Я имел „удовольствие“ узнать, как некий пошляк, пытаясь имитировать мой голос, распевал полупорнографические, чудовищные по музыкальной безвкусице, с позволения сказать, песни, рассказывал анекдоты, как он думал, „под Утесова“.
Как выяснилось в дальнейшем, эта магнитофонная запись была размножена и появилась во многих городах, где продавалась из-под полы с ручательством, что это подлинник.
Я был ужасно этим и возмущен и обеспокоен. И в первом же интервью (для „Комсомольской правды“) просил людей, которым будет предлагаться эта пленка, задерживать продавца, потому что это граничит с уголовщиной. К сожалению, до сих пор сведений о задержании этой фальшивки я не получил».
О личности Бориса Рахлина и сегодня известно немного: по воспоминаниям старожилов города на Неве, он работал фотографом в Питере и был знаком с Аркадием Северным. На пленке с записью гитарного концерта Северного 1974 года есть песня, посвященная «Боре Рахлину», под названием «Вы скажете, бывают в жизни шутки…». Однако Утесову судя по всему, было совсем не до смеха…
«Советских песен не надо…»
«…Особым предписанием эстрадные программы в пивных, равно как и в прочих зрелищных предприятиях, подверглись строжайшей чистке. (Певицу) Балуеву же просто сократили, так как пела она по старинке, без научной постановки в голосе, опять же исключительно про телесную любовь, да еще в недопустимо упадочном стиле. О состоявшемся приговоре ее уведомили устно, в памятный вечер сомнительного счастья, незадолго до того, как скользнула на пол роковая занавеска.
Взамен же, пока не перестроит своего репертуара в нужном направлении, Зине Васильевне обещали место старшей буфетчицы, однако не ранее конца года, когда откроется дополнительный, мавританский зал. Правда, Фирсов взялся по знакомству срочно написать ей злободневную сатиру на Като, Гардинга и Хьюза, любимую тогдашнюю мишень эстрадных остряков, но, когда куплеты были переложены под гармонь, на политическом горизонте появился, взамен и на другую рифму, известный лорд Керзон; возобновление работы отодвигалось на неопределенный срок, а деньги таяли…»
Л. Леонов, «Вор» * * *
Вплоть до середины 30-х борьба на музыкальном фронте велась нешуточная.
Конечно, полностью задушить цыганщину было невозможно, жестокие романсы так или иначе продолжали существовать. Их пели, но пели с оглядкой, вымарав из репертуара множество красивых дореволюционных шлягеров и народных песен, подстраиваясь, по мере сил, в фарватер «решений партии и правительства».
Например, из богатого, в несколько сот произведений, творческого багажа «Белой цыганки» Изабеллы Даниловны Юрьевой (1899–2000) после очередной чистки цензоры разрешили исполнять только… 4 песни.
Хотя сами «слуги народа» на закрытых правительственных концертах предпочитали слушать «проверенный» материал.
И. Д. Юрьева вспоминала такой эпизод из своей карьеры:
Далеко за полночь в квартире зазвонил телефон… «Товарищ Юрьева, сейчас за вами приедет машина, вы будете участвовать в концерте. Вы не имеете права отказываться…»
Машина помчалась по пустынным улицам ночной Москвы и вскоре въехала в Кремль…
Я сидела в банкетном зале между вальяжным тенором Козловским и добродушно похмыкивающим «всесоюзным старостой» Калининым ни жива ни мертва. Перед тем как меня вызвали на сцену, Михаил Иванович Калинин наклонился ко мне и шепнул: «Изабелла Даниловна, только не агитируйте нас. Можете петь какую угодно цыганщину. Советских песен не надо».
Часть VII. «С берлинского кичмана»
«Кто сказал, что надо броситьПесни на войне?После боя сердце проситМузыки вдвойне!»
В. Лебедев-Кумач
Фронтовой фольклор
Великая Отечественная война стала величайшим испытанием для нашей страны.
К Победе народ пришел через бесчисленные жертвы, великие трудности, море крови и океаны слез. Но и на передовой, и в окопах, и в бараках концлагерей люди оставались людьми: любили, страдали, смеялись, сочиняли новые стихи и мелодии.
