объявляться будете вместе, он – твоя защита и мои глаза…» – Го Бохай знал лишь два расположения духа Сянцзяна: пассивное недовольство – это когда он закатывал глаза или медленно выдыхал, и безучастное пренебрежение – когда умывал руки ото всех дел и их последствий. Язвительных комментариев и попыток Сянцзяна быть смешным Го Бохай не понимал, как и не знал никого из всех трех миров, кто смеялся бы над его шутками. И поэтому зачастую потуги демона проявить свое остроумие не вовремя Го Бохай принимал за должное. Он настолько привык, что рот этого смутьяна извергает ненужный никому бред, что, когда демон молчал и не бросался колкостями, наставник с горы Хэншань невольно поворачивался к нему и дивился, что тот мог поддерживать тишину. А сейчас, когда каждый из псов лез к сидящему на заснеженной земле, Го Бохай узрел, как Сянцзян слегка улыбался им, и эта улыбка не источала яд и не отравляла собой все вокруг.
Немного поразмыслив, наставник произнес:
– Твоя способность принимать облик всего живого неплохо помогла тебе сдружиться с северными волками клана У… Если бы не она, я бы подумал, что ты ранее был неплохим другом и хозяином.
И на удивление Сянцзян ничего не ответил. Го Бохай не смог ничего поделать со своим интересом и уточнил:
– Когда?
Демон отвел взгляд и скривил лицо, будто ему было противно само осознание, что его только что прочли как книгу. Немного помешкав, Сянцзян без эмоций выдавил:
– Давно… При жизни…
Го Бохаю стало неловко от скомканного, но довольно емкого ответа демона. Он сразу догадался, что в этих двух фразах кроется. Первая, хоть и была произнесена безучастно, звучала так, словно Сянцзян в глубине души все еще не отпустил то, что случилось с ним когда-то, а вот вторая была гораздо понятнее Го Бохаю. В царстве демонов, если забыть о мелких порождениях тьмы – злых духах и монстрах, – существует две категории: те, что были рождены в чертогах кромешного ада, и те, кто по собственной воле ушел во мглу и осквернил себя навсегда. «При жизни» означало только одно: когда-то Сянцзян носил имя смертного и был живым, благоухающим господином. Причин, почему его душа не нашла успокоения в мире людей, Го Бохай не знал. Как и не знал, как тот умер.
Неловкость за то, что, как показалось Го Бохаю, он не должен был спрашивать, а уж тем более знать, не проходила. Продолжая думать, как он может сгладить неприятное молчание, он вдруг вспомнил:
– Почему ты здесь? Ты должен быть с У Чаном!
Сянцзян зыркнул на мужчину своими черными глазами, на лице его появилась гримаса отвращения:
– Не стоит переживать…
– Что ты имеешь в виду?
Демон будто бы старался увернуться от беседы, разговаривая надменно:
– Как ты ранее говорил о двух южных богинях из семейства Лун, если они ходят в тандеме, значит, найдут любого демона… На подходе кортежа будущих богов к восточным границам они меня выследили. Я был вынужден на время покинуть мальчишку, иначе они заподозрили бы, что я приглядываю именно за ним.
Го Бохай разгоряченно произнес:
– Если что-то произойдет, богини останутся безучастны! Небесным служителям запрещено вмешиваться в жизни смертных. Ты должен был остаться…
– Поверь – он в порядке. В любом случае я ничего не смог поделать. Ты бы сам как поступил? Не просто же так вы, уважаемый, использовали отговорку «наставники не сопровождают будущих богов на церемонии Посвящения»? Сам же прекрасно знаешь, что, если бы отправился с ним, ничего страшного с репутацией мальчишки не произошло бы. Ты просто сам не желал попасть в подобную ситуацию, так что не перекладывай на меня всю ответственность!
И вновь Сянцзян был прав, а Го Бохаю нечего было ответить. Он ущипнул мягкую щечку тихони, что уже успел пригреться на коленях и уснуть, и, не поднимая головы, сказал:
– Значит, раз ты здесь, а У Чан далеко и не помешает нам, поможешь с одним делом. Нас ждет долгая дорога.
