ст
роить де
ревянные кар
касно-за
сыпные ба
раки. Пи
тание, как и всю
ду — пло
хое, по
этому ла
герю приш
лось об
завестись сво
им под
собным хо
зяйством. На от
ведённой для это
го зем
ле плен
ные са
жали и вы
ращивали кар
тофель, ово
щи, зер
новые, раз
водили сви
ней, ко
ров, были у них и свои ло
шади. Ря
дом с ла
герем на
ходились ка
меноломни, где во
еннопленные ра
ботали на до
быче кам
ня. Он шёл на фун
даменты ст
роившихся в го
роде до
мов. Од
новременно кам
нем плен
ные мос
тили здеш
ние до
роги. В ла
гере было соз
дано про
изводство по вы
пуску де
ревянных гар
дин, бо
чек, эта
жерок для книг, стульев, сто
лов. Ра
ботали плен
ные и на мес
тных пред
приятиях — хи
мическом ком
бинате, ар
матурном, кир
пичном и не
которых дру
гих за
водах. Мно
гие ст
ремились по
пасть тог
да на кир
пичный за
вод. Там, в силу спе
цифики про
изводства, мож
но было по
лучить бо
лезни брон
хов и лёг
ких и быс
трее вер
нуться на ро
дину. Первое время военнопленных охраняли, были даже побеги. Потом всё больше и больше лагерь стал походить на поселение вольнонаёмных рабочих. Они свободно, без охраны покидали его территорию, ходили на Оку купаться, ловить рыбу. В лесу собирали ягоды, грибы, заготавливали лекарственные травы. Среди пленных было немало больных, а лекарств не хватало. Вскоре многие стали хорошо говорить по-русски.
В лагере на строительстве объектов в Тюмени Генрих принял окончательное решение, о котором однажды мелькнула мысль ещё в Сталинграде, если выживет и вернётся на родину, то станет строителем, выучившись на инженера.
* * *
«У наших тыловиков ещё не было опыта организации жизнеобеспечения таких больших групп военнопленных. К 19 ноября 1942 года в нашем плену было менее 20000 солдат и офицеров противника. А в Сталинградском котле их было окружено свыше 200000 человек. Проблемы со снабжением у немцев начались задолго до того, как их окружили. Уже в сентябре рацион солдат 6-й армии составлял чуть больше половины потребного количества калорий (1800 калорий против нужных 3000–4000). В октябре и ноябре ситуация только ухудшилась, поскольку местное население был ограблено подчистую ещё в сентябре. В конце ноября ситуация ещё более усугубилась, нормы выдачи были уменьшены до 350 граммов хлеба и 120 граммов мяса в день. С 1 декабря нормы выдачи хлеба были уменьшены до 300 г, а с 8 декабря — до 200 г. Далее нормы выдачи уменьшались ещё. Если в самом начале окружения «воздушный мост Геринга» давал хотя бы половину нужного немцам провианта и боеприпасов, то вскоре, когда уничтожение грузовых Юнкерсов-52 было налажено, доставка грузов резко сократилась. А когда наши наступающие части захватили аэродромы, доставлять провиант и боеприпасы стало возможным только на парашютах с бомбардировщиков в специальных контейнерах. Ветер часто доставлял немецкие посылки в расположение частей РККА. В мемуарах наших участников той битвы этим контейнерам давалась высокая оценка, провиант был вкусный, вот только боеприпасы в них тоже занимали много места.
С конца ноября по конец декабря в окружённой группировке только официально произошло 56 случаев смерти по причине «недостатка питания». В начале января рацион по 6-й армии в среднем уменьшился до 50—100 граммов в сутки. В последние дни существования котла больные и раненные, которые составляли от 30-ти до 40-ка тысяч человек, вообще не получали никакой пищи. Кроме голода, окружённых солдат убивал ещё и холод. В декабре-январе температура в том регионе составляла от минус 15 до минус 25 градусов. Это, конечно, не убийственные сибирские морозы, но при отсутствии нормальной зимней одежды и нормального питания… А от обморожений до гангрены — один шаг.
