в душе каждого солдата. К этим песням-крикам присоединяется причитание баб, и долго еще раздаются эти причитания по уходу поезда. Сколько в них горя, безвыходности!
Н. А. Афиногенов, 19 июня
Гонят всех кого захватят на улицах без различия пола и национальности, – от пятнадцати до пятидесяти лет, – в окопы. А чтобы не убегли, так и ночью гонят в арестный, где спят и дети, и женщины, и мужчины вповалку. Утром выстраивают в ряд и гонят, рыть траншеи.
– Покажи сколько время? Еврей вынимает часы. Казак выхватывает часы из рук еврея.
– Прощай, это мне на память. Да, эй, ты не хнычь, а то пулю свинцовую в подарок получишь.
В. Меньшов, 20 июня
Царь дал рескрипт на имя Горемыкина, вполне отвечающий настроению народа: Созывается в скором времени Гос. Дума, «чтобы слышать голос народа» и указывается, что до решительной победы не может быть речи о мире.
3. А. Денисьевская, 20 июня
Война продолжается. Я внимательно читаю газеты, слежу за войной и за общественной жизнью России. Досадно, что сама не принимаю в ней участия. Сейчас начинается возрождение русского общества. Раньше всякая общественная самодеятельность преследовалась правительством. Сейчас наоборот, общество зовут прийти на помощь армии и правительству. Вчитываюсь в рескрипты, в отчеты о собраниях комитетов и съездов, и в душе начинает расти какое-то радостное чувство. О, Россия, о родина моя, широка и необъятна раскинулась ты, много в тебе возможностей, красоты и преступлений! Люблю я тебя! Вся я – русская.
Ф. А. Степун, 20 июня
В 6 дней мы отдали все, что завоевывали 6 месяцев. Нельзя сказать, чтобы мы позорно бежали. Нет, мы дрались, и временами, как например на Сане, дрались геройски, но враг был настолько сильнее, его материальные средства были так сокрушительны, что мы все же не просто отступали, но бежали с невероятной быстротой, очищая в иные сутки до 60–75 верст.
Мы бежали сквозь кромешный ад. Вокруг нас все время пылали громадные костры поджигаемых и нами и немецкими снарядами городов и селений. Разрывы тяжелых непрерывно вскидывали к небу сотни пудов черной земли, издали казалось, что всюду плещутся грандиозные нефтяные фонтаны. Пехота гибла без счета; много людей выбывало убитыми и ранеными, но гораздо значительнее были потери отстававшими, сдававшимися в плен, забивавшимися в халупы и утонувшими при переходах через реки. Когда мы уже отдали Сан, к нам начало поступать пополнение. Но было уже слишком поздно. Маршевые роты, скверно обученные, сразу же как мясо в котлетную машинку попадали в атаку, и гибли – без счета, без смысла и без пользы.
Р. М. Хин-Гольдовская, 21 июня
Не понимаю, как можно теперь писать рассказы на современные военные темы. А вот Алеша Толстой упражняется! Тянет в Русских Ведомостях благородно-романтическую канитель: муж заботится о раненых, жена – сестра милосердия, герой жены – князь – убит на войне – ни дать ни взять Анна Каренина в трех фельетонах и наизнанку. Как не стыдно!..
А. А. Жданова, 22 июня
В Твери тревожное настроение. На 24-е ожидают бунта против дороговизны. Многие возбуждены, даже самые инертные и пустые, вслушиваясь в горячие возмущённые разговоры, говорят: увлечёшься, пожалуй, и сам к чёрту на рога пойдёшь, была не была. Торговцы и мещане очень недовольны приездом государя. Они ожидали приличного духу времени «слова», но «слова» не было, он приехал любезничать с дворянством. Скоро будет набор ратников второго разряда за четыре года. Будут брать единственных сыновей в семьях с отцами.
Заметно на гуляньях громадное количество барышень, они ухаживают за жалкими остатками «кавалеров», как настоящие Дон-Жуаны. Преподносят им цветы, завязывают разговоры, приходят на дом с визитами. Для них наступила голодовка. Несмотря на дороговизну, туалеты шикарны. Предложение превышает спрос намного. Уроды чувствуют себя царьками. Австрийские офицеры имеют успех. Они пожинают при путешествиях на базар и в купальню целый фейерверк улыбок, взглядов и благосклонного внимания. На безрыбье и рак рыба!
«Вечерний курьер», 23 июня
Ходатайство о переименовали чинов.
Комитет славянских трапез во исполнение предложения, сделанного на одной из последних трапез, возбудил ходатайство о желательности переименования придворных чинов: камергера, камер-юнкера, егермейстера, обершенка, гофмейстера и т. п., в древне-русские придворные чины: ближний боярин, кравчий, сокольничий, стольник и т. п., находя, что подобные названия являются для народа более близкими и понятными.
Кроме того комитет трапез ходатайствует перед министром народного просвещения, чтобы к началу учебного года было воспрещено употреблять глаголы, оканчивающиеся на «ировать», находя, что это есть не что иное, как видоизменение немецкого отглагольного окончания «iren». Как на пример, указывается на глагол «мобилизовать». Поэтому, комитет находит возможным употреблять глагол «реквизовать» вместо искусственного реквизировать. Указывается также на желательность замены некоторых немецких терминов русскими, как, например, бухгалтерия выражением счетная часть, эксплуатация – пользование, территория – земельная площадь и т. п.
В. П. Кравков, 24 июня
О бродячих солдатах сложилась версия – есть из них «халупники», шляющиеся по месяцам из халупы в халупу, и – «волхвы», путешествующие вдали от своих частей также подолгу, но лишь по звездам!
Вопрос с венериками и сифилитиками принимает жгучий характер. Приказом Верховного главнокомандующего нельзя их эвакуировать в тыл, масса из них умышленно заражается, чтобы только уйти из строя. Не шутя приходит в голову мысль об образовании из них разве каких-либо отдельных венерических отрядов!
«Вечерний курьер», 26 июня
Интересное зрелище.
Вчера на территории бывшей ремесленной выставки, на Ходынском поле, был произведен смотр вновь сформированному 4-му сибирскому врачебно-питательному отряду Всероссийского союза городов.
В присутствии членов главного комитета союза состоялось примерное развертывание отряда и опыты с погрузкой и выгрузкой раненых. Отряд был несколько раз сфотографирован. Кинематографический аппарат занес на фильму все действия отряда. В общем осмотр произвел на присутствовавших вполне благоприятное впечатление.
Н. С. Кузнецов, 28 июня
Спал хорошо. Получил письма. После обеда началось пьянство. Сперва мы двое выпили 1 бутылку вина, потом вчетвером выпили 4 бутылки мадеры и 5 бутылок вина вообще, были пьяны. У нас была музыка, танцы. Тайком уехал в Мочельницу и встретил, только что, час назад, сестру милосердия и вот с нею-то были весь вечер в лесу. Ласки, поцелуи и снова: «Все обещаю, но только не сегодня». Потом чуть не потерял кобуру, но нашёл.
Июль
А. А. Штукатуров, 1 июля
