До этого он упорно молчал и не участвовал в разговоре, обдумывая какую-то мысль. И я только сейчас поняла, что оборотня что-то очень сильно взволновало. У него по-особому горели глаза, и на щеках появился лихорадочный румянец. Да и крылья носа едва заметно раздувались, словно волк почуял добычу.
— Лукас, это моя обязанность, — холодно сказал Давенпорт.
Я видела, что он еще не простил оборотня. Да и на меня почти не смотрел, словно не считал достойной своего внимания. Мне стало не по себе. Оказывается, несмотря ни на что, я успела привыкнуть к Давенпорту, и сейчас его холодность заставила сердце болезненно сжаться.
— Рэн, прости, но ты не слишком-то хорошо ее выполняешь, — набычился Хольм.
Похоже, он не собирался уступать, хотя, если подумать, чего он ко мне так привязался? В Баркли следил, к Каллеманам притащил, ни на шаг не отходит. Что это? Попытка через меня выйти на артенид? Или есть что-то еще, о чем я не догадываюсь?
— Хочешь сказать, это я виноват в произошедшем? — голосом Давенпорта можно было замораживать воду.
Странный человек. Вместо того чтобы вспылить и накричать, он продолжает говорить убийственно вежливо, но так, что лучше бы кричал.
— А кто? — вскинулся Хольм. Вот уж кто не отказывал себе в эмоциях, проявляя их щедро и от души. — Если бы ты всерьез отнесся к словам леди Изабеллы, до этого бы не дошло.
— Между прочим, если бы кто-то не путался под ногами, — Давенпорт высокомерно вскинул голову и с резким звуком захлопнул крышку часов. — То мои люди с легкостью справились бы с ситуацией.
— Это как? Дождались бы, пока их подопечную прихлопнут? — усмехнулся Хольм.
Он встряхнул головой, убирая упавшие на глаза волосы, и с вызовом уставился на Давенпорта.
— И вообще, лучше бы поблагодарил, что я сделал за тебя твою работу.
Хольм сказал это небрежно, но в его голосе появились едва уловимые рычащие нотки.
— Не зарывайся, Лукас, — предупреждающе посмотрел на него Рэндальф.
— А иначе что?
По губам Хольма скользнула злая усмешка, и я не выдержала. Каллеман не вмешивался в перепалку, наблюдая за ней со стороны, Эвелин, нахмурившись, смотрела то на Хольма, то на мужа, и в ее взгляде мелькало сомнение. Что ж, если никто не собирался останавливать ссору, оставалось взять все в свои руки.
— Так, стоп. Хватит, — я резко поднялась и встала между мужчинами. — Прекратите немедленно эти разборки, что на вас нашло? Нам нужно решать, что делать и как поймать убийцу, а вы тут достоинствами меряетесь.
Тишина, наступившая после моих слов, показалась оглушительной. А потом раздался короткий смешок Лукаса, переросший в громкий смех.
— Ай да тихоня! — выдал оборотень. — Что ж, уела. Рэн, похоже, недооценил ты свою подопечную.
Хольм расслабился, из его глаз ушло напряженное выражение, лицо смягчилось, волчьи черты исчезли, словно их никогда и не было.
— Изабелла, где ты набралась подобных выражений?
В отличие от Хольма, Давенпорт остался верен себе.
— Это просто недопустимо.
Он посмотрел на меня с такой укоризной, что если бы я была настоящей Изабеллой, то наверняка сгорела бы со стыда. Но я — это я. И вряд ли кому-то удастся смутить меня укоряющим взглядом.
— Эти выражения точно отражают суть происходящего, лорд Давенпорт, — спокойно ответила опекуну. — И вообще, может, мы уже вернемся в особняк?
Как ни странно, только сказав это, я вдруг поняла, что соскучилась по старому дому.
«Вот теперь ты точно сошла с ума, — вмешался внутренний голос. — Как можно скучать по мрачному особняку с привидениями?»
Однако в душе появилось тянущее чувство, и мне захотелось как можно быстрее оказаться в доме. Словно что-то звало меня туда.
— Леди Изабелла, не торопитесь, — впервые вмешалась в разговор Эвелин. — Эрик, зови гостей к столу, — посмотрела она на мужа и добавила уже нам: — Без обеда я вас все равно никуда не отпущу.
И не успела я возразить, как леди Каллеман негромко позвала: — Торбен!
