Ворон не сумел. Но вдруг поразился тому, насколько Лорелея красива. Пелена неприязни, все это время мешавшая ему разглядеть Лорелею по-настоящему, спала. Ненависть ушла. Оставшись с телохранительницей наедине, без этой надежной разделяющей преграды, Ворон смутился.
— Что? — Лорелея тоже смотрела на него в упор.
Гордому стало окончательно не по себе. Взгляд болотно-зеленых глаз завораживал.
— Что ты так на меня уставился? — снова спросила Лорелея.
— Как?
— Как-то… не так.
Руки у Лорелеи похолодели, а по телу, наоборот, разлился жар. Желание охватило ее, она не могла оторвать взгляда от губ Гордого, вспоминая, как всего один раз поцеловала их — холодные, бесчувственные, под мягким густым снегом.
В застенке повисло неловкое молчание. Гордый хотел было нарушить его, но не успел. Распахнулась дверь, и вошли четверо стражников, все с обнаженными мечами, в кольчугах и шлемах.
— Ничего себе вооружились против пленников, — расхохотался Гордый.
— Нечего зубы скалить, а то мы их тебе проредим, — посулил один из воинов. — Ты, девка, пошли давай!
— Куда это?
Гордый вскочил на ноги, заслоняя собой Лорелею. Глядя на его затылок, она почувствовала, как в груди что-то тихо запело. Так вот каково это: когда твоя жизнь чего-то стоит для того, за кого ты ее готов отдать…
— К королю Аэрину, — буркнул стражник.
Лорелея подмигнула Гордому и пошла к выходу. За дверью уже ожидал кузнец с ручными кандалами. Воительницу заковали и повели под охраной по лестнице. Сзади под ребра то и дело тыкались копья.
— Полегче, — поморщилась Лорелея. — Я не Кондла Сто Битв, которого оружие не брало.
Стражники разразились грязной руганью, но копья убрали.
Наконец огромные двери тронного покоя распахнулись, и Лорелея очутилась перед светлыми очами короля Аэрина. Перед весьма злыми, холодными и хитрыми очами, как она отметила про себя.
— Что тебе вообще известно о Прибытии? — раздраженно спросил король.
— Что оно через три дня, а имя невесты так и не назвали, — ответила Лорелея, встав перед троном в самой непринужденной позе. — А это значит, что ее у вас до сих пор нет, потому что никто не хочет отдавать свою дочь Дракону. Времена в королевстве сытые, твои лорды просят за жизнь своих дочерей слишком высокую цену. Дайка, угадаю — руку твоей сестры для себя либо для одного из сыновей. А сестра твоя, скорее, на улицах деньги за любовь брать будет, чем брачный венец наденет. Так?
Аэрин молча рассматривал свой богатый пояс и барабанил по подлокотнику трона. А потом прищелкнул пальцами и мотнул головой в сторону двери. Стражники вышли. Лорелея и король остались наедине.
— Не могу понять, кто ты, — произнес Аэрин. — Одета как знатный воин Серых гор. Но служишь телохранителем Гордого Ворона. Женщина, но бьешься, как мало кто из мужчин может. Кто ты такая?
— Невеста Дракона, — ответила Лорелея.
Король выпрямился на своем троне. Глаза его сверкнули.
— Если ты отпустишь все посольство Серых гор, включая Гордого Ворона, то я добровольно стану невестой Дракона, и тебе не придется ссориться со своими лордами, — продолжила Лорелея. — Дай слово, и заключим сделку.
— Ты понимаешь вообще, что говоришь? — прищурился Аэрин. — Дракону приносят только знатных девушек. Девственниц. Из семей, в чьих жилах течет старая кровь.
— Я из знатного рода, — не моргнув глазом соврала Лорелея. — Во мне есть старая кровь.
— Как же ты стала воином и телохранителем? — недоверчиво спросил Аэрин.
— Меня в детстве похитили разбойники ради выкупа, но выкуп им так и не заплатили, и они продали меня на Арену Роз.
Король хмыкнул. Про Арену Роз он слышал.
— А как же девственность?
— Думаешь, Дракон проверять будет? — фыркнула Лорелея.
— Это очень рискованно, — пробормотал Аэрин.
— Рискованно знать на заговор толкать. От хорошей жизни в людях просыпается гордость. Каждый твой лорд примеривает свой зад к твоему трону. А в Дракона верят далеко не все. Полвека — долгий срок. Вдруг он вообще не прилетит? Представь, что будет тогда с тобой и твоей сестрой.
Король в задумчивости покусывал ноготь большого пальца. Стоявшая перед ним женщина была высока ростом, полногруда, красива, глядела открыто и смело, голову держала гордо. Аэрин подумал, что на месте Дракона предпочел бы ее многим болезненным знатным девицам. Дракон всегда хотел лучшую, но за лучшую придется отдать сестру, любимую Морриган. Аэрин вырос в благодатные времена. Он не привык чем-то жертвовать ради блага других.
— По рукам, — сказал он, поднимаясь с трона.
Лорелея рассмеялась.
— Ты уверена, что у тебя хватит храбрости стать невестой? — спросил Аэрин. — Ведь это страшная смерть. — Я каждый день своей жизни смотрю смерти в глаза, — пожала плечами Лорелея. — Мы с ней хорошо знакомы. Частенько я даже беру на себя ее работу. Так что меня даже не придется опаивать дурманом, как других невест. Дракон будет тебе очень признателен.
Король протянул ей руку, и Лорелея крепко пожала ее.
— Тогда завтра я объявлю имя невесты, и тебя начнут готовить к встрече с женихом.
— Сначала мы подпишем договор, — заявила Лорелея.
— Конечно, конечно, — кивнул Аэрин и крикнул: Эй, позовите писца!
* * *
Гордого Ворона провели в покои, отведенные Лорелее. Она сидела за столом, уставленным всякой снедью.
— Привет!
Гордый молча взял стул и уселся рядом.
— Давай поедим, — предложила та. — Смотри, какой замечательный поросенок в яблоках! Аж слюни текут.
— Я не хочу есть, я хочу узнать, о чем ты договорилась с Аэрином.
— Потом расскажу, — отмахнулась Лорелея. — Не могу пока ни о чем говорить, с голода умираю.
Она впилась белыми зубами в ножку молочного поросенка. Гордый тоже приступил к трапезе. Весь ужин он пытался хоть что-то разузнать у Лорелеи, но ничего не говорила, а лишь сама расспрашивала Гордого. Тот сообщил, что всех горцев отпустили и даже заплатили их долг за постоялый двор. Зерна, правда, пока не выдали. Бакстер увел людей за город и разбил лагерь у стен.
Пока он рассказывал, Лорелея успела поесть. Она откинулась на спинку стула и распустила ворот рубахи. Увидев ее высокую грудь, Ворон запнулся на полуслове. Он придвинул свой стул ближе. Лорелея сладко зевнула, а когда открыла глаза, то увидела, что Гордый заглядывает ей в лицо. Сердце сладко замерло.
— Ты убила человека, который был мне близким другом, — осипшим голосом сказал Гордый. — Ты пришла в наш город вместе с Бресом. Ты была моей тюремщицей, угрожала мне пытками. Я не мог тебя любить, потому что я тебя ненавидел. Я никогда не видел женщин, которые убивают. Я не думал, что женщина вообще способна носить меч и убивать людей.
Лорелея слушала, почти не дыша. Она не могла ничего ответить —
