Таким образом воины окружили площадку с трех сторон, в центре ее собрались женщины и дети, туда же подтащили повозки с юртами, согнали весь скот. Подросткам раздали стрелы и арканы.
За пределами этой площади Темуджин расположил избранных воинов — тысячу человек, они выстроились по десять человек в глубину строя. Заняв место там, где сильно сужалась долина, они должны были принять на себя первый удар. Конечно, Темуджину было прекрасно известно, во сколько раз армия тайджутов превышала по численности его собственную армию, но расчет был на то, что тайджуты примут на себя удар сильных отрядов Темуджина в «горлышке бутылки», в том месте, где сужалась долина, а здесь важно не количество воинов, а смелость, которой отборным отрядам Темуджина было не занимать.
Все было готово к приему «гостей». Организовать оборону удалось с поразительной скоростью и четкостью. Кругом облаком висела желтая пыль и было тихо. Темуджин видел вокруг темные решительные лица, за живой защитной стеной воинов на площади он мог разглядеть множество черных юрт.
Темуджин, на время оставив свой отряд, направил белого жеребца к площади. Солнце блестело на пиках и копьях, на мечах и саблях, воины не сводили взгляда с Темуджина, держащего изогнутый меч. Молодой повелитель проезжал мимо своих воинов, сверкая зелеными глазами, и все вокруг замечал. Он приблизился к нокуду Субодаю и улыбнулся ему:
— Я надеюсь на твой отряд!
— Батыр, я не обману твоих ожиданий, — Субодай ответил со спокойной улыбкой.
Темуджин на миг заколебался, а затем перегнулся через седло и поцеловал его в щеку. Все кругом затихли, а на глазах Субодая выступили слезы.
Потом Темуджин направил коня на другой конец площади. В пыльном затишье громко зацокали копыта белого жеребца. Шепе Нойон встретил друга улыбкой, у него все улыбалось — глаза и ямочки, и в ответ на лице Темуджина возникла почти веселая улыбка:
— Давай, Шепе, действуй без своих штучек! — сказал он.
Шепе Нойон в ответ захихикал.
— Но мне нравится шутить с тайджутами, батыр, — ответил он нарочито высоким женским голосом и тоном, каким говорят капризные красавицы.
На темных лицах воинов появились улыбки.
Темуджин захохотал и поспешил к другому отряду, которым командовал его простой и смелый братец, Касар, славившийся меткой стрельбой из лука. Они ничего не говорили друг другу. Темуджин ласково взглянул в глаза брата, коснулся рукой руки Касара и посмотрел на воинов. Касар не сводил с лица Темуджина взгляда, напоминавшего обожающие взгляды, какими осмеливаются глядеть на бога.
Темуджин поехал прочь, приблизился к шаману, резко кивнув ему, приказал:
— Поговори с моими воинами.
Кокчу торжественно поднял руку. Он выглядел прекрасно — высокий и импозантный в сине-белых одеждах. Глаза шамана сверкали, а красивое лицо оставалось суровым.
— Воины батыра Темуджина! — начал он, и его голос отдавался эхом в полной тишине. — Сегодня нам предстоит страшная битва не на жизнь, а на смерть, испытание огнем и мечом! Мы должны будем выстоять! Вы не должны дрогнуть, ни в чем не сомневайтесь и не чувствуйте страха! Вы обязаны выстоять! Духи Вечного Синего Неба сделали так, что ни один человек не сможет победить Темуджина, их слугу и солдата! Тот, кто дрогнет и побежит, того поразит молния. Я вам повторяю, войско Темуджина — непобедимое войско, даже если бы тайджутов было не тридцать тысяч, а все сто!
Он высоко вскинул руки и благословил торжественно воинов. Воины на несколько мгновений склонили головы, а когда подняли, — преданно взглянули в сияющее синее стекло небес.
Темуджин про себя ухмыльнулся, а потом поскакал к своему отряду. Его встречали нокуды Бельгютея и Джамухи, находившиеся под его личной командой.
— Мы готовы, батыр, — сказал Бельгютей и улыбнулся.
— Вижу, — кивнул Темуджин, — Бельгютей, ты всех хорошо подготовил.
Положив руку сводному брату на плечо, он потряс его, а потом повернулся к Джамухе. Они молча посмотрели друг на друга.
У Джамухи оставалось спокойным усталое лицо и бледно-голубые глаза не сверкали. Но в них можно было различить смелость и решительность. Он прямо сидел на коне, держал в руке обнаженный меч.
Темуджин подумал: «Этот мирный человек готов сражаться и умереть ради меня. Он, конечно, предан мне и смел, но сердце его не лежит к сражению».
Он одновременно ощущал раздражение и был тронут, понимая, что Джамуха не станет себя щадить, как бы ему ни было неприятно принимать участие в битве.
