ширине, чтобы по ним проехала конная коляска.
Заметив, что Риордан уставился на водную гладь, Скиндар сказал:
– Болтают, что их глубина в некоторых местах превышает пятьдесят локтей. Король Гедрик приказал вырыть такие котлованы. Он же распорядился запустить туда рыбу. Теперь ее тут неимоверное количество. На стол хватает круглый год, даже на продажу остается. В Глейпине любят рыбу. От нее, считается, зубы белее.
– Летом тут комаров, наверное… – предположил Тиллиер.
– Нет комаров, – буркнул капрал и в ответ на удивленные взгляды с неохотой пояснил: – Ловят.
Перед парадным входом они миновали второй кордон стражи. Среди солдат у Скиндара знакомых не оказалось, поэтому их все-таки досмотрели. Всех, кроме капрала. Тем не менее лицо Скиндара приобрело озадаченно-напряженное выражение. У него на языке явно вертелся какой-то вопрос к стражникам, который бравый капрал не решался задать. Когда они поднялись по мраморным ступеням к входу во дворец, за массивной дверью их встретил мажордом в ливрее из такого тонкого шитья, что собственные парадные мундиры показались курсантам грубым одеянием скоморохов.
Распорядитель Глейпина деловито глянул в пергамент, который держал в руке.
– Так. Пополнение Школы? Четыре человека плюс капрал. Все верно. Ваша аудиенция состоится сегодня, в коридоре перед Каминным залом, в правом крыле. Между докладом звездочета и посещением августейшей семьей королевских конюшен. Передайте плащи камердинеру и следуйте за мной.
По случаю дождливой и зябкой погоды в Глейпине было жарко натоплено. Через равные промежутки стены по коридорам были оборудованы каминами, в которых весело трещали дрова. Под потолками, в люстрах, горели сотни свечей. На полках из голубого травертина повсюду стояли букетики живых цветов. В воздухе висел запах роскоши.
Мажордом довел их до назначенного коридора, построил в шеренгу и тут же удалился. Сразу вслед за курсантами в коридор вошли четыре стражника и расположились по периметру их группы. Скиндар продолжал коситься на этих солдат, что-то его беспокоило. Потянулись минуты ожидания королевского приема.
Прошел час, призывники по-прежнему стояли там же, сбитые с толку, обескураженные. Но не великолепие Глейпина повергло их в смятение, а его блестящие женщины. Их появление произошло внезапно и не было связано с присутствием новобранцев, скорее, тут шла подготовка к какому-то обычному дворцовому церемониалу. На простых деревенских парней они произвели сметающее впечатление. Дробный стук каблучков по мраморному полу, кокетливый шелест юбок, ослепительные жемчужные улыбки, призывная яркость помад и манящий влажный блеск глаз – вот чем явились для новобранцев женщины Глейпина. Этот мишурный блеск завораживал. Они видели даже не живых девушек, а образы их, которые медленно таяли, оставляя после себя сводящий с ума аромат духов.
– Боги, сделайте так, чтобы я побыл тут хотя бы одну декаду. Я согласен работать придверным ковриком и даже шваброй, – прошептал Тиллиер. – Нет, вы видели?
Они видели, хоть и никому не было до них дела. Они стали свидетелями иной жизни, недоступной для большинства людей, жизни, полной утех и чувственных наслаждений. Каково это, находиться внутри подобной атмосферы соблазна? Неужели для кого-то это может стать ежедневной рутиной?
Лишь Скиндар ощущал себя в своей тарелке. Капрал удостоился нескольких приветствий и даже одного многозначительного воздушного поцелуя. Его слова несколько отрезвили курсантов.
– Фрейлины и фаворитки. Ну как, хороши? Еще бы! Парни, они не настолько недоступны, как кажутся. Кхе, кхе… – Скиндар заговорщицки усмехнулся. – Для поединщиков многие двери открыты. И не только в дневное время.
Пока они переминались с ноги на ногу, у Риордана достало времени осмыслить новый этап своей судьбы. Еще месяц назад он вел жизнь незначительного человека, отвергаемого собственной семьей и презираемого окружающими. Теперь он превратился в персону, к которой приковано внимание многих. Он почувствовал даже не свою значимость, а свою волю. Многое может перемениться, важна лишь внутренняя сила. Те, кто тебя окружает, словно ждут, чтобы ими распоряжались, они с готовностью повинуются лидеру, если тому достанет смелости проявить себя. Деревенские девчонки хихикали ему вслед, теперь он пребывает в обществе королевских фрейлин. Родная мать была холодна с ним, она недооценивала отпрыска, а сейчас он на равных фехтует с Мастером меча. Отец редко снисходил до разговора с сыном, а теперь его заметил сам король. Аудиенция состоится перед тем, как Вертрон осмотрит своих лошадей, но с что с того? Он призвал его, он выделил его из числа прочих.
У Риордана захватывало дух от этих мыслей. Теперь он не променял бы судьбу поединщика ни на что на свете. Биккарт искал настоящий талант, того, кто рожден воином, а не того, кто обучается быть им. Прекрасно, он нашел его. Впереди маячит костлявая фигура смерти, ну и пусть. Его воля поможет обмануть смерть, боги вознаградят за доблесть. Мастер войны сказал, что поединщики Овергора не боятся смерти, а трахают ее? Отлично, он сделает так. Может быть, смерти даже это понравится.
Не менее часа прошло, пока наконец все вокруг не пришло в оживление, и стало понятно, что момент аудиенции близок. Мажордом прошелся мимо них по коридору, открывая двери и бросая внимательные взгляды по сторонам. Потом появился граф Танглегер. Он поздоровался с Скиндаром и занял место сбоку от маленькой шеренги курсантов. С Риорданом Посланник не перемолвился ни единым словом. Далее в их коридор ступил могучий стражник в черном мундире, расшитом серебряной нитью. На поясе воина висел короткий меч, правая кисть напряженно сжимала его рукоять. Он приветственно кивнул Скиндару и проследовал дальше, настороженно оглядываясь.
– Глава личной охраны короля, – прямо в ухо Риордану шепнул стоявший слева Хоракт.
Он едва успел окончить фразу, как со стороны главного входа послышались звуки приближающейся процессии. Королевскую процессию сопровождали четыре стражника в таких же черных мундирах с серебром. Несмотря на будничный характер прогулки, лица их были напряжены и выражали готовность к немедленному действию.
Вертрон выступал впереди. Ростом король был чуть выше Тиллиера, но выглядел почти так же массивно, как Дертин. Лик монарха было спокойным, на лице лежал отпечаток государственных дум, глаза выражали скорее строгость, чем интерес. Он едва удостоил взглядом призывников и проследовал далее по коридору. Шедшая за ним королева Эйна вообще не смотрела по сторонам, пребывая в каких-то собственных мыслях. Ее брови были нахмурены, губы сжаты, взгляд был направлен на широкую спину супруга. Монаршая чета миновала пополнение Школы без промедления, зато шедшая следом за родителями принцесса Вера внесла сумбур в порядок церемонии. Она внезапно остановилась напротив Риордана, отчего личная охрана шарахнулась к ней, а шедшая за Верой принцесса Альпина едва не уткнулась головой в спину старшей сестры.
В противоположность статным родителям Вера была ростом не выше Риордана, но очень изящно сложена. Ее открытым плечам не была свойственна ни женская округлость, ни девичья сухощавость. Девушка, несомненно, отдавала
