— Зачем же ты зовешь ее Деми и становишься лучшим другом как раз тогда, когда это необходимо?
— На вторую часть вопроса ты ответил сам, а что касается желания ласково называть твою жену… Я люблю ее. Когда я зову ее Деми, ей это нравится, ее лицо расцветает, становится еще красивее.
— Вот оно что! Ты влюбился в мою жену лишь потому, что она красивая.
— Да.
— А ей начал пудрить мозги, сообщая, что понятия не имеешь, почему так случилось.
— Мне хотелось оставить некую завесу тайны.
— Тебе хотелось показать себя стеснительным и загадочным парнем, у которого есть чувства, но он об этом даже понятия не имеет.
— Бесполезно что-либо от тебя утаивать.
— Знаешь, как это называется?
— Робость. Я боюсь твоей жены… и своей любви. Я боюсь, как она все это воспримет: мои поступки, мысли, действия и мое отношение к ней.
— Это называется свинство!
— В твоем понимании — вполне возможно, но у меня есть смягчающие обстоятельства. Я люблю ее. И у меня есть для нее шикарный подарок.
— Вот мы и подошли к теме, которую я хотел бы с тобой обсудить. Что ты ей подаришь?
— Я хотел бы сделать это позже и лично. Не желаю говорить об этом сейчас.
— Надеюсь, это не трусики красного цвета с сердечками? Мне известно, что такого рода подарок ты ей уже преподнес.
— Это были не трусики с сердечками, а полноценный комплект. Я подарил его лишь потому, что не люблю, когда в моем присутствии женщина платит за себя.
— Ну, да! Ты же джентльмен! В отличие от меня. Но ты забыл добавить: красивая женщина. И чужая.
— Правильно. А почему ты сказал Деметре, что не джентльмен?
— Практически не умею лгать. Разве может джентльмен хотеть женщину так, как хочу ее я? Если ты сейчас посмеешь сказать, что тоже хочешь ее, я тебя убью!
— Сорвешь собственную свадьбу? Хорошо, делаю вид, что я никогда об этом не думал. Я тебе жутко завидую. Ты ее хочешь и получишь. Большая разница у нас в наших отношениях с ней.
— Не надо боготворить мою жену. Я сам это сделаю.
— Ее родители идут к ней, чтобы вручить подарки. Присоединяйся!
— Уже иду, — Декьярро пошел к жене и ее родителям.
— Доченька, дорогая, у нас с отцом подарок очень простой, банальный, — Одетта вручила Деметре документы на загородный дом в Риме.
У Деметры пропал дар речи. Потом она пришла в себя и прошептала:
— Ох, папа! Идея, конечно, мамина, но осуществил то ее ты! Спасибо!
— Я просто знаю, как ты относишься к Италии.
— Рим — моя мечта!
— Мечты должны сбываться, иначе жизнь была бы скучной, и в ней не было бы смысла, — улыбнулся отец.
— Итальянцев любишь? — спросил ее законный муж.
— Нет. Тебя люблю. Там же гондолы!
— И оливки, спагетти…
— Это все я тоже не люблю. Я обожаю пиццу! Кстати, восхитительно ее готовит моя мама!
— Настоящий мужчина должен уметь готовить сам.
— Потрясающе! И ты будешь готовить для меня?
— Всегда, когда тебе этого захочется. Лично я способен питаться обычными бутербродами. Я неприхотлив.
— Скажи честно, ты не ангел? Крыльев за спиной нет? Не пьешь, не куришь, женщинами не интересуешься (еще один плюс в твою пользу в вечном поединке с Дарио!)…
— Спасибо, что заметила, но нет. Я обычный смертный.
— Жаль. Так хочется поверить в сказку! — с сожалением заметила Деметра.
— Деми, дорогая, — обратилась к ней Алтадимор.
— Героиня моего романа! — усмехнулся Доротео.
— Наш с Тео подарок не столь роскошный, но он тот, о котором ты всегда мечтала! — с этими словами Алтадимор протянула ей двигающуюся коробку, перевязанную зеленой ленточкой и обернутую в желтую бумагу.
— Судя по всему, там кто-то есть, — предположил Декьярро.
— Это собака. Я всегда мечтала о собаке.
Деметра поблагодарила невестку и развязала бант на коробке. Оттуда немедленно вышел рыжий с белым щенок со стоячими ушами и хвостиком — колечком. На лбу у него были морщинки. Деметра взяла щенка на руки и прижала к сердцу.
— Спасибо, Алтадимор. Это волшебный подарок. Я очень счастлива.
— Как ты его назовешь? — спросил Кьярро.
Деметра смутилась.
— Если ты позволишь, я хочу назвать его Дарио.
— Изумительное имя.
— Не только потому, что Дарио — мой друг. Дарио — от подарок, дар судьбы.
