Последнюю фразу она бросила своему заместителю. Тот изобразил лицом понимание и вместе со своим дамским окружением направился обратно в здание.
— Я вообще-то отобедал уже, — предупредил начальницу, — Но от чая не откажусь. И ещё кое-что. Подзаправиться моему коню бы не помешало.
— Васильич, — окликнула товарищ Стародубцева не успевшего скрыться в дверях чиновника, — Организуй, чтобы машину гостей заправили лучшим бензином, и шофёра чтобы накормили. Ну, ты сам знаешь. Не первый год поди замужем.
До её жилища прошлись неспешно по живописной аллейке. Римма Алексеевна деликатно расспрашивала о моих творческих планах, обо мне самом, естественно о намерениях в отношении местного ансамбля. Я старался отвечать неопределённо, в свою очередь изображая интерес к деятельности её хозяйства. Не хотелось пока загонять себя в определённые рамки. Прохожие здоровались с ней радостно, с улыбками, а она многих называла по именам и отчествам. Иногда останавливалась с кем-нибудь переговорить на пару минут о различных житейских проблемах. В общем, вела себя, как полноправная хозяйка всего здесь и вся.
Трёхкомнатка её на втором этаже пятиэтажки поразила простотой и аскетизмом. Не было ни ковров, ни хрусталя, ни особенных люстр. Зато обои на стенах в абстракционистском стиле и линолеум на полу, расписанный загадочными линиями, создавали атмосферу чего-то футуристичного. Мебель явно импортная, выглядела очень функционально.
— Живу одна, — пояснила руководитель совхоза, — Дочери редко навещают. Уборкой некогда заниматься. Всё, что пыль накапливает, убрала с глаз долой, в чулан. Соседка Степанида иногда помогает с готовкой. А эту стряпню я сама сготовила вчера. Желание какое-то накатило. Будто чуяла, что ты приедешь. Может быть, положить тебе черпачок, поешь всё-таки?
Согласился на немножко, чтобы только оценить вкус. А супец отменным оказался. Слопал всё, что дали, нахваливая.
— Люблю смотреть, как мужики едят, — призналась хозяйка, — Мой Игорёк также хлеб откусывал. Твой тёзка был. Погиб на каких-то там испытаниях. Да что же я в уныние гостя своего вгоняю. Давай займёмся приятными делами. Документы с собой привёз?
— Какие документы?
— Паспорт, конечно. Как же мне ордер на тебя оформлять? Дом пока ещё строится, но квартиры уже пора распределять.
— Потом привезу. Время горит, или как?
— Месяца два можешь колготиться, но лучше до лета всё сделать. Не торопишься, значит, в краснолучники? Молодёжь так себя у нас называет. Есть тут своя футбольная команда. Активисты школьные сами её создали. Тренером у них физрук пока рулит. Неплохо проявили себя на районном первенстве. Есть секции бокса, борьбы, баскетбола. Кружки есть различные для детского творчества. Молодёжь у нас не скучает, — расхвасталась женщина, — Я тебе потом наш отличный стадион покажу и клуб.
— Посмотрим… — снова неопределённо мявкнул я, смачно прихлёбывая ароматный чай с мятными пряниками.
И снова я попал под водопад не особо нужных для себя обязательств. Не спорю. Хорошо, когда есть много возможностей и большой выбор. Плохо, когда на всё это банально не хватает времени. Однако, обижать важную женщину прямым в лоб отказом просто не хотелось.
Глава 17
Вторник, 18.03.1975 г.
Мучаясь от неизвестности, Андропов прибыл в основное здание Комитета на площади Дзержинского почти на полтора часа раньше официальных девяти утра. Первым делом были отменены все запланированные на сегодня визиты, встречи, доклады и прочие мероприятия. Самые срочные и неотложные дела он поручил первому заму генерал-полковнику Цвигуну и, зная о способности Семёна Кузьмича увиливать от сложных задач, подстраховал его другими двумя замами — генерал-лейтенантами Чебриковым и Малыгиным. Юрию не хотелось никого не видеть, ни о чём не слышать и даже ни о чём не думать, пока не поступит от полковника Лаптева ожидаемая информация, подтверждающая жизнедеятельность агента Игрек.