* * *
Некогда бог дождей и гроз, покровитель южных земель Го Бай почитался разными народами. Поднебесная была застроена храмами Тяньтань в его честь. Их количеством и размахом он спокойно мог утереть нос какому-нибудь обленившемуся богу войны, конечно, если бы среди бессмертных была допустима подобная конкуренция. Однако всеобщая любовь к Го Баю быстро погасла, как одна из тысяч звезд в ночном небе: Поднебесную заливало весенними дождями, доходило до такого, что вышедшие из берегов реки разрушали и смывали на своем пути целые города и храмы других богов. Люди молились о смягчении гнева, небожители призывали к благоразумию, покуда они еще могли сдерживать свою злость, но тогда Го Бай, виновник происходящего, был глух к мольбам. Лишь взглянув на масштабы бедствия, он осознал, что за свой поступок более не имеет права находиться среди бессмертных. В мире людей храмы Тяньтань сносили, на их месте строили другие, а самого бога дождей и гроз прозвали богом непогод. И Го Бай этому нисколько не препятствовал. Признавая свою вину, он сам разрушил большинство своих северных и восточных храмов, в то время как южные уже давно были преданы огню бывшими последователями.
Когда Го Бохай обратился с просьбой к Сянцзяну, то пояснил: на северных землях осталась еще парочка храмов Тяньтань, и один из них как раз находился поблизости со столицей в хребте Тяньшань[74]. Этот храм он также однажды попытался уничтожить самолично, обвалив на него часть скалы, но тогда дело не было доведено до конца. С тех дней храм никто уже не посещает, а на алтарь не выкладывают подношений и не ставят благовоний, и все же Го Бохай пожелал закончить начатое.
Небожитель без святилищ и последователей равно что беспомощный человек, вот только который не стареет. Но странным образом Го Бохай все еще был сильным по меркам небесного служителя. Это и толкало его отправиться на Тяньшань, чтобы выяснить, что происходит, казалось бы, с заброшенным источником сил.
Невозможно точно сказать, да и сам Го Бохай не может ответить на вопрос, кем по факту он является – богом или демоном? Был богом, да спустился с Небес, но сил своих лишен так и не был. Все в столице бессмертных стали звать его демоном, но Го Бай никогда не прибегал к темной силе. На нем был лишь ее отпечаток – из-за заклинания Сянцзяна, что укрывало сбежавшего бога от взора Небес. И с того времени, как бог непогод не вернулся на Небеса, проживая год за годом в Поднебесной, он так и не решил для себя, кем является: куда ветер судьбы подует, в ту сторону и отправится. Но когда-то сделать выбор все же придется. И он, и небожители об этом знали. Оставалось только ждать.
Поначалу все в небесном чертоге были шокированы отказом бога дождей и гроз вернуться обратно, почти каждый из небожителей хоть раз да спускался к сбившемуся с пути, чтобы отговорить его, но получал отказ. После Верховный совет подумал: а не вычеркнуть ли нам этого упертого и лишенного разума бога из истории, припугнув его этим и своей карой? Но и это не сыскало удачи. Тогда Го Бохай через нескольких небесных чиновников отправил совету такой отказ, что все уважаемые и достопочтенные, состоявшие в нем, попадали со своих пьедесталов. Этот ответ в виде не очень-то мягкого «нет» придал им пущей решительности: с того дня боги указали силой его лишить божественного дара и поставить на колени перед Верховным советом. Даже три драгоценных императора, что обеляли его, возмутились и не смогли более быть на его стороне.
Из-за своевольного поступка Го Бохая – нежелания вернуться к своим бессмертным обязанностям – его жизнь, и без того не самая выдающаяся, стала полным кошмаром. Он и демон Тьмы, плетущийся за ним по пятам, были вынуждены скрывать свое присутствие в Поднебесной, за день они могли оказаться в трех разных городах, находящихся в разных сторонах света.
Скрываться в царстве демонов, как предлагал Сянцзян, Го Бохай не желал: созвездие Гоу, за которым он все время шел, было видно лишь ночью и лишь в Поднебесной. Любой знак в небе, указывающий на перерождение души Мокуана,
