и я обернулся. — Здарова!
— Привет, — пожал я ему руку так, что кости едва не треснули.
— Ого, Питер, — отметил это друг. — Ты чего?
А потом посмотрел туда, куда смотрел я. На Попова. Я мечтал его выкинуть в окно, и, видимо, это было написано на моём лице.
— Ясно, — вздохнул он. — Я тебе щас помогу.
— Как?
— Смотри.
Архип направился к ним и прервал их диалог. Что-то сказал
