простая фраза безвозвратно сожжет все мосты, ведущие к моему прошлому.
К тому уголку прошлого, где скрывалась важная часть меня.
– Я не хочу, чтобы Дор пострадал, – сплетая свои пальцы с пальцами Рока, ответила я. – Он еще совсем ребенок.
– Первая битва будет очень важной. Одаренных в войске не так много. Каждый талант…
– Нет. – Одним коротким словом я поставила точку в разговоре. – Мы справимся и без ребенка с оружием в руках.
Рок, видимо придерживающийся совсем иного мнения, усмехнулся. Я приготовилась к спору, но его не последовало. Вместо этого муж чуть склонил голову, принимая мой выбор. С губ сорвался едва слышный вздох облегчения. Пикировки с Роком давались мне тяжело. Они всегда оставляли после себя зуд сомнений и тревоги.
– Ты выглядишь встревоженной, – заметил Рок, уводя меня все дальше от замка. – Что-то случилось?
В его голосе сквозило затаенное беспокойство. Рука мужа сжала мою чуть сильнее, словно он старался через прикосновение передать мне часть своей уверенности и силы. Большой палец с непередаваемой нежностью прошелся по внутренней стороне моей ладони, поглаживая ее.
– Тебя расстроило столкновение ребятни среди яблонь?
Я подняла голову от утоптанной сапогами узкой тропинки, ведущей к вековому высохшему дубу, и взглянула на Рока. Его голубые глаза больше не казались мне льдистыми. Я видела в них теплоту, в которой хотелось раствориться.
– Многое ты услышал?
– Достаточно, чтобы понять, что произошло.
Я кивнула, не желая продолжать эту тему. Она была слишком болезненной. Враждебность, с которой столкнулись одаренные, вызывала у меня злость. Я пыталась ее подавить, опасаясь, что она может принести беду, но бороться с собой – дело нелегкое и изматывающее.
– Нет, меня беспокоит волнение среди знати.
Взгляд скользнул по раскинувшемуся передо мною зеленому полю. Совсем скоро оно заколосится, а затем даст богатый урожай. Каждое зернышко, брошенное в землю, взойдет, превратится в символ жизни – горячий хлеб, согревающий зимой лучше огня в камине.
Что посеешь, то и пожнешь. К чему приведет наша война с кирками? Мое противостояние с вождями?
– Кто-то посмел восстать против тебя?
Рок спросил об этом как всегда ровно, но я уже научилась считывать его эмоции, скрывающиеся под маской спокойствия, поэтому легко поняла: он жаждал уничтожить того, кто поднял на меня меч.
Месть в исполнении Рока всегда была изящной, но беспощадной. То, что я делала, поддавшись чувствам, он совершал хладнокровно и обдуманно. Возможно, мы хорошо уравновешивали недостатки друг друга.
– Пока нет. Но есть те, кто вносит смуту в головы людей.
– Почему?
Короткий обмен репликами заставил меня усмехнуться. Кажется, мы с Роком научились понимать друг друга с полуслова.
– Боятся одаренных и женщину на троне.
Рок нагнулся, сорвал травинку и задумчиво покрутил ее в пальцах свободной руки. Его взгляд не отрывался от чистого ясного горизонта. Крики детей, разговоры слуг, звуки скотного двора – все осталось позади. Здесь, среди поля, мы были одни.
Я ненадолго прикрыла глаза и втянула свежий весенний воздух. Рядом с Роком мне даже дышалось проще.
– Значит, недостаточно боятся.
Рок смял травинку и бросил ее под ноги. Я с легким недоумением смотрела на его бесстрастное лицо, силясь понять, что он имеет в виду.
– Рок, скажи прямо, – со вздохом попросила я.
– Ты пытаешься стать своей, Кара. Желаешь договориться с каждым по-хорошему, но правда заключается в том, что тебя не принимают. Никогда не примут.
– Прости?
Голос сел, поэтому вопрос прозвучал глухо, бесцветно.