Особое внимание обращалось на создание в лагерях для военнопленных нормальных жилищно-бытовых условий с тем, чтобы сохранить рабочую силу, приостановить смертность и сократить заболеваемость среди военнопленных. Для улучшения физического состояния военнопленных увеличивается рацион питания, развиваются подсобные хозяйства, создаются мастерские, где изготавливались кухонная посуда, инвентарь и инструменты. Силами военнопленных идёт заготовка топлива, сена, вылов рыбы, сбор съедобной дикорастущей зелени, грибов, плодов и ягод. В неблагополучные лагеря выделялись медикаменты, медицинский персонал, кожаная обувь рукавицы, нательное белье, портянки. Конец 1946 года из-за засухи и вызванного ею неурожая оказался для военнопленных трудным испытанием. Уровень и качество питания резко снизились, перебои в снабжении, неполноценная замена отсутствующих продуктов другими — всё это отразилось на здоровье военнопленных. Шла борьба с хищениями продовольствия со стороны работников лагерей. После войны в СССР была отменена карточная система, что положительно сказалось на положении военнопленных. В лагерных отделениях были созданы ларьки и буфеты, в которых военнопленные за личные деньги могли покупать продукты питания и некоторые промтовары. Постепенно, хотя и медленно, улучшалось и продовольственное снабжение.
Пленные немцы, следуя завету Молотова, работали на множестве строительных объектов СССР, использовались в коммунальном хозяйстве. Их отношение к работе было во многом показательным. Живя в СССР, немцы активно осваивали рабочую лексику, учили русский язык, однако значение слова «халтура» они не могли понять. Практически вся малоэтажная застройка 40-х-50-х годов до сих пор считается построенной немцами, хотя это не так. Мифом является и то, что здания, построенные немцами, строились по проектам немецких архитекторов, что, конечно, неправда. Генеральный план восстановления и застройки городов разрабатывали советские архитекторы.
У военнопленных не подлежали изъятию одежда, знаки и награды, предметы религиозного культа, письма с фотографиями, деньги, часы, кольца, очки, канцелярские принадлежности, предметы туалета, постельные принадлежности, портсигары, табак, зажигалки и прочее. Офицеры, полицейские, жандармы размещались отдельно от солдат и младшего начальствующего состава. Военнопленные рядового и унтер-офицерского состава могли привлекаться к работе, как в лагере, так и вне лагеря в промышленности и сельском хозяйстве. Офицеры и приравненные к ним военнопленные могли привлекаться к работам лишь с их согласия.
Разрушенные города восстанавливали военнопленные. Ещё в середине войны, сразу же после Сталинградской битвы, во многие советские города Поволжья, Урала и Сибири целыми эшелонами доставляли немецких военнопленных, которые здесь работали главным образом на народно-хозяйственных объектах. А после 1945 года пленные немцы были основной рабочей силой на строительстве жилья и дорог. Победа над гитлеровской Германией досталась нашему народу неимоверно дорогой ценой. В 1945 году значительная часть Европейской части СССР лежала в руинах. Нужно было восстанавливать разрушенное хозяйство, причём в кратчайшие сроки. Но страна в это время испытывала острейший дефицит рабочих рук и умных голов, потому что на фронтах войны и в тылу погибли десятки миллионов наших сограждан, в том числе и огромное количество высококвалифицированных специалистов. Неудивительно, что после Потсдамской конференции, где были определены размеры репараций каждого из союзников, Советом министров СССР было принято закрытое постановление. Согласно ему, при восстановлении промышленности СССР, его разрушенных городов и сел предполагалось в максимальной степени использовать подневольный труд немецких военнопленных. А несколько позже было решено вывезти из советской оккупационной зоны Германии на предприятия СССР ещё и всех квалифицированных германских инженеров и рабочих, особенно специалистов оборонных отраслей промышленности. Нигде в открытой печати об этом решении правительства в первые годы после Победы не было сказано ни слова. Впрочем, и в
