и спрашивала, так что в конце концов я не выдержала и рассмеялась. Четырнадцатый принц тоже улыбался уголком рта. Юйтань в недоумении взглянула на нас, на свои руки:
– Я сделала что-то не так?
– Ты здесь ни при чем, – улыбнулась я. – Большую часть этих вещей подарил мне не десятый принц, а четырнадцатый. Глядя на них, я вспомнила кое-какие события прошлого.
Принц едва слышно вздохнул. Пряча улыбку, я дала Юйтань знак продолжать.
– Услышав о произошедшем с тобой, десятый брат поднял страшный крик и собрался идти к царственному отцу, чтобы поговорить с ним, – поведал четырнадцатый принц. – Я убеждал его сначала хорошенько разузнать подробности, ведь на этот раз все не совсем обычно: издан высочайший указ и наказание было суровым – вдруг он опростоволосился бы и, наоборот, навредил тебе? Я вел здравые речи, но уговаривать его было бесполезно.
Я промолчала, лишь едва заметно улыбнулась.
– Ты не беспокоишься за него? – спросил принц.
– Ты не смог его отговорить, но наверняка смог кое-кто другой.
– В конце концов вышла десятая невестка и выбранила мужа последними словами, – закончил он. – Она так ругалась, что десятый брат разом замолк и послушно опустился на стул, даже не топая ногами и не размахивая кулаками. Поистине, что угодно может быть побеждено чем-то другим!
Склонившаяся над вещами Юйтань вдруг спросила:
– А это что такое длинное, завернутое в кусок красного шелка?
– Дай сюда, – торопливо велела я.
Девушка передала мне сверток, и я тут же спрятала его под подушку. Просунув туда же руку, я легонько погладила оперение стрелы, чувствуя, как в душе поднимается буря чувств.
– Передай мне шкатулку с украшениями, – сказала я Юйтань. – А потом посмотри, что еще осталось в сундуке.
Когда все вещи были разобраны, я бросила взгляд на шкатулку, стоящую на столе, и проговорила, улыбаясь:
– В прошлый раз я хотела, чтобы ты забрал их, но ты отказался. Сейчас все-таки лучше будет отдать это тринадцатой госпоже.
– Подумай лучше о себе, – урезонил меня четырнадцатый принц. – Сейчас именно ты находишься в самом тяжелом положении, остальным приходится не так плохо, как тебе.
– С книгами пусть Юйтань поступает как хочет, мне это безразлично, – со смешком продолжила я после короткого молчания. – Банкноты и серебро я оставлю себе, и украшения тоже. А эту шкатулку с драгоценностями и вон те мелочи я попрошу четырнадцатого господина передать моей сестре.
– Ты не хочешь написать ей письмо? – спросил он. – Когда я видел ее в поместье восьмого брата, она была с красными и опухшими от слез глазами.
Стоило мне это услышать, как и по моим щекам в то же мгновение заструились слезы.
– Я не знаю, что написать. Просто передай ей мои слова: «Я обязательно позабочусь о себе, так что позаботься о себе и ты».
Четырнадцатый принц кивнул. Достав из-за пазухи коробку с лекарством, он протянул ее Юйтань со словами:
– Внутри лежит записка с подробным разъяснением, как его нужно принимать.
Юйтань поспешно приблизилась и с почтением приняла коробку. Некоторое время четырнадцатый принц молча разглядывал меня, а затем позвал евнуха, чтобы тот взял вещи, и ушел.
Как только я оправилась от ран и начала вставать с постели, пришли из прачечных с повелением собрать вещи и переезжать. Юйтань тут же привела двоих евнухов, чтобы вместе с ними помочь мне нести вещи, но я наказала ей остаться дома: я могла справиться и сама. Та, однако, в полном молчании упорно продолжала идти за мной.
Увидев меня со следующей по пятам Юйтань, управляющий прачечных, евнух по имени Чжан Цяньин, торопливо поднялся, чтобы поздороваться. Когда я церемонно поклонилась ему, он с улыбкой протараторил: «Помилуйте, я не достоин подобной чести!» – но тем не менее приветствие принял.
На лице Юйтань мгновенно появилось недовольное выражение. Кое-как поприветствовав Чжан Цяньина, она спросила:
– Комната готова?
– Давно приготовлена самым надлежащим образом, – улыбнулся евнух и позвал слуг, велев им отвести меня в мою комнату.
– Каков! Быстро же он зазнался! – тихо выругалась Юйтань.
– Раньше он приветствовал меня, теперь я приветствую его. Это не более чем дворцовые правила, – пожала я плечами. – Ты всегда была умна и сообразительна, но не понимаешь таких простых вещей. Если ты не в состоянии вытерпеть даже это, то лучше поскорее возвращайся домой!
Юйтань промолчала, осматриваясь по сторонам с крайне недовольным лицом.
Внимательно оглядев комнату, я улыбнулась и похвалила:
– Весьма опрятная комната, еще и такая светлая!
Юйтань тоже осмотрелась, после чего с крайней холодностью велела слугам внести вещи и поставить на пол. Когда она помогала мне застилать постель, в комнату, весело смеясь, вошли две девушки. Увидев нас, они тут же перестали улыбаться и почтительно поприветствовали Юйтань. Та тут же шагнула к ним и, взяв одну из девушек под руку, с улыбкой сказала:
– Пожалуйста, поднимитесь, сестрицы. Я была нерадива и редко приходила сюда, но ваши лица кажутся мне знакомыми, хотя я и не смогу назвать ваших имен.
Одна из них, высокая худая девушка с щеками, усеянными веснушками, ответила:
– Вашу служанку зовут Чуньтао.
– Имя вашей служанки – Яньпин, – улыбаясь, сказала вторая, девушка невысокого роста с лицом, которое можно было назвать красивым.
Юйтань достала пару лянов серебром и проговорила, продолжая улыбаться:
– В будущем мне придется затруднять вас, сестрицы, многими просьбами. Возьмите это в знак моего доброго отношения.
Немного поломавшись, но широко улыбаясь, девушки взяли деньги.
– Сколько народу здесь живет? – со смешком спросила Юйтань.
– Всего здесь четыре комнаты, – радостно отвечала Яньпин, – в каждой живет по три человека, так что всего получается двенадцать.
Юйтань едва заметно улыбнулась и промолчала.
– Нужна ли барышне какая-либо помощь? – с заискивающей улыбкой поинтересовалась Яньпин.
– Почти все вещи уже разобраны, спасибо, – ответила, улыбаясь, Юйтань и, повернувшись, за руку потянула меня прочь из комнаты.
Яньпин и Чуньтао, склонившись в поклоне, проводили нас.
Как только Юйтань оказалась снаружи, улыбку тут же стерло с ее лица.
– Ладно, – улыбнулась я ей, – ты посмотрела на все, что хотела посмотреть, прибрала все, что только могла, так что теперь возвращайся!
– Сестрица, ты сможешь привыкнуть? – удрученно спросила она. – Я не говорю о твоем доме – даже здесь, когда ты только-только попала во дворец, у тебя уже была комната, хоть и маленькая, но ты жила в ней одна.
– Разве можно сравнивать зал Цяньцингун и
