мягкие переменные, как независимость крестьян; второстепенные решения правительства, свидетельствовавшие о нелиберальном характере режима и выхолащивавшие либерализующий потенциал реформ. Затем будет рассмотрен довольно общий вопрос о том, могут ли либеральные реформы сверху в условиях нелиберального режима способствовать продвижению либеральной демократии.
Наконец, я кратко останавливаюсь на вопросе о сопоставимых реформах в постсоветской России, которую также нельзя обвинить в чрезмерном демократизме или либерализме.
Производительность
В годы, последовавшие после начала реформ, сельскохозяйственное производство в России находилось на подъеме. Один исследователь, сравнив данные по губерниям, по которым нашлись необходимые сведения, получил 24 %‐ный рост (по весу) производства зерновых, картофеля, семян льна и конопли за период 1901–1905 гг. и 1911–1913 гг. (19,5 % для зерновых, 36,6 % для картофеля и 8,1 % для семян льна и конопли)[607]. Примерно половину прироста можно отнести на счет увеличения площади возделываемой земли (12 %‐ный рост за этот период), но остальные 12 % приходится отнести на счет улучшения методов хозяйствования[608]. Подобные сопоставления всегда чувствительны к выбору начального и конечного периодов, но в данном случае у них есть то общее, что в каждом был только один год с плохим урожаем (1905 и 1911 гг.)[609], причиной которого, судя по всему, была плохая погода.
Повышение урожайности было связано в первую очередь с ростом использования удобрения и сельскохозяйственной техники. За 1900–1912 гг. импорт удобрений вырос почти в шесть раз, а отечественное производство фосфатных удобрений выросло в два с лишним раза за 1908–1912 гг.[610] Как показывают табл. 7.1 и 7.2, импорт и производство сельскохозяйственной техники также резко увеличились[611].
Таблица 7.1
Импорт сельхозтехники (млн руб.)
Таблица 7.2
Производство сельхозтехники (млн руб.)
Перед нами, конечно, рост валового производства, а не показатели повышения чистой производительности земли. Но укрупнение и объединение участков должно было способствовать повышению чистой продуктивности в силу сокращения издержек, порождаемых чересполосицей (таких как, например, время на переход с одной полоски на другую, конфликты с соседями по вопросу о межевании, слишком узкие полоски, не позволяющие использовать технику и коммерческие удобрения). Реформа открыла возможности использования новой техники, и крестьяне не стали бы ее использовать, если бы не рассчитывали на чистую прибыль.
Исходя из того, что за период с 1901–1905 гг. по 1911–1915 гг. валовой урожай с десятины вырос примерно на 12 %, нельзя отнести весь рост на реформы прав собственности. Рост мировых цен на зерно мог побудить некоторых крестьян к большему усердию, а определенную роль мог сыграть и постепенный переход земли от дворян к крестьянам – особенно если предположить, что в этих сделках участвовали по большей части наименее оборотистые дворяне и самые расторопные крестьяне[612]. Свою роль, возможно, сыграли и более широкие изменения (такие как повышение качества рабочей силы в связи с повышением ожидаемой продолжительности жизни, умелости и грамотности), которые не могли не затронуть все аспекты производительности в России[613]. Реформы, разумеется, должны были оказать и кратковременное неблагоприятное влияние, поскольку крестьянам пришлось тратить время и силы на подсчеты и переговоры, на сооружение хозяйственных построек, заборов и всего остального, что необходимо при изменении конфигурации хозяйства. Но данные о росте урожайности, продлившемся недолгое время, потому что война и революция быстро перечеркнули все достижения реформ, подтверждают правоту идеи Столыпина, что причиной некоторых российских проблем были уродливые права собственности.
Сопоставление урожайности в хозяйствах с чересполосной и объединенной землей свидетельствует о прогрессе. Источником данных является проведенное правительством в 1913 г. исследование 12 уездов, по одному на 12 губерний Европейской России[614]. Советские критики игнорировали это исследование на том основании, что его результаты были предопределены выбором уездов. Но ведь основным принципом отбора было стремление избежать уездов, в которых было сравнительно мало единоличных выделов (вспомним, что сюда, вразрез с интуитивным пониманием, вошли и разверстания целых деревень), где, по определению, мало что можно было изучить относительно землеустройства[615]. Хотя такой принцип отбора мог исказить результаты, характеризующие, скажем, положительное отношение крестьян к реформам, трудно представить, как он мог бы исказить данные об урожайности, разве что в некоем окольном смысле: что крестьяне были особенно довольны реформами там, где они начали ощущать их потенциальную выгодность. Малоубедителен и аргумент, что в Самарской губернии уезд был выбран потому, что там был «сильный кулацкий элемент», поскольку на данных об урожайности это может сказаться только в силу того, что «кулаки» лучше использовали объединенные участки земли[616]. Что же касается намеков на то, что исследование проводилось «царскими чиновниками», то в ответ уже был отмечен тот факт, что работа была проведена студентами землемерных училищ, которые были страстными противниками режима, но обрадовались возможности напрямую поработать с крестьянами[617].
Исследование 12 уездов выявило значительное преимущество объединенных участков по урожайности. В 1913 г. урожайность на них оказалась в среднем выше, чем на общинных чересполосных землях, на 5 % (рожь) и более чем на 30 % (озимая пшеница). В отдельных уездах, разумеется, это превосходство было еще более значительным, и по некоторым культурам превысило 60 %[618]. Независимо собранные данные по Богородицкому уезду Тульской губернии говорят о сходном повышении урожайности[619]. Эти данные могут показаться завышенными, но они совпадают с оценками роста урожайности в результате огораживания в Англии – от 50 до 100 %[620].
С чисто агрономической точки зрения явные преимущества отрубных и хуторских хозяйств могли быть частично ослаблены определенными неблагоприятными эффектами. По некоторым данным, слегка понизилось поголовье скота в расчете на душу населения, хотя в абсолютных показателях сокращения не было[621]. Уменьшение поголовья было относительно заметнее у отрубников, чем среди хуторян, предположительно потому что их наделы были слишком малы, чтобы тратиться на огораживание[622]. Как сказал один крестьянин, «общинное землевладение хорошо для скота, а единоличное – для закона и порядка»[623]. Трудно оценить то, как сокращение поголовья скота на душу населения повлияло на благосостояние людей. Уменьшение потребления мяса не вяжется с ростом дохода, хотя такое и возможно: относительная стоимость мяса может вырасти настолько, что люди будут сокращать его потребление, даже несмотря на рост дохода. В условиях столыпинских реформ такое было возможно, потому что благодаря землеустройству зерно стало относительно дешевле мяса из‐за, например, более высоких расходов на стойловое содержание скота (cattle fencing). В любом случае сокращение поголовья скота не обязательно сопровождается уменьшением потребления мяса. В Англии в XVII и в первой половине XVIII в. поголовье скота снизилось, но производство и потребление
