забыть.
В растрепанных чувствах я отвожу глаза от Кирилла и смотрю в окно. Там, за стеклом, ключом бьет жизнь: люди спешат по делам, разговаривают, смеются, а мир вокруг меня будто замер, остановился в ожидании решения, от которого зависит моя дальнейшая жизнь. Смогу ли я встать и уйти, зная, что из-за моего выбора пострадает дядя, который всегда оберегал и поддерживал меня? Но, господи, если я приму это дикое предложение, выживу ли я сама?
Глава 5
Кирилл выразительно смотрит на часы и небрежным наклоном головы подзывает официанта, чтобы закрыть счет. И пусть на словах он меня не торопит, каким-то шестым чувством я ощущаю его внутреннее нетерпение. Все-таки когда-то мы были очень близки, и даже прошедшие годы не смогли полностью перечеркнуть это.
Важно ли ему, чтобы я согласилась? Может быть, он просто проверяет меня, и если я сейчас скажу, что готова выполнить его условие и на три недели превратиться в его игрушку, то просто рассмеется мне в лицо и тем самым будет отмщен?
Месть. Я произношу это слово про себя несколько раз, чтобы не упустить из виду главный мотив происходящего. Конечно, он хочет мстить. И нет, я это чувствую, он не шутит. «Три недели, которые ты мне обещала», – четкий посыл, четкий срок, никаких сантиментов. Он просто забирает долг. По истечении отмеренного времени он уйдет, а я вернусь домой собирать те осколки, которые останутся от меня после его эксперимента.
– Итак. – Одно короткое слово, которым Гордеев как бы говорит мне, что время на размышления вышло, оголенными проводами бьет по напряженным нервам.
Больше всего на свете мне хочется выйти из-за стола и из этого ресторана, не сказав ему ни слова, показав тем самым, с каким презрением я отношусь к его ультиматуму. Вопрос лишь в том, хватит ли мне на это смелости. Или глупости.
Чтобы дать себе еще одну маленькую передышку, я беру в руки чашечку кофе. Подношу к губам, медленно пью, осознавая, что никогда еще прежде каждый глоток не давался мне с таким трудом.
Все это время Кирилл не сводит с меня изучающего взгляда. О чем он думает? Что видит? Понимает, насколько некомфортно я чувствую себя в его присутствии? Чувствует, как близка я к краю?
Желание сбежать в эту секунду достигает своего апогея, а груз ответственности, который я собираюсь на себя взвалить, вообще кажется мне неподъемным. Но потом я вспоминаю, к каким последствиям приведет моя слабость, и жизненные приоритеты встают на место.
– Я согласна.
Он медленно кивает. Не смеется. Не злорадствует. Не торжествует. Ведет себя так, словно ничего особенного не происходит и мы просто обсудили с ним прогноз погоды на предстоящую неделю.
– Насколько согласна? – Он вопросительно приподнимает бровь.
– Не понимаю…
– Это простой вопрос, – говорит он спокойно. – На что ты готова?
– На все. Я готова на все, что бы ты ни попросил за это.
На мгновение мне кажется, что на его лице я замечаю тень удовлетворения, но уже в следующую секунду оно приобретает привычное непроницаемое выражение.
– Тогда я хотел бы тебя кое о чем предупредить. – Он делает паузу, чтобы подчеркнуть значимость следующих слов. – Это устное соглашение я воспринимаю очень серьезно. Обратного пути для тебя не предусмотрено. Ты берешь на себя обязательства по доброй воле, и я заставлю тебя соблюдать их, даже если завтра ты передумаешь. Это ясно?
Мой язык прилипает к нёбу, в животе скручивается тугой узел, по спине ползут мурашки страха.
Что он ждет от меня? Кирилл из прошлого никогда бы не сделал ничего против моей воли, а этот новый допускает возможность играть человеческой жизнью по своему усмотрению. Если его цель отомстить мне вполне понятна, то методы, которые он может для этого использовать, для меня остаются загадкой. Он скажет мне спать с ним? Может быть, у него появились какие-то предпочтения в сексе, о которых мне предстоит узнать? А если я чего-то не умею? Я вдруг совершенно невпопад думаю о том, что за эти годы он наверняка привык к девушкам совсем другого сорта: ухоженным, изысканным, может быть, обладающим какими-то особыми талантами в постели, которые мне недоступны. Пять лет назад мне бы в голову не пришло сравнивать себя с другими, а сейчас я заранее кажусь себе оборванкой в окружении потенциальных топ-моделей. В те дни, что мы провели вместе с Кириллом в «Синичке», я не знала страха, любила собственное тело, наслаждалась новым миром сексуальных открытий, который показал мне человек, сидящий напротив. Сейчас все не так. Время жестоко посмеялось над каждой надеждой, каждой мечтой, каждой привязанностью. А вместе с ними вдребезги разбилась и моя уверенность в себе.
– Ясно, – произношу тихо. – Я не собиралась обманывать тебя.
– Тогда пошли.
Я послушно поднимаюсь со стула и на негнущихся ногах иду с Кириллом к выходу из ресторана. В желудке свинцовая тяжесть. От нервного напряжения шумит в ушах. Попрощавшись с администратором Кариной, Гордеев открывает дверь, галантно пропуская меня вперед, но я замираю на пороге в нерешительности.
– Я сейчас, – бормочу смущенно, избегая направленного на меня цепкого взгляда.
– Все свое носишь с собой? – иронично уточняет Кирилл, когда я через пару десятков секунд возвращаюсь к нему, держа в руках дорожную сумку. – Как удобно.
– До того, как ты позвонил, я успела выехать из гостиницы и почти купила билет на «Аэроэкспресс», – к собственному разочарованию, мой голос звучит обиженно и возмущенно.
– Видишь, жизнь полна сюрпризов, – замечает он задумчиво и протягивает руку, чтобы перехватить у меня сумку.
– И что теперь? – Когда мы выходим на улицу и мою спину перестает сверлить любопытный взгляд Карины, я решаюсь на этот вопрос.
– Я отвезу тебя туда, где ты будешь жить ближайшие три недели.
– В тюрьму? – слетает с моих губ едкое замечание.
– Почти. – Он насмешливо щурится. – Очень комфортную, работающую по принципу «все включено».
Глава 6
Проходит едва ли тридцать секунд с тех пор, как мы оказываемся на улице, и перед нами тормозит сияющий «Мерседес». Я вдруг с тоской вспоминаю старенький внедорожник, который Кирилл водил раньше. В нем мы провели множество долгих часов, купаясь в любви и нежности друг к другу. Теперь эта машина, конечно, не соответствует его статусу и возможностям, а чувства давно умерли. Даже глупо, что я об этом вспомнила.
Пока я совершаю мысленный экскурс в прошлое, в настоящем Гордеев открывает для меня пассажирскую дверь и терпеливо ждет, пока я заберусь внутрь.
– Ты больше не водишь? – удивленно спрашиваю
