несколько больших шагов. За это время быстрая, как молния, Заноза успевает заскочить в квартиру и даже почти закрыть дверь. Почти. Я дергаю на себя тяжелое полотно, и Ася, которая также вцепилась в ручку с другой стороны, влетает прямо в мои объятия. Идеально.
Подхватываю ее за талию и, подняв над полом, заношу в квартиру.
– Пусти! Иван, поставь меня на пол! Что ты как неандерталец?! – раздраженно сопит и брыкается Заноза, когда я захлопываю дверь.
– Будь я неандертальцем, ты бы уже лежала без чувств после удара дубинкой по голове, а я набрасывался бы на твое беззащитное тело.
– Извращенец!
– Еще какой, – ухмыляюсь я, усаживая Занозу на комод.
Перехватываю ее за руки и завожу их ей за спину. Она дергается и пытается вырваться, но я фиксирую ее запястья одной рукой и, вклинившись между ног, начинаю второй расстегивать пуховик.
– Ты что вытворяешь?! – возмущается она, когда моя ладонь скользит по ее ноге выше, пробирается под свитер и касается живота, отчего тот подрагивает. – Отпусти меня.
Дрожь в голосе меняет тональность, дыхание становится тяжелее. Еще немного, и она будет готова. Скольжу рукой ей на поясницу, а потом резко толкаю Асю к себе, чтобы она почувствовала, что делает со мной ее близость. Не думаю, что Заноза в полной мере может ощутить всю твердость моего стояка через джинсы, но я стараюсь передать ей максимум ощущений. Она шумно выдыхает, как только касается промежностью моего члена, и широко раскрывает глаза.
– Соскучилась? – спрашиваю с улыбкой, но она хмурится.
– Ни разу. Олег прекрасно меня удовлетворяет, – она дерзко задирает подбородок и смотрит на меня с вызовом. А меня скручивает в дугу от одной мысли, что ее касался другой мужик.
Хватаюсь за ширинку на ее джинсах и нащупываю пуговицу. Расстегиваю ее, скольжу бегунком вниз, но Ася извивается, мешая мне довести дело до конца. Тогда я перехватываю ее за затылок, и наши взгляды сцепляются в безмолвной битве. Мысленно мы разрываем друг друга на куски. Терзаем и разносим в щепки окружающее пространство. На деле же в полной тишине шумно дышим так, что раздуваются ноздри, а грудные клетки ходят ходуном. Губы пересыхают, и я облизываю их, привлекая внимание Аси к своему рту. Как только она повторяет мой жест, я набрасываюсь на нее.
Прижимаюсь всем телом, кусаю ее губы, пытаясь буквально прогрызть себе дорогу к ее языку. Облизываю мягкие губы, напрочь съедая с них блеск со вкусом клубники. Заглатываю Асин негромкий стон и наконец прорываюсь своим языком в ее рот. Это как вспышка, мне даже кажется, я слышу громкий хлопок и чувствую, как содрогаются стены от нашего столкновения. Пожар, еще секунду назад бушевавший внутри меня, вырывается наружу, сжигая все вокруг.
Спускаюсь агрессивными, жадными поцелуями на шею, прикусываю и облизываю, чувствуя, как вкус ее кожи взрывается на языке.
– Пусти, – вяло упирается Ася, но я чувствую, как слабеет ее сопротивление. Руки за спиной обмякают, и она непроизвольно подставляет шею под мои губы. – Ваня, так нечестно, – хнычет она, когда моя ладонь переползает с ее затылка на грудь, которую я сжимаю через свитер, безошибочно отыскав тугую горошину соска. – Какая же ты сволочь.
Я отстраняюсь на секунду, чтобы посмотреть ей в глаза и убедиться, что она сдалась. Получив подтверждение, высвобождаю ее запястья, и в этот момент весь остальной мир перестает существовать для нас. Все барьеры с грохотом рушатся, все сомнения летят в пропасть. Есть только мы вдвоем – два изголодавшихся животных, которые пытаются как можно скорее добраться друг до друга. Одежда летит в разные стороны, губы искусаны, дыхание смешалось. Эта дикость, которая все время захватывает нас, сводит с ума. Ася единственная, с кем я могу позволить себе отключить голову и действовать на голых инстинктах. Хотя разве инстинкты спрашивают разрешения? Они просто есть и всплывают на поверхность, когда Заноза оказывается на расстоянии вытянутой руки.
Наконец мы голые каким-то чудом оказываемся на кухне. Ася сидит на столе, а я расположился у нее между ног. Тяжело дышу и смотрю на ее промежность, не в силах поверить в то, что вижу.
– Ты отрастила волосы, – хриплю со смешком.
– Это мох, – выдает Ася, снова глядя на меня с вызовом.
Я смеюсь хрипло и надсадно. Как будто из меня выкачали весь воздух. Легкие горят, и я жадно заглатываю воздух с ароматом Асиного возбуждения. Это как жизненно необходимый кислород для умирающего больного. Он кружит голову и дает силы жить дальше.
Медленно раздвигаю пальцами нежные складочки, проводя по мягким волоскам, и смотрю, не отрываясь, на то, как миллиметр за миллиметром член погружается во влажное тепло ее тела. Передать словами мои ощущения просто невозможно. Это Рождество круглый год, исполнение самой заветной мечты. Это бесконечная доза наркотика и полет на Луну. В этом ощущении столько счастья, что оно может вызвать разрыв сердца.
Глаза сами собой закрываются, когда я погружаюсь на всю длину и накрываю Асю своим телом. Люблю смотреть на место нашего соединения, но сейчас меня едва держат ноги. В этот момент я осознаю, что секс с другими женщинами – это как есть тофу дегустатору сыра. Ни о чем. Ни вкуса, ни запаха, ни удовольствия. Просто попытка набить желудок. А это… Это самый вкусный деликатес. Я как-то читал, что на аукционе в Испании самый дорогой сыр был продан за более чем шесть тысяч евро за полкилограмма. За свой деликатес я бы отдал все деньги мира, чтобы снова и снова переживать эти ощущения: когда под ногами земли не чуешь, когда голова кружится, а тело трясет от удовольствия.
Быстрее.
Глубже.
Сильнее.
Врываться так, чтобы весь дом содрогался от сладостных конвульсий удовольствия. Чтобы каждая мурашка на ее коже, которые я собираю губами, поднимали волоски на ее теле. Чтобы эти стоны пропитывали стены квартиры. Чтобы этот судорожный шепот был выжжен у меня в ушах, а царапины от ее ногтей на моей спине никогда не заживали. Чтобы там остались шрамы, напоминающие мне о страсти, которая захлестнула нас с головой. Просто секса недостаточно, когда ты находишь своего человека. Тебе хочется слиться с ним воедино, соединиться во всех местах, куда дотянешься, забраться под кожу и поселиться там навечно. Так ощущается рай на земле. Мой персональный рай.
Снова медленно.
Так, чтобы кровь разносила сигналы удовольствия в каждую конечность. До онемения пальцев, до вспышек в затылке и звона нервных окончаний. Вот как все это ощущается с Занозой. Словно она уже забралась мне под кожу.
– Аська, – стону
