затем глазами указал наверх. Я понимала, о чем он думает – этот звук мог подсказать Часовому, что мы собираемся делать.
Мы торопливо провели всех вниз по ступенькам. Бен шел впереди, а я – последней, постоянно оглядываясь назад. Мне казалось, что в погреб вот-вот ворвется Макговерн. Я сразу поняла, в какой момент Бен открыл холодильник.
– Что за бред ты нам предлагаешь? – спросил его отец.
– Вам придется нам поверить, – прошипела я. – Бен знает, что делает. Он пойдет впереди, а я буду замыкающей.
– Ты готова? – спросил Бен, глядя на меня поверх голов своей семьи.
– Да. – Я махнула в сторону холодильника. – Вперед.
Он забрался внутрь, низко пригнулся и пополз.
А я начала привязывать веревку к крюку в стене. На мгновение я засомневалась: если я это сделаю, то Часовой точно догадается, где мы. Но если дверь закроется, пути назад не будет. А мы не знаем, свободен ли путь.
Я затянула узел на веревке. Мы друг за другом забрались в холодильник. Мистер Донахью хотел поменяться со мной местами, но я подтолкнула его вперед, прошептав: «Я знаю, что делать».
Я ползла по песчаному туннелю, где было жарко и душно, и старалась не дать своему воображению разгуляться. Интересно, дом над нами уже охвачен огнем? Впереди цепочки Бен то и дело выкрикивал что-нибудь ободряющее. «Осторожно, тут низко. Пригнитесь. Уже почти пришли. Чуть-чуть осталось». И тем же бодрым тоном он произнес:
– Привет, Нед. Как делишки?
К этому моменту я и мистер Донахью еще не выбрались из туннеля. Он резко остановился:
– Оливия, иди назад, – прошептал мистер Донахью.
– Нет.
– Сейчас же! – сказал он и заторопился вперед к своей семье. Если полезу обратно, то просто застряну в этом туннеле, а с ними произойдет что-то ужасное, пока я буду торчать в этом каменном гробу, наполненном горячим воздухом и пылью, с бушующим огнем позади.
Так что я поднажала и двинулась вперед. Добравшись до погреба, я увидела, что Нед заставил всех сесть, прислонившись спиной к стене. Сам он возвышался над ними, размахивая чем-то длинным и металлическим. В одной руке у него были большие садовые ножницы, а в другой – топор. Он что-то говорил, жестикулируя, и тень, которую он при этом отбрасывал, была похожа на чудовище с огромными когтями.
Я оставалась в туннеле, вроде бы незамеченная. Нед уже успел разойтись.
– Вы даже не соображаете, что наделали. Что посмели осквернить. Этот дом был святилищем. Обителью радости. И тут появились вы – с вашими мелкими жалобами и претензиями. И вам еще хватило смелости быть неблагодарными! Я ждал. Сперва я думал, вам просто нужна подсказка. Как вы могли жить посреди всего этого великолепия и остаться такими пустыми? Этот дом десятилетиями принадлежал Лэнсомам. Но я – я не Лэнсом. Мне никогда не позволяли забыть об этом. Я был лишь гостем, допущенным из жалости. Но золотые времена прошли, и величие померкло. И совершенно неожиданно у меня появился шанс. – Я завороженно наблюдала, как жилка на виске у Неда бьется в такт его гневным словам. – Мне оставалось всего несколько месяцев, чтобы накопить на первый взнос.
– Так значит, ты писал письма, чтобы нас выкурить? – встряла Люси. Судя по всему, она совершенно не видела берегов в своем стремлении к конфликтам.
– Я хотел вас предупредить.
– Не говори ерунды! – завопила Люси. С каждым новым словом она становилась все больше похожа на самого Неда. – О чем предупредить? О своей коллекции скаутских значков? Комиссия за дом наверняка серьезно увеличила твои накопления. Как мучительно! Прямо душещипательный рассказ О’Генри. Но если бы ты занялся перепродажей, то получил бы еще одну комиссию того же размера. Да и кому мог бы понадобиться печально известный Дом Часового? Все бы решили, что ты делаешь нам одолжение, позволяя сбыть проклятую недвижимость с рук. Но только вот папа слегка переборщил и подал в суд на тебя тоже, и это спутало твои карты. А то на двери бы уже красовалось бы твое имя, разве не так?
Пальцы Неда крепче сжались на рукоятке топора, а костяшки побелели.
– Этот дом всегда останется домом Лэнсомов. А я был только наблюдателем. Даже находясь внутри, я лишь наблюдал. – Он фыркнул: – Вы, кстати, тоже. Думаете, в городе кто-то называет его домом Донахью? Когда завтра новость разлетится, все скажут: «Вы слышали? Дом Лэнсомов вспыхнул и сгорел дотла».
И с этими словами он замахнулся топором по какой-то трубе, проходившей над головами. Сперва я не поняла, что это такое, но потом увидела выражение ужаса на лице мистера Донахью. Один за одним все осознавали происходящее. Джейни отреагировала первой. Она вцепилась в руку Макговерна, укусила его в плечо и даже пнула в колено, словно разрушив заклятье оцепенения – после этого на него толпой навалились все остальные, пока он бессильно размахивал своими железяками, пытаясь дотянуться до газовой трубы.
Над нами бушевало пламя. Нед Макговерн тоже бушевал. Он был очень силен и сбрасывал с себя мистера Донахью, словно пес, отряхивающийся после прогулки, а затем взмахивал ножницами так, что их лезвия практически свистели в воздухе. Каждый раз, когда обух топора с лязгом касался трубы, мы замирали, ожидая, что все вот-вот взорвется.
Бен подался к своему отцу и показал ему на выход наружу. Тот замотал головой.
Бен ткнул пальцем и завопил:
– Газовый кран! Возле сарая! – Затем он, поднырнув, обхватил Неда за талию, удерживая на месте. – Сейчас! – заорал Бен. Но Нед больше никому не угрожал. Его пустые глаза смотрели только на трубу, и он безуспешно пытался до нее дотянуться.
Мистер Донахью пригнулся и побежал, закрыв голову руками, словно потолок уже был охвачен огнем. Миссис Донахью вывела наружу Люси и Джейни и звала меня. Но я словно не слышала ничего за пределами своей головы. Возможно, только там я могла позволить себе громко выкрикнуть имя Бена.
Или я все же сделала это вслух. Потому что за секунду до того, как миссис Донахью дернула меня вперед, он посмотрел мне в глаза и спокойно произнес:
– Я знаю, что делать.
А затем отпустил Неда Макговерна и снова вошел в тоннель, ведущий в дом по Олкотт, 16.
Миссис Донахью подсаживала меня, когда мы услышали взрыв. Он напоминал звук, который бывает, когда запускают фейерверки, за секунду до того, как небо осветится огнями. За спиной мы почувствовали мощнейщее движение воздуха – оно бросило миссис Донахью вперед и приложило ее головой о люк. Я лежала на земле, ощущая, как дрожит каждая клетка моего тела. Но потом поняла, что это дрожит сама земля. Люси и Джейни опустились на колени, и мы вместе вытащили миссис Донахью из люка.
– Гэвин? – с отчаянным ужасом позвала она.
– Я выключил. – Мистер Донахью сумел добраться до вентиля, правда, в панике чуть не оторвал ручку. Мы рухнули на землю, обнимая друг друга, рядом со старым