На миг Темуджин вспомнил слова матери, Борте и шамана, которые высказывали сомнения в любви Джамухи к нему, и еще раз подумал, что человек может умереть ради долга и необходимости, но ради любви он может это сделать страстно и радостно.
«Но почему мой анда стал меня меньше любить?» — спросил он себя, и тут же вопросительно взглянул в светлые глаза Джамухи. Тот ответил ему прямым взглядом. Темуджин так и не смог ничего прочитать в его смелом и спокойном взгляде.
«Но что он мне сможет сделать?» — презрительно подумал Темуджин и вспомнил слова Джамухи: «Человек, обретший власть, получает вместе с ней врагов, подобно верблюду, в шкуре которого кишмя кишат блохи!»
Он наклонился к Джамухе и, не зная, что сказать серьезному молчаливому другу, произнес с тревогой и решительностью в голосе:
— Джамуха, нам предстоит тяжкий бой!
— Темуджин, тебе предстоит еще много сражений, — тихо ответил Джамуха.
Только он один назвал Темуджина по имени и не произнес «Батыр». Даже Бельгютей не посмел его назвать по имени.
Темуджин кивнул и в задумчивости поехал прочь. Джамуха проводил его взглядом, в котором затаилась грусть.
Все ждали в полной тишине. Воины, молча стоявшие за отрядами Темуджина, не двигались и напоминали раскрашенные конные статуи. Молчали даже женщины и дети. Затих скот. Только хвосты, прикрепленные к шестам, шевелились от ветра, и облака, отбрасывая на землю смазанные тени, проплывали над замершей в тревоге долиной. Тени метались по красно-белым скалам и утесам и временами напоминали огромные фасады с окнами, колоннами и террасами; замки и храмы, окруженные колеблющимися крепостными стенами.
Все, казалось, чего-то ждали. Солнце сверкало на поднятых копьях, мечах и доспехах, и оно уже начало неспешный путь к горизонту, и вся земля была пропитана жаром и невыносимым и не проходящим светом.
Неожиданно издалека послышались крики и отдаленный стук копыт. И сразу в проходах между скал появились темные орды тайджутов. Они скакали на быстрых конях, размахивая мечами, пиками и копьями, налаживая стрелы в луках и разворачивая в воздухе веревки с петлями. Темуджин ждал, когда они заполнят «горлышко бутылки» долины, и его пугал их непрекращающийся поток. Воины скакали под знаменами Таргютая и его брата и хлынули подобно черным муравьям, нападающим волнами. Они свивались в толстые струи, толпились и продолжали движение. Потом они все разом остановились, их победные вопли смолкли, вокруг воцарилась страшная тишина.
Тайджуты не могли прийти в себя от удивления. Они думали, что пред ними предстанет мирный лагерь, в котором будут гореть костры и лениво бродить жирные стада и что воины окажутся безоружными и их быстро удастся захватить. Но перед собой они увидели плотную непреодолимую стену готовых к сражению воинов, которых возглавлял сам Темуджин. Таргютай и его брат, не веря собственным глазам, наклонились вперед, чтобы лучше видеть, и пришли в ярость. Позади них в узких проходах столпились остальные тайджутские воины. Им ничего не было видно, кроме спин своих молчавших товарищей, и они задавали вопросы друг другу, осаживая коней.
Наконец Таргютай повернулся к брату:
— Но их всего лишь четырнадцать тысяч или около того. Вперед!
Он поднял руку и хрипло закричал. Его командиры ответили ему такими же хриплыми выкриками и подняли мечи. Это отразилось от скал, и кони застучали копытами, казалось, что земли достигли отзвуки отдаленного грома.
Подобно смертельному потоку, орды тайджутов с грохотом и воплями ринулись вниз, к воинам Темуджина, подгоняя плетями коней и пронзительно крича, как кричат злобные огромные хищные птицы. Солнце освещало расширенные глаза, отражалось в тысячах обнаженных мечей, разлетаясь на слепящие осколки.
Темуджин посмотрел на Бельгютея и Джамуху.
— Пора! — промолвил он тихо.
И в тот же миг легковооруженные воины, восседавшие на шустрых конях, рванулись вперед, как на крыльях ветра. Через миг они смешались с передними рядами тайджутов. В небе сверкали тучи стрел, воздух заколебался от воплей людей, грохота падающих тел, звона мечей и глухих ударов оружия о кожаные лакированные щиты. В воздухе непереносимо запахло кровью, и было невозможно точно описать, что творилось вокруг. Всех окутывало облако пыли, не дававшей дышать, от нее воинам было сложно различить, кто был перед тобой с диким лицом и сверкающими зубами — друг или враг?
