пор решила незримо следовать за Ромусом, став его тенью и ожидать, что из этого выйдет.
* * *
Руун сбился со счету времени и шагов, которые он старался подсчитать. Звуки боёв давно стихли, как и любые другие шумы в целом, остался лишь звук его шагов, что разносился эхом по всему коридору.
Воздух становился все более затхлым и ему казалось, что тот и вовсе пропадает все больше и больше с каждым новым шагом.
Внезапно весь его мир перевернулся и его потянуло куда-то вниз: пол под ним провалился, вынудив упасть спиной на что-то твердое, причиняя волну боли, что разнеслась по всему телу.
Глаза, привыкшие к темноте, начало слепить чем-то нестерпимо ярким, обжигая их, отчего он издал стон, подгоняемый болью от падения.
Немного придя в себя, он нащупал ладонью рукоять своего меча, что упал недалеко от него. Обхватив его, он наконец открыл глаза, щуря их.
Как оказалось, он пролетел около пяти метров вниз. К счастью, не сломав ни одной из костей, хотя падение не прошло бесследно: множество ссадин и царапин, одна нога прихрамывает, а по затылку стекает теплый поток крови.
Осмотрев окружение, ему тут же бросился во взгляд свет, окрашивающий все вокруг в голубой цвет, исходящий от горящих повсюду факелов, что находились вдоль стен вокруг, вставленные в соответствующие пазы.
До этого этот голубой огонь его слепил, но когда он привык к нему, то осознал, насколько тот тусклый и холодный по ощущению, будто температура вокруг упала на несколько десятков градусов.
В один миг это место вселило стойкое желание скорее покинуть его, но, взглянув в проем сверху, он убедился, что другого выхода у него просто нет, придется идти вперёд.
Вокруг все было сделано из огромных глыб вытесанного булыжника, плотно прижатых друг к другу. Ни плесени, ни мха, ни грибов здесь не было. Лишь голые, ледяные камни, холод которых передавался ему даже через обувь, пронизывая тело.
Запах здесь стоял столь тяжёлый и застоявшийся, что ему казалось, что с каждым вдохом он проталкивает камни через свои дыхательные пути, в попытках вдохнуть ещё хоть немного воздуха.
Каждый его шаг оставлял за собой заметный след, поскольку эти полы были усыпаны слоями пыли.
«Сколько десятилетий здесь никого не было? И что это за место вообще?» — все происходящее щекотало его и без того напряжённые нервы, заставляя периодически бросать резкие взгляды по сторонам, где ему виделись какие-то движения.
Все чаще и чаще ему казалось, что тени, под влиянием этого освещения оживают, покачиваясь и удлиняясь, будто в такт дуновению ветра, глумясь над ним и дразня.
В какой-то момент он вышел в пространый зал, свод которого подпирали тяжёлые колонны округлой формы, стоящие каждые несколько метров.
Замедлившись, Руун оглядывался по сторонам. Между колоннами проглядывались каменные сооружения, напоминающие собой саркофаги.
«Крипта», — подумал безликий, увидев все вокруг.
Медленно, стараясь не издавать ни звука, он проходил дальше до тех пор, пока в конце этой комнаты не увидел каменный трон, покрытый письменами неизвестного происхождения, на котором восседало тело и прямо за ним виднелся проем, ведущий дальше.
Попытавшись обойти, он услышал, как что-то зашуршало и закряхтело, — звук исходил именно от трупа.
Бросив туда взгляд, он увидел, как кости, обтянутые иссиня-черной кожей, повернули в его сторону голову, смотря своими пустыми глазницами.
Когда их, как ему показалось, взгляды встретилось, то существо принялось подниматься, схватившись за свой полутораметровый меч, направляясь к нему.
— Да что ты за тварь такая? Тебе чего вообще надо? — Руун успел многое повидать, и был готов почти ко всему, но живые мертвецы были явно чем-то выходящим за рамки его подготовки.
Воздух и без того туманнил взгляд, лишая сил, но приток страха и вовсе заставил его ноги подкоситься.
Сделав несколько шагов назад, он упёрся спиной в одну из колон, пока мертвец, не торопясь, плелся к нему, волоча за собой меч, острие которого скрежетало о пол, разносясь по всему залу противным эхом.
Руун решил бежать от этого существа в проем, но тот куда-то исчез, будто его и не было вовсе там.
Пока мозг ещё не понимал, что делать, тело среагировало первее, заблокировав мечом удар врага, который, впрочем, обладал ненормальной силой, поскольку тело Рууна отлетело вбок на несколько метров, а рука, державшая меч, онемела, выпуская его.
Звук, упавшего клинка ещё не разнесся по залу, а тело безликого уже среагировало, заставив его укатиться вбок, уворачиваясь от нового удара.
«Что за ненормальная силища то вообще?!» — Рууну было сложно поверить в реальность всего происходящего сейчас.
Не успевал он подняться, как удар за ударом сыпались на него.
Тварь обладала невероятной силой и скоростью, но мозгом явно была обделена, поскольку ничему не училась.
От часто перекатов у Рууна уже кружилось голова, но ему нужно было оказаться возле своего меча, что он и сделал.
Схватив тот, беглый гладиатор рубанул по ноге противника, но меч сразу же застрял в его кости, из-за чего его вновь пришлось отпустить и продолжить уворачиваться от размашистых ударов мертвеца.
Сил становилось все меньше, дыхание тяжелело, но враг явно даже не ощущал усталости.
— Что за сила движет тобой, проклятая тварь?! — прорычал он на последнем дыхании, накинувшись на врага и потянув того за ногу вбок, заваливая его.
Когда драугр упал, Руун попытался вырвать свой меч, но как только тот поддался, то безликий и не заметил, как противник пронзил его живот своим мечом.
Не колеблясь, он рубанул из последних сил по запястью мертвеца, а затем ещё и ещё раз, и, к его счастью, кости там оказалась менее прочными — рука с мечом было отсечена, тут же бывший глидатор сделал несколько шагов назад, оседая на пол.
Драугр перестал двигаться, будто окончательно умер, но сейчас Рууна волновало другое: внутри его живота расходился холод, распространяясь все дальше и дальше по телу.
Холод, который обжигал, заставлял его крепко стиснуть зубы и сжаться на месте, до тех пор, пока это жжение не начало нарастать с удвоенной силой, после чего он принялся метаться по полу в бессильным попытках вытащить из себя этот артефакт, да, именно им он и был, как сейчас понял Руун, но сейчас это было для него совершенно неважно.
Все затмила собой боль, пожирающая его сознание, которая и не думала прекращаться, пока, в конце концов, он не потерял сознание.
* * *
Руун видел сон о жизни берсерка и чародея, что срубил своим клинком четыреста двадцать голов, одна из которых