В голове время от времени время прокручивалась сцена расстрела из кошмарного сна, как у заедающей виниловой пластинки. Андропов проследовал через весь кабинет прямиком в комнату отдыха, игнорируя обязательные для прочтения шифрограммы, лежавшие большой кипой на рабочем столе. В комнате он открыл барный шкафчик и из набора вин, водок, коньяков и прочего алкоголя достал бутылочку вина «Либфраумильх». Наполнил бокал. Алкоголь Юрий держал исключительно для угощения друзей и иных визитёров, сам почти не употреблял из-за категорического запрета врачами. А много ли они знают, эти врачи? Вспомнилось, как лет десять назад эти эскулапы поставили неправильный диагноз. Ему светила инвалидность и конец политической карьеры, если бы Женька Чазов не разобрался в этом сложном медицинском ребусе. Порция волшебного напитка бархатно прокатилась по нёбу и горлу к пищеводу, возбуждая приятные ощущения в теле. От стольких удовольствий приходится отказываться, а жизнь то всего одна. Юрий почувствовал, что начал пьянеть и рухнул на диван навзничь.
Разбудил его Паша Лаптев примерно через полтора часа. Как и генерал Володя, полковник Паша был знаком с Председателем ещё с венгерских событий и входил в обойму самых доверенных лиц. Может быть, он не обладал крючковскими талантами находить оригинальные решения самых сложных задач, но и его продукты ума отличались добротностью и основательностью. А в качестве исполнителя ему не было равных. Среди друзей и коллег имел кличку «Лапоть» за простецкую внешность и склонность прямолинейно выражать свои мысли.
— Что там у тебя? Говори, не тяни, — пробормотал Андропов, быстро вскочив с дивана и заспанно потирая лицо.
— С сыном вашим беда случилась. Недоглядели… — всплеснул руками Лаптев.
— Что с Игорем? Опять запил? Да говори же ты.
— Нет, вести из Тирасполя. Проблемы с Володей. Ушёл в запой снова и угодил на больничную койку в очень плохом состоянии. Врачи констатируют цирроз печени в последней стадии. Хорошо бы его перевести сюда в Москву. Там он точно не выживет, — предложил полковник.
— Не надо никуда его переводить, Паша. Не хочет он жить нормально, пусть живёт, как хочет. Мне лишняя головная боль здесь не нужна. Ты что, не понимаешь текущего момента? — сурово одёрнул его начальник.
— Извините меня, товарищ Председатель Комитета, — покаянно пробормотал полковник.
— Да ладно тебе, Паша, мериться чинами. Ты мне лучше скажи, когда я получу сведения по Игреку. Что, так трудно связаться с немцами?
— В том-то дело, что немцы эти сами не могут ничего определённого сообщить по субъекту. Они даже не уверены, что тот к ним прилетал. Обещают выяснить в самое ближайшее время.
— Простимулируй их моей личной просьбой, чтобы не затягивали с поисками. А дома его искали, на даче?
— Согласно показаниям соседей, в московской квартире его не было больше недели. А подступы к даче перекрыты милицейскими кордонами. Снова на этих милицейских дачах какая-то заварушка приключилась. На время проведения следственных действий к объекту никого не подпускают и информацией не хотят делиться.
— Как это не хотят? Паша, мы — государственная безопасность, понимаешь? — проговорил Андропов, еле сдерживая гнев, — По нашей корочке должны пускать всюду, даже дьяволу под хвост. Если кто-то осмеливается препятствовать работе сотрудников КГБ, значит, это выявленный враг государства и подлежит немедленному аресту. Или мне самому туда надо съездить?
— Не надо, Юрий Владимирович. Сами постараемся всё как надо сделать, — подавленно пролепетал начальник Секретариата.
— Московскую квартиру вскрыть и всю обыскать, — буквально прорычал Андропов.
— Слушаюсь, товарищ генерал-полковник, — по-военному отреагировал Лаптев.
— Ладно, Паша. Иди, занимайся своими делами. Не обращай внимания на мои эскапады. Извини, сам весь на нервах, — проговорил Председатель конторы.
Когда полковник ушёл, Юрий вздохнул облегчённо и распорядился вызвать как можно скорее генерал-лейтенантов Крючкова и Волкова. Если кто раньше приедет, пусть тогда первым и заходит. Пока вызванные товарищи добирались до главного здания Комитета, Андропов тщетно пытался вникнуть в смысл шифрограмм на столе. Тревожные мысли не давали возможности сосредоточиться. Первым явился начальник Следственного отдела и после представления дежурным секретарём осторожно просунулся в дверь кабинета.
