— Кажется, доигрались!
Володе Крючкову пришлось сильно поднапрячься, чтобы вывести друга Юру из глубокой депрессии и вернуть в прежнее работоспособное состояние. Врача на случай повторения кризиса временно разместили поблизости, в пашином кабинете.
Часам к двум дня Андропов начал реагировать на различные высказывания друга, в том числе на его разумные доводы в пользу того, что агент Игрек выжил. Всё-таки между взрывом дачи и его смертью не прослеживалось жёсткой причинно-следственной связи. Событие ведь датируется седьмым числом, а командировка в ГДР оформлена с пятого. Так что, следует дождаться официального завершения командировки и уже тогда делать выводы. Либо агент Игрек появляется дома, или на работе, либо вариант его отсутствия, который в свою очередь распадается ещё на несколько вариантов: собственно гибель при взрыве, или побег на Запад. Вариант с выходом из игры и залеганием на дно тоже не стоило бы исключать, хотя он выглядел предельно идиотским.
Председатель покладисто соглашался со всеми доводами генерала Володи, только предложение подождать стал оспаривать слабым голосом. Договорились выехать завтра на место взрыва и взять с собой самых толковых следаков. Андропов рассказал приятелю об утреннем инциденте с генералом Волковым и что надо навести порядок в этом подразделении, или лучше всего разогнать там всех и набрать новых юристов.
В этот момент в апартаменты главы Комитета ворвался Пень и принялся истерить на тему не согласованного с ним увольнения генерала Волкова. За дебоширом в отдалении маячил с виноватым видом старлей Дима.
— Я его не увольнял, а только отстранил на время проведение проверки комиссией всего подведомственного ему отдела, — слабым голосом возражал на нападки заместителя Андропов, — Комиссия будет сформирована в самое ближайшее время. Вы можете войти в её состав.
— А кто будет возглавлять комиссию?
— Мой первый заместитель генерал-полковник Цвигун.
— Он плохо разбирается в юридических вопросах, а у меня есть связи в Прокуратуре. Разрешите мне возглавить комиссию, Юрий Владимирович?
— Хорошо, Георгий Карпович, я подумаю и дам вам знать о своём решении, — совсем расслабленно проговорил Председатель, интонациями и движениями дав понять, что аудиенцию желательно заканчивать.
— Все ходит, нюхает… — угрюмо высказался Володя, когда Цынёв удалился, — Склочная душа. Ты что, действительно назначишь его на эту должность?
— Всё может быть. Думаю, что ты не откажешься от удовольствия понаблюдать очередную схватку двух ЦЦ-бульдогов, — улыбнулся Юрий.
Крючков хрюкнул, пытаясь сдержать приступ смеха.
— Тебе смешно, а мне приходится вот так всё время крутиться между этими двумя ЦЦ замороченной мухой, чтобы только не быть окончательно ими покусанным, — с деланной обидой заявил Андропов и обратился к всё стоящему на том же месте секретарю, — А ты чего там мнёшься, Дима? Говори, что у тебя на душе.
— Товарищ Председатель Комитета Государственной Безопасности, вам поступила телефонограмма от секретаря ЦК КПСС товарища Кириленко Андрея Викторовича, — отчеканил старлей.
Андропов отпустил офицера, повертел листочек в руках и передал его соратнику, со словами:
— К себе вызывает немедленно. Зачем-то я ему понадобился вдруг.
— Пока Лёня с Мишей в Будапеште, он теперь стал у нас самой главной шишкой, — высказался Владимир.
— ШишкОм он стал, как говорят в Карелии, — юморнул Юрий и вдруг сбледнул с лица, — А если Игрек всё же откинул копыта, и записи попали к этому ШишкУ?
— Нет, — показал головой Крючков, — Я предполагаю, что ничего с этим агентом не случилось, или же все записи, как им и было обещано, уничтожены. Мои ребята сейчас мониторят редакции западных газет. Пока там всё тихо.
— А что с Шуриком? Как он себя ведёт?
— С Шелепиным? Из странного стоит отметить два момента. Во-первых, у него полностью исцелилась дочка, у которой был перелом нижнего отдела позвоночника. Видели её. Нормально так цокала каблучками по мостовой в Полоцке.
— Что она там делает и как смогла исцелиться? Ты же сам мне говорил, что такие переломы не поддаются лечению.
