— Ладно, — ответила я и подошла к нему сзади. Я встала на носочки и произнесла у его шеи: — Снег.
Я передала ему палитру, показала, как держать ее, потом положила свою правую руку поверх его, чтобы помочь ему справиться с кистью.
— Пологий холм, — предложила я и направила кисть к краске, обмакнув кончик в светло-зеленый и перенеся его на канву.
— Я думал, это будет снег, — сказал Райан, переставая контролировать кисть, и я опустила ее на нити холста.
— Скоро, — ответила я. — Теперь ты должен почувствовать, что происходит с краской. Заметил, как она без усилий скользит по холсту? Что кисть не надо тащить?
Райан кивнул.
— Потому что это грунтованный холст. Если бы он не был таким, ты бы увидел, как краска сразу же при контакте впитывается глубоко в нити. Но такой холст вынуждает краску ложиться на поверхности, ожидая, пока ты позволить ей высохнуть или переделаешь, как тебе захочется.
Я еще раз погрузила кисть и продолжила рисовать изогнутую линию, создавая покатый холм, который станет фоном нашего заснеженного пейзажа.
— Хочешь попробовать сам? — спросила я, выпуская его руку и отступая назад.
— Я не знаю, Брук, — ответил Райан. Он потоптался на месте.
Я взяла еще одну кисточку и встала за ним.
— Ты не сможешь ничего испортить, — сказала я.
— Уверен, что смогу, — возразил Райан, и я хихикнула.
— Нет, не сможешь, — сказала я и показала ему пример, обмакнув свою кисть в серую краску и размазав ее по всей верхней половине холста.
— Подожди! Разве это не должен быть голубой? — спросил Райан. — Ну, знаешь, небо?
— Конечно, — ответила я и подождала его.
Он очистил свою кисточку и погрузил ее в голубую краску, засомневавшись, прежде чем нанести его поверх моих серых завитков.
— Не бойся, — подбодрила я.
Он глубоко вдохнул и нанес голубой поверх моего серого, смешивая цвета, и я подумала, что наш снежный пейзаж только что приобрел эффект ветра.
— Снежная буря, — произнесла я, продолжая рисовать серым точки и завитки, то плавно скользя кисточкой, то ударяя, пока небо не наполнилось будущими снежинками. Райан примешивал голубой, случайно придав картине после неудачного инцидента с кисточкой 3D-эффект.
— Это так классно, — сказал он, глядя на свою работу.
Мы рисовали весь вечер, создавая зимнее небо, остановившись только раз, чтобы поцеловаться. Ни один из нас не хотел близости. Мы хотели создать вместе произведение искусства, которое Райан мог бы повесить в своей спальне.
— А почему это она достанется тебе? — спросила я.
— Я подумал, что мы могли бы делиться, — предложил он. — Сначала я возьму ее на пару месяцев, а потом ты. Будем чередоваться.
Мне понравилась эта идея. Это означало, что Райан планировал быть со мной какое-то время, и я вдруг подумала, что мы могли бы создать вместе еще не одну картину, чтобы я стала постоянным элементом его жизни.
***
Паркер — дурак. Зачем ему хранить протоколы всех предыдущих игр лиги? Определенно, не для того, чтобы напоминать себе о прошлых победах. Все-таки у него их было немного. Вот у Кэла было много. Я предполагала, что большей части выигрышей он добился применением силы. Я уже знала, что он за фрукт, и думала, что Тим такой же. Моя краткая встреча с Тарой в холле пару недель назад дала основания предполагать насилие с его стороны, но я должна была убедиться.
Я очистила имя Хантера. С Мелиссой, казалось, все было в порядке, а еще я в течение недели выслеживала другую девушку из школы, которая, предположительно, попалась Хантеру два года назад. Она выглядела счастливой. Она активно участвовала в спортивной жизни школы, и у нее была компания близких друзей, с которыми она проводила время. Она много улыбалась, и я сердцем чувствовала, что она в порядке. Я вычеркнула Хантера из списка.
Паркер вел себя как мудак по отношению ко мне, но мне было сложно выяснить, был ли он таким же чудовищем, как Кэл. В соответствии с оценками в протоколах, за все четыре года он спал только с одной девушкой. И она больше не ходила в «Черити Ран». Я погуглила Джессику Кантерли, но ничего не нашла. Стало понятно, что Паркер, по-видимому, станет моей самой сложной целью.
Майк в настоящий момент не был проблемой. Он вступил в лигу год назад и получал баллы максимум за минет. Я выследила нескольких девушек, которые одарили его этим прелестным подарком, и решила, что они в порядке. Ни одна из них не выглядела подавленной или разбитой. Парочка были полнейшими суками, так что мне было сложно жалеть их из-за их неведения. Аарон был новичком, игра №1 этого года была его первой. Я не имела понятия, вступил ли он исключительно ради невинного веселья — если это можно так назвать — или у него была другая мотивация. Все, что я могла сделать, это подождать, чтобы все выяснить.
Я проводила дополнительные исследования, используя старые ежегодники Бэт, когда наткнулась на снимок. У меня перехватило дыхание. Это была девушка из туалета — та, что безудержно рыдала. Я была уверена, что она кивнула, когда я спросила у нее, случилось ли с ней что-то плохое. Она была участницей игры №4 прошлого года. Той игры, что была как раз перед нынешней. Она была в команде Тима и классифицировалась как девственница, он получил максимальное количество баллов за то, что занялся с ней сексом. Я не искала ее специально, но по божественному провидению мы снова встретились. И снова в туалете, хотя на этот раз не в холле старшеклассников. Во вторник, прежде чем уйти из школы, я забежала в уборную в холле младшеклассников, и она была там, стояла над раковиной, поправляя блеск для губ. Она застыла, увидев меня.
— О, привет, — сказала я.
— Привет, — неуверенно ответила она.
— Как дела?
— Думаю, хорошо, — она включила воду, чтобы помыть руки.
Я предполагала, что она попытается сбежать как можно быстрее, но она задержалась. Выглядело это так, словно она безмолвно приглашала меня задавать ей вопросы. Я попыталась.
— Тот день пару месяцев назад...
Она вытерла руки и выбросила бумажное полотенце.
— Ты в порядке? — спросила я.
— Да.
Я кивнула и улыбнулась.
— У меня просто был плохой день, — сказала она.
— Я тебя прекрасно понимаю. Просто быть в старшей школе — уже достаточно плохо, правда? Плюс к этому тебе приходится беспокоиться о том, чтобы вписаться, чтобы получить хорошие оценки, — я на секунду замолчала, прежде чем продолжить. — О парнях.
Она напряглась, и я это заметила.
— Парнях, — ухмыльнулась она.
— Ну, правда, — сказала я, пытаясь воодушевить ее, — почему они такие отстойные?
