недоумение сменилось тревогой и легкой опаской. Он даже сделал шаг назад, будто что-то его напугало.
– Ваше Величество, вы уверены?
– Более чем. Казнь будет показательной, никакой милости к смутьяну.
Вар осторожно переступил с ноги на ногу. Намеки он тоже понимал, но предпочел внести ясность:
– Четвертование?
– Да. – Рука дрогнула, капля чернил упала на лист. – Я же сказала, никакой милости. Пусть под пытками признается в измене и обвинении королевы в колдовстве. Люди должны знать, за что казнили сына вождя.
Больше вопросов не последовало. Вар терпеливо дождался, пока я закончу с указом. После чего осторожно, будто боясь обжечься, взял в руки документ и бесшумно исчез за дверью.
Я откинулась на спинку стула. Все сомнения, что терзали сердце, отступили.
На душе должно было стать легко и спокойно, но вместо этого она погрузилась во мрак, единственным маяком света в котором был Рок.
Глава 15
В эндшпиле одним из главных элементов, обеспечивающих победу, является время.
– Мы обязаны закрепиться в порту, – задумчиво проговорила я, склонившись над картой. – Город наш, но кирки могут вернуться.
Недавнее сражение никак не шло из головы. Нам удалось разгромить войско кирков, стянутое к приграничному городу возле моря. Но цена за успех оказалась высокой – мы потеряли большую часть одаренных.
– Вам нужны еще люди с талантами.
Голос Рока, стоявшего за моей спиной, заставил вздрогнуть, отогнать от себя картину кровавой схватки, о которой я, даже не присутствуя на поле боя, знала все до мельчайших подробностей – гонцы не жалели лошадей. Вести долетали до меня очень быстро.
– Да, но их поселения тяжело найти. Одаренные слишком хорошо научились прятаться.
Я потерла уставшие глаза. В них словно песок насыпали. За окном уже давно стемнело. Разложенную на столе карту освещали отблески камина и пляшущий огонь свечи.
С тех пор как перестала советоваться с вождями и начала принимать решения единолично, я часто приносила документы в спальню. Здесь мне думалось легче, чем в покоях, которые слишком отчетливо напоминали об отце. Иногда я спрашивала себя: был бы он мною доволен? Но такие мысли приносили лишь горечь, ведь я знала: отец считал, что предназначение женщины – рожать и орудовать иглой для вышивки. Так что я старалась поменьше думать об этом.
Прошлое должно оставаться в прошлом. Его оковы мешают двигаться дальше.
– Кара, вы знаете, что нам поможет.
Я досадливо поморщилась. Вот уже на протяжении нескольких дней мы снова и снова возвращались к теме, которую мне хотелось бы закрыть.
– Выжечь землю кирков? Сделать ее мертвой и неспособной дать урожай?
– Да.
Я – уже не знаю, в который раз за эти дни, – покачала головой.
– Во времена голода, Рок, первыми страдают женщины и дети. Именно их перестают кормить, а вовсе не воинов.
– И все же голод ослабит кирков. Они не смогут нам противостоять.
Голос Рока звучал спокойно, а само предложение было разумным, но все внутри меня сопротивлялось такому решению. Война сама по себе разрушительна и ужасна. Я не хотела, чтобы на ее алтарь легло жертв больше, чем того требовали обстоятельства.
– Мы справимся и без этого. Я уже отправила на поиски одаренных своих людей. Да и весть о том, что в столице с распростертыми объятиями принимают бывших изгоев, разнеслась по королевству. Немного терпения, и численность нашей армии возрастет.
Рок молча склонил голову, словно отступая. Он всегда так делал в спорах: показывал, что последнее слово за мной. Только я принимала решения. Именно на мои плечи падало бремя ответственности за тот или иной выбор.
Стоило мне об этом подумать, как рука Рока легла мне на талию. Я обернулась. Лицо мужа оказалось совсем рядом. Он склонился, сокращая то небольшое расстояние, что нас разделяло. Щеки коснулось его теплое дыхание, и по спине пробежали мурашки. Близость Рока всегда отзывалась в теле волнением – часто приятным, но иногда, как сейчас, полным напряженного ожидания и предчувствия опасности.
– Ты не одна, – негромко сказал Рок. Он чуть сдвинулся, его губы задели мочку моего уха, послав по телу волну сладкой дрожи. – Не хочу, чтобы ты забывала об этом. Ты всегда можешь положиться на меня.
Я прислонилась лбом к груди Рока и рвано выдохнула. Ощущение опасности схлынуло.
– Я знаю, – с благодарностью откликнулась я. – Знаю.
В воцарившейся тишине, нарушаемой лишь уютным потрескиванием камина и шипением свечи в латунном подсвечнике, я уловила дыхание Рока – мерное, ровное. И ненадолго прикрыла глаза, черпая силу в его спокойствии.
Что, если он прав? Что, если за мое мягкосердечие заплатят другие?
– Если позволишь, я лично отправлюсь на поиски поселений одаренных. Я найду и приведу новых людей, чего бы мне это ни стоило.
Я резко отстранилась от Рока, чтобы поймать его взгляд. В нем давно не было льда, так напугавшего меня в первую встречу. Все чаще в глазах Рока я замечала пламя – его жар согревал мое озябшее сердце.
А оно, все сильнее погружаясь в холод, нуждалось в огне.
– Слишком опасно, – после короткой заминки ответила я и с нежностью провела по щеке Рока. Он втянул носом воздух, словно даже такая простая ласка взволновала его. – Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– Не случится, – уверенно ответил он, перехватывая мою ладонь и поднося ее к своим губам. – Я вижу будущее, это позволит избежать многих бед.
Страх сдавил грудь так сильно, что стало тяжело дышать. Отпускать Рока мне отчаянно не хотелось. Я слишком сильно нуждалась в нем. Он стал той единственной опорой, которая давала мне силу. Убери ее и… что будет со мной?
Будто почувствовав мои колебания, Рок первым нарушил молчание:
– Я приведу одаренных. Тебе не придется выжигать земли кирков.
Обещание было дано так спокойно, что я не сомневалась: Рок его выполнит. Он всегда держал слово.
Облегчение смешалось с сомнением. Казалось, предложение Рока должно было снять груз с души, но вместо этого я лишь еще больше усомнилась в своем выборе. Ворох мыслей взметнулся, как стая черных ворон, когда стук в дверь нарушил наше с Роком уединение.
Я еще не переодевалась ко сну, поэтому коротко бросила:
– Войдите.
За порогом оказался Мир. Он поклонился сначала мне, затем моему мужу.
– Ваше Величество, пришел воз с ранеными. Вы велели…
Я на мгновение замерла. Дыхание перехватило, поэтому вопрос прозвучал сдавленно, хрипло:
– Мальчишка?..
Мгновение показалось вечностью. Я неотрывно смотрела в лицо Мира, моля о том, чтобы с его губ сорвался тот ответ, на который я надеялась.
– Жив, но очень плох. Я только поэтому осмелился потревожить вас в такой поздний час.
Напряжение, все это время державшее меня в тисках, чуть ослабло. Я кивнула, уже толком не слушая Мира. Словно в полусне, закуталась в накидку и потребовала:
– Веди к нему.
Перестук каблуков по каменному полу разлетался по темным коридорам спящего замка зловещим эхом – предвестником неминуемой беды. Темная накидка, наброшенная на плечи, из-за быстрого шага развевалась позади, как черный флаг на