Рок остановился. Левая рука легла мне на талию, вынуждая взглянуть ему в глаза, а правая все так же крепко сжимала мою ладонь. От близости сердце забилось чуть чаще, голову немного затуманило.
– Прежде тебя называли белой лисицей, теперь – ведьмой.
Прикосновения Рока обжигали, из-за чего туман в голове становился лишь плотнее. Я отвела взгляд и моргнула. Тревога, сжимающая сердце, чуть отступила.
Шум дня снова обрушился на меня, как будто я вынырнула на поверхность из толщи воды.
– Он не называл меня ведьмой, – твердо сказала я.
Рок пожал плечами и бережно, с затаенной нежностью приподнял пальцами мой подбородок. Наши взгляды снова встретились.
– Скоро назовет, Кара. Не он, так другие – те, кто решит, что ты слишком мягкосердечна, а значит, с тобой можно не считаться. Ты хочешь стать разменной монетой в чужих играх за власть?
– Этого не будет!
Злость, поднявшаяся в душе, как ураган, напугала даже меня саму. Ненадолго это отрезвило, заставило спасть пелену с глаз. Из-за нее мир еще мгновение назад казался багровым, залитым кровью.
– Ты же видела, как люди относятся к одаренным, – негромко, с вкрадчивыми, так ему присущими нотками продолжил Рок. – А тебя слишком тесно связывают с ними. Тебе не стать своей, Кара, перестань пытаться. Просто прими свою судьбу.
Мир разбился на осколки и рассыпался звоном разлетевшегося на камнях хрусталя. Слова Рока, точно кинжал, пронзили грудь, вспороли едва затянувшуюся рану. Я стояла и глотала открытым ртом воздух, силясь найти опору в бушующем море острых, черных, как ночь, чувств, что обрушились на меня.
Злость, обида, раздражение… Я словно снова была маленькой девочкой, за спиной которой шептались слуги. Я моргнула, и эта картина сменилась другой: теперь я видела Дора, в лицо которому ребятня бросала жестокие, наполненные злобой и страхом слова.
– И какая же у меня судьба? – с трудом разлепила я губы.
– Я уже говорил. Стать королевой, настоящей королевой, чью власть никто не посмеет оспорить.
Мир снова закружился перед глазами, и я тряхнула головой. Из прически выпала алая заколка и ярким пятном засверкала на зеленой траве, как большая капля крови. Я вздрогнула и подняла взгляд на Рока.
– Вар предложил другое решение, не такое прямолинейное.
На лице Рока промелькнуло что-то темное, но слишком быстро, и я не смогла понять, что оно значит.
– Выбор за тобой, Кара, – склонив голову, сказал он. – Всегда.
Я кивнула. Держась за руки, мы в молчании дошли до старого дуба, грозящего сухими мертвыми ветками чистой синеве неба. Рок не мешал мне размышлять, за что я была ему благодарна. Лишь иногда он привлекал меня к себе и, глядя мне в лицо, словно спрашивая разрешения, крепко обнимал. В его руках, пахнущих горькой полынью, было тепло и спокойно. Я прикрывала глаза и падала, падала в омут мыслей.
Выбор.
Мне нужно сделать выбор.
Когда я вернулась в покои, решение было принято. Я достала из шкатулки стопку чистых листов. Рука дрогнула, ненадолго мною вновь овладели сомнения, но их прервал стук в дверь.
– Ваше Величество, вы хотели меня видеть?
Порог переступил Вар. Не глядя на него, я потянулась к чернильнице. Указ должен быть составлен немедленно. Я даже обойдусь без помощи Мира.
– Как зовут старшего сына вождя Камышовых Котов? – не отрываясь от письма, спросила я.
– Вет, – с удивлением ответил Вар и поправился: – Завет, завет предков, Ваше Величество.
Я ненадолго остановилась. Мои губы искривились в усмешке.
– Что ж, передайте Завету, что по указу королевы Кары на рассвете он будет публично казнен.
Вар смешался. На его уже немолодом лице