— Шурик где-то нашёл сильную целительницу и, как ни странно, помогло. Сейчас его дочь проходит восстановительную терапию где-то под Полоцком.
— Очень интересная информация. А какой тогда второй странный момент? — нетерпеливо спросил Юрий.
— Вчера во время проводов нашей делегации в Будапешт, состоялся разговор Брежнева с Шуриком, внешне доброжелательный.
— Почему ты только сейчас мне об этом рассказываешь?
— Хотелось осторожно разведать о сути беседы и потом только докладывать. Пока что не получилось, — пожал плечами Крючков.
Председатель надолго задумался, поигрывая бокалом в руках. Крючков тоже молчал.
Новая операция против Шурика подготовлена? — внезапно спросил Андропов так, что его приятель не сразу уловил суть вопроса.
— Целых три варианта устранения разработаны. Комар носа не подточит, — похвалился генерал Володя.
— Отмени всё. Если Лёня что-то знает, то трепыхаться не имеет смысла. Мне нужно выйти на личный контакт с Шелепиным и предложить что-нибудь этакое… вкусное. Продумай эту тему.
* * *
Пока я сидел за столом, Римма Алексеевна приволокла альбом с фотографиями, на которых были отражены значимые события в жизни хозяйства. Вот застраивается главная улица трёхэтажными домами. У только что построенной школы проводится торжественная линейка для учащихся. Вот областной первый секретарь Конотоп пожимает руку радостно улыбающейся директриссе Красного Луча. Много было классных фотографий, где хозяйка запечатлилась со знаменитостями. Приезжали сюда, оказывается, Зыкина, Толкунова, поэт Роберт Рождественский, Магомаев. Муслим Магометович предложил им башковитого администратора Драбкина Семёна Ароновича на должность директора ансамбля. Он замечательно помогает раскрутиться нашему коллективу. Ведёт переговоры с авторами о праве использования их трудов. Репертуар постепенно наполняется ходовыми композициями, интересными как худсовету, так и публике. Недавно по его приглашению был здесь известный композитор Владимир Мигуля и тоже снялся с директриссой и участниками ансамбля.
— Володечка даром что молодой ещё, а уже красивые песни пишет. Задружился с моими ребятками и песню свою им подарил на стихи Леонида Дербенёва. Называется «Я люблю этот мир». Очень хорошее произведение. Сама слышала. Они её сейчас разучивают для выступлений, — пояснила Римма Алексеевна, — Надо бы и тебя поснимать на память. Всё-таки восходящая звёздочка нашей эстрады.
— Видите ли, Римма Алексеевна. Я не совсем Игорь Матвиенко. Это всего лишь мой творческий псевдоним. А зовут меня Мишей Чекалиным.
— Эх, что же ты наделал, паршивец ты этакий? Я же предварительные списки уже подала. Будут теперь думать в Райисполкоме, что я тут сижу и махинациями всякими занимаюсь, — разгоревалась директрисса.
— Не стоит так переживать по пустякам, дорогая Римма Алексеевна. Ну, пролетел я с квартирой, так ведь по собственной глупости. Впредь будет мне наука, — отрегулировал я ситуацию, рисуя на морде ободряющую лыбу.
Если посудить, квартира в совхозе мне особо и не требовалась. По советским меркам не положено было иметь больше одной жилплощади. К тому же автоматически пристёгивались бы ко мне всякие обязательства. Мадам Стародубцева не была бы товарищем директором, если бы не просчитывала коммерческие схемы. Примерно, как и Шумилов. Она походу и наработки у него все обезьянничает. Не удивлюсь, если в скором времени тут появится какой-нибудь санаторий.
— Помог бы ты моим музыкантам на вокале? Ароныч сетует, что с этим у нас проблемы. Не каждая песня из-за этого подходит. Очень мы все здесь ждём и надеемся на тебя, — приступила наконец-то директрисса с основными просьбами.
— Признаюсь вам, Римма Алексеевна, что очень не люблю выступать перед большими скоплениями людей. Для Лучей я согласился выступить, чтобы не позволить нехорошим людям овладеть первым местом на конкурсе. А в Весёлых Ребятах меня уговорили подменить заболевшего Сашу Буйнова. Уж лучше, как тот же Мигуля, я напишу какую-нибудь песню и подарю её ансамблю. Больше пользы получится.