— И что это за порода? Тео упоминал, что ты неплохо разбираешься в породах собак.
— Басенджи. Кому-то нравится называть ее Ньям-Ньям терьер, Занде, Конго или Бонго — терьер. Но я предпочитаю называть мою самую любимую породу на земле басенджи. Кстати, мой Дарио не умеет лаять.
— Он будет молчать?
— Не так, как я когда-то. Он умеет скулить, рычать и выть. И умывается, как кошка. Прелесть, правда? — Деми обняла пса.
Он тихонько заскулил. К ним подошел Дарио.
— Чего тебе? — грубовато спросил его Декьярро.
— Пришел поздороваться с тезкой, — Дарио улыбнулся и взял щенка из рук Деми.
Деми не возражала. Дарио поцеловал щенка в нос.
— Миленький.
А Декьярро он шепнул:
— Учись быть таким же милым, как я. Деметра любит животных. Тебе тоже придется их полюбить.
Кьярро рассердился, но не ответил.
— Деми, а у меня тоже есть биологическое образование. Я писал диплом по маралам. Марал, марал бумагу.
— Здорово! Нравятся!
— Рога, наверное.
— Нет, сами. Красивые животные. В природе вообще все красивое! Кроме обезьян.
— За что ты их? За то, что на людей похожи?
— У шимпанзе противные красные задницы, — смущенно ответила Деметра.
Кьярро рассмеялся. Деметра была рада, что сумела развеселить мужа. Ей так нравилась его улыбка.
— У тебя синие глаза, — сказала она ему.
— Нет, голубые.
— Синие. Я лучше знаю. Как море.
Дарио посмотрел на Деметру взглядом волка. Его бесило, что она так ласкова с мужем в день свадьбы. Ему было невыносимо на это смотреть. Но он проявил мужество и отошел.
— Спасибо за то, что дал мне возможность полюбоваться тобой. Дарио помешал мне говорить с тобой и радоваться подарку.
— Я ничего не делал.
— Да ладно! Я уже почти поверила в то, что ты идеальный мужчина для меня.
— Спасибо! А раньше ты в этом сомневалась?
— Если какая-то женщина скажет тебе однажды, что у нее не осталось никаких чувств к бывшему возлюбленному, сразу поставь это под сомнение. Сразу хочу извиниться, что я так говорю.
— Я тебя прощаю. Все равно мне об этом давно известно.
— Из книг по психологии, которые ты регулярно изучаешь. Я это ценю. Мне нравятся умные мужчины.
— Скорее, из твоих многозначительных взглядов, которые ты даришь бывшему возлюбленному, как ты его называешь.
— Выходит, все-таки похвастался тем, что я ему поведала под строжайшим секретом!
— Я бы и сам догадался.
— Догадываться — одно, быть уверенным — совсем другое. Когда ты уверен в измене любимого человека — это больно.
— Ты мне не изменяла. Я сам изобретаю повод для переживаний.
— Мне хочется оградить тебя от такого рода мыслей.
— Чего проще? Расстанься с Дарио!
— Он никогда со мной не расстанется.
— Я думал, ты не сможешь его покинуть.
— В какой-то степени Дарио — сокровище.
— И какие же это у тебя мысли на мой счет? Страшно даже себе это представить.
— Как сделать так, чтобы ты никогда не бросил меня.
— Я и так этого не сделаю.
— У меня тоже есть комплексы. Ты мужчина и тебя могут заметить другие женщины.
— Я не могу заметить никого, кроме тебя.
— Дарио тоже так говорит.
— Зачем? Если ты в это поверишь, он не сможет вернуть тебя.
— У него нет надежды на это.
— В самом деле? — Декьярро подошел к жене совсем близко.
— Так он стремится стать непогрешимым?
— Очевидно, берет с тебя пример, — ответила Деми.
— Не хочу, чтобы он был хорошим в твоем присутствии.
— Но ты-то хорош! — заметила Деми, отступая.
— Что позволено собаке, то не позволено ослу! — резко ответил Кьярро, вновь приближаясь к ней и обнимая за талию.
— Замечательно! Он мой хороший друг, когда-то был и твоим!
— Да не бывает дружбы между двумя парнями, если в их отношения вмешивается кто-то другой!
— И этот другой — женщина.
— Верно! Моя жена. У него нет права пожирать тебя глазами.
— Есть. Как и у подсудимого — право на последнее слово.
— Не могу оставаться равнодушным, когда он так на тебя смотрит!
— А я — когда ты произносишь такие нежные слова!
— Я тебя люблю, — сказал ей Декьярро.
— И я тебя люблю.
— Замуж за меня ты уже вышла, все подарки получила… Иди, скажи своему котику, что ты готова принять его свадебный подарок.
— Кьярро!
— Да?
— Ты — мой котик. Только ты. Обожаю тебя! — она поцеловала мужа в щеку.