Сохранившиеся песни и частушки ясно передают настроения общества.
Товарищ Ворошилов, война на носу.Все твои лошадки пошли на колбасу.
Или:
Дорогой товарищ Сталин, что тут деется в тылу,Лейтенанты поженились, позабыли про войну.
Выступление Госджаза РСФСР п/у Леонида Утесова на площади Свердлова в Москве 9 мая 1945 года.
Фронтовой фольклор — песенная летопись войны. В нем, как в зеркале, отразились мысли и чувства людей, их боль и надежда:
Разгорался горизонт, молнии сверкали,Уезжаю я на фронт, моя дорогая,Если ранят, иль убьют, знать, судьба такая,Если писем не пишу, значит, есть другая.Всю страну мы защитим, и Москву-столицу,Всех фашистов перебьем, встанем на границу.
А на мотив популярной «Катюши» звучали такие слова:
Расцветали яблони и груши,Поплыли туманы над рекой.Выходила на берег Катюша,А за нею немец молодой.
«Подарю тебе, Катюша, бусы,Подарю я перстень золотой.На тебе, Катюша, я женюся,Увезу в Германию с собой».
Но Катюша смело отвечала:«Не тебе я, фрицу, отдана.Меня любит чернобровый Ваня,О котором знает вся страна».
Немец сразу понял, в чем тут дело,Что Катюшу любит партизан.Закурил с досады папироску,На Катюшу он навел наган.
Расцветали яблони и груши,Поплыли туманы над рекой.Умерла красавица Катюша,Умерла Катюша как герой.
Очень часто стихи ложились на уже известные мелодии, и часто эти мелодии были заимствованы у блатных и уличных песен. Это объясняется как широкой распространенностью жанровых вещиц в народе, так и массовым участием в боях бывших заключенных, которым власть позволила «смыть вину кровью».
Так «Гоп со смыком» стал патриотической балладой:
Жил-был на Украине парнишка,Обожал он темные делишки,В драке всех ножом он тыкал,По чужим карманам смыкал,И поэтому назвали его Смыком.
А в Берлине жил барон фон Гоп,Он противный был, к тому же жлоб,И фон Гоп, чтоб вы все знали,Был мошенник и каналья,И за то имел он три медали.
Задумали фашисты войнуПрямо на Советскую страну,На Украине фашистыВласть организуют быстро,Стал фон Гоп полтавским бургомистром.
Но помощник нужен был ему,И фон Гоп направился в тюрьму:«Эй, бандиты, арестанты,Вы на этот счет таланты,Кто ко мне желает в адъютанты?»
И тогда вперед выходит Смык:«Я работать с немцем не привык,Но вы фашисты, мы бандиты,Мы одною ниткой шиты,Будем мы работать знаменито».
Фон Гоп со Смыком спаяны навек,Но вдруг подходит к ним наш человек,А в руке его граната.Гоп спросил: «А что вам надо?» —Тот ответил: «Смерть принес для вас я, гадов»,
Вот теперь и кончилась баллада,На осине два повисших гада.И качаются два гада,Гоп налево, Смык направо,Кто послушал, скажет: «Так и надо!»
Считается, «С одесского кичмана» является переделкой солдатской песни еще времен Первой мировой. Тридцать лет спустя «уркаганская одиссея» вновь стала военной:
Товарищ, товарищ,Меня поранили,Меня поранили тижало.Болят мои ручки,Болят мои ножки,Болят мои раны тижало.
А дома детишки,Жена молодая,Они не дождутся меня —А дети возрастутИ у матери спросят:«А где наш родной отец?»
А мать ответит,Слезами зальетсяИ скажет: «Убит на войне.Отец ваш убитыйНа польской границе,На польской границе далеко…»
Леонид Утесов в образе «одессита Мишки» из одноименной песни.
Утесовский хит пользовался оглушительным успехом в мирное время, и неудивительно, что в годы войны возникло великое множество переделок на популярный мотив. Самому Леониду Осиповичу больше других нравилась такая:
