Киднэпинг в Италии стал популярен лишь с начала семидесятых годов, когда один из крестных отцов сицилийской мафии Лучано Луджио начал практиковать его с целью увеличения прибылей от своего подпольного наркобизнеса. Впоследствии у него появилось немало последователей. Наиболее способными из них оказались террористы из «Красных бригад», похитившие и хладнокровно убившие в 1978 году бывшего премьер-министра Италии Альдо Моро, а самыми жестокими — безусловно калабрийцы с юга страны.
Калабрийская мафия, по-итальянски «Эн'дрангета», образовалась несколько веков назад и представляла собой федерацию семей из самых бедных регионов страны. В течение нескольких столетий калабрийцы зарабатывали тем, что защищали от грабежей местных крестьян. Но в последнее время более молодые и амбициозные члены этой мафиозной группы отвергли благородные мотивы своих отцов и дедов и переключились на киднэпинг, который позволял им легко и быстро получать огромные барыши.
Пола похитила небольшая шайка мелких уголовников из Калабрии, имевшая кое-какие контакты с «Эн'дрангетой». Гейл подозревала, что похитителям указали на Пола в пиццерии, в которой он продал свои картины. До последнего времени мафиози обычно придерживались правила не трогать живущих в Италии иностранцев, но образ жизни Пола делал его очень легкой добычей, и ценность ее была огромна, если учесть, кем являлся его дед.
Подготовка к похищению заняла несколько месяцев. Выследить парня было несложно, а поскольку он часто беспечно бродил по Риму ночью, то схватить и увезти его тайком из города было пустяковым делом. К тому же он был физически слабым и вряд ли бы смог оказать сопротивление. Расчет оказался верным. Затащив юношу в машину, похитители сначала усыпили его с помощью тампона, смоченного хлороформом, а затем засунули в рот кляп и завязали глаза. Такие предосторожности были, пожалуй, излишни, поскольку паренек впал в бессознательное состояние и очнулся лишь тогда, когда его привезли в безлюдное место на юге страны.
Несмотря на личность пленника, комфорта ему не обеспечили и прятали его сначала в каком-то обветшавшем грязном хлеву, а затем в лесной землянке. Первое время похитители старались быть с парнем не столь грубыми. Повязку с его глаз они сняли сразу же, поскольку были возле него всегда в масках, однако ноги заковали в цепи.
Несмотря на молодость, пленник вел себя с достоинством. На другой день он заявил, что желает смыть с себя грязь, и ему позволили вымыться водой из протекавшего поблизости ручья. Книг у мафиози для него не нашлось, и они дали ему миниатюрный радиоприемник, с помощью которого он мог слушать сообщения о своем загадочном похищении. Кормили юношу спагетти, консервами из тунца и водой. Похитители объявили, что до тех пор, пока он будет послушно исполнять все, что от него потребуют, ему ничего не грозит, и как только его любимая мамочка передаст им деньги, его сразу выпустят.
Похитившие Пола были тогда еще уверены в том, что это случится очень скоро. Они знали, что его дед чертовски богат, и надеялись, что проблем с выкупом у матери парня не возникнет.
Гейл ждала у телефона звонка похитителей сына с таким же нетерпением, с каким влюбленная девушка жаждет услышать голос своего возлюбленного. Преступники прекрасно знали, что это ожидание и неизвестность являются для матери пыткой, и поэтому не торопились, надеясь, что через несколько дней та станет более покладистой и примет любые их условия. Десять бесконечно долгих дней и бессонных ночей Гейл не имела никаких сведений о сыне. Она даже не знала, жив он или нет.
Но телефон не безмолвствовал. С утра до ночи ей звонили разные, чаще всего незнакомые ей люди. Одни пытались поддержать и успокоить, другие измывались и даже оскорбляли. И от этого ей становилось тяжелей вдвойне. Ей все еще не удалось связаться с Большим Полом. Он вообще редко бывал дома и сейчас, наверно, развлекался где-нибудь во Франции или в Швейцарии. Маловероятно, чтобы он не слыхал о похищении внука, но позвонить Гейл тем не менее не удосужился. Не было никакой реакции и со стороны Гордона и Энн. Гейл казалось, что семейство Гетти не желает ее знать, и она была вынуждена одна справляться со своей бедой. Такой одинокой она ощущала себя впервые в жизни. Дни сменялись чередой, но обещанного звонка похитителей Пола все не было. Ей стало казаться, что с сыном произошло нечто ужасное. По ночам она долго не могла уснуть из-за терзавших ее мыслей о Поле, а когда, измученная, погружалась в сон, то ее преследовали кошмарные видения. Не означает ли молчание преступников то, что они расправились с ее сыном? Что если они больше не позвонят и она уже никогда не увидит Пола живым?
Наконец ожидание закончилось. Похитители связались с Гейл, но не по телефону, а по почте. Их письмо представляло собой красочный коллаж из цветных букв, вырезанных из разных журналов. В нем они требовали за Пола 10 миллиардов лир, что в те годы соответствовало 17 миллионам долларов. Сумма была значительной даже по стандартам семейства Гетти, и ее можно было раздобыть лишь у одного человека — восьмидесятилетнего патриарха семьи Гетти, обитающего в Саттон-Плейс.
Вскоре после этого Гейл получила еще одно послание. Оно было отправлено из Рима, и адрес на конверте был написан рукой Пола. Сердце Гейл затрепетало, и она дрожащими от волнения руками разорвала конверт и развернула сложенный вчетверо листок. Однако ничего существенного в тексте письма она не обнаружила. Пол ни словом не обмолвился ни о своем местонахождении, ни о своих похитителях. Он просто написал, что здоров и ему пока ничего не грозит, а в конце попросил мать не обращаться больше за помощью в полицию. Письмо было написано несомненно под диктовку, поскольку он умолял мать поскорее связаться с дедом и попросить у того денег для выкупа. Ниже было написано о том, что если его похитители не получат выкуп быстро и полностью, то церемониться с ним не станут.
От последних строк письма кровь в жилах Гейл застыла. Там было написано: «Мамочка! Если ты меня еще любишь, заплати им как можно быстрее. Любое промедление может привести к тому, что ты меня больше никогда не увидишь в живых. Люблю тебя. Пол».
Пол-младший все еще не решался заговорить с отцом о выкупе за сына. Поэтому Гейл упорно продолжала звонить в Саттон-Плейс. Однако старик там постоянно отсутствовал, и это Гейл очень удивляло. «Неужели Большой Пол, всегда относившийся к ней с теплотой и нежностью, не желает ей помочь», — думала она.
Ее подозрения, к сожалению, подтвердились после того, как старый Гетти дал интервью репортерам лондонской «Таймс», в котором четко определил свою позицию в отношении выплаты выкупа за внука. Он твердо и решительно заявил, что принципиально против передачи каких-либо денег похитителям. «У меня четырнадцать внуков, и если я заплачу хотя бы пенни за одного, то вслед за этим жертвами киднэпинга станут остальные тринадцать», — сказал Пол Гетти репортерам.