— Обед уже накрыт в Малой столовой, миледи, — доложил возникший словно из ниоткуда дворецкий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мне даже показалось, что он появился посреди гостиной прямо из воздуха. Хотя, чему я удивляюсь? С местной магией каких только чудес не увидишь.
— Андер уже поел? — тихо спросила Торбена Эвелин.
— Да, миледи, — ответил тот. — Мастер Андер у себя в детской.
Торбен смешно моргнул и замер, вытянувшись во весь рост.
— Что ж, не будем терять время, — улыбнулся Каллеман, и его лицо преобразилось. С него исчезла озабоченность, глаза молодо блеснули, а в их уголках появились едва заметные морщинки, придавшие главе полиции удивительно добродушный вид. — Прошу всех к столу, — добавил Каллеман и подал руку жене, провожая ее к распахнувшимся дверям гостиной.
— Изабелла, — Давенпорт, все еще избегая смотреть мне в глаза, подставил локоть.
А я, прежде чем положить ладонь на темное сукно сюртука, оглянулась на Хольма и успела заметить, как тот едва заметно нахмурился. Интересно, что ему не понравилось?
Рэндальф не дал мне задуматься. Он накрыл мою руку своей, и двинулся вслед за Каллеманами.
— Лорд Давенпорт, не сердитесь на меня, — покосившись на опекуна, тихо сказала я. — Все случилось так быстро, что я толком ничего не поняла и не успела сообщить вам о произошедшем. Да и лорд Хольм действовал из лучших побуждений.
Я смотрела на опекуна и неожиданно поймала себя на мысли, что мне не все равно, что он обо мне думает.
— Вы не должны были снимать кольцо, — после паузы, сказал Давенпорт, и наконец взглянул мне в глаза. — Что бы вы ни думали и как бы ко мне ни относились, знайте одно — я никогда не причиню вам вреда.
Мне показалось, Рэндальф собирался добавить что-то еще, я почти услышала рвущиеся с его губ слова, и в душе что-то дрогнуло. Но Давенпорт остался верен себе. Он не сказал больше ни слова, и весь обед просидел молча, почти не притронувшись к еде.
Лукас, в отличие от друга, не страдал плохим аппетитом, и с удовольствием умял и наваристый бульон с гренками, и перепелок под молочным соусом, и заливное, и удивительно вкусные, похожие на расстегаи, пирожки. Да и от десерта не отказался.
Каллеманы оказались радушными хозяевами. Особенно Эвелин. Она умудрялась поддерживать за столом такую благожелательную атмосферу, что даже хмурый вид Давенпорта не смог ее испортить.
Я наблюдала за тем, как общаются Лукас, Эрик и Эвелин, изредка отвечала на вопросы, а сама думала о том, что Каллеманы и Хольм, похоже, знакомы очень давно, и их дружба прошла испытание временем. И тем острее показалось мне собственное одиночество. Сложно это, когда приходится скрывать правду, лгать и притворяться другим человеком. Сложно и некрасиво. Все эти люди думают, что помогают настоящей Изабелле Бернстоф, девушке из их круга, попавшей в беду. А как они отнеслись бы ко мне, если бы узнали, что я всего-навсего самозванка? И никакая не леди, а обычная девчонка с улицы, каких в Дартштейне пруд пруди?
Эта мысль не давала покоя весь обед, и не покинула меня ни тогда, когда я прощалась с Эвелин, ни тогда, когда шагнула в портал, ни тогда, когда увидела перед собой темный холл особняка Бернстофов.
***
— Миледи, вы вернулись!
В голосе Петерсона прозвучала такая радость, что я едва не запнулась о порог. Вот уж не думала, что кто-то из слуг будет по мне скучать.
— Леди Изабелла, с возвращением!
В глазах появившейся в холле Эльзы блеснули слезы.
— Слава создателю, вы живы и невредимы! — добавила экономка. — Мы как узнали, что вы пропали, чего только не передумали.
— Со мной все хорошо, — поторопилась я успокоить высыпавших вслед за Эльзой слуг. — Произошло небольшое недоразумение, но оно уже улажено.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Велите обед подавать? — тут же встрепенулся Петерсон.
— Нет, мы только из-за стола. Эльза, приготовьте две комнаты. Лорд Давенпорт и лорд Хольм останутся в доме на несколько дней.
— Так ведь…
Эльза не договорила и покосилась на Давенпорта.
