времени вы там пробудете?
– Максимум пару недель.
– Садись!
Это прозвучало с такой авторитарностью, словно его приказы привыкли исполнять мгновенно, поэтому Себастьян не смог ослушаться и уселся на покосившийся стул на другой стороне стола.
– Что теперь? – спросил он раздраженно.
– Нам нужно думать, – был ответ. – А два ума лучше одного.
– И о чем ты хочешь думать?
– О способе отобрать у твоего капитана его игрушку.
– Ага, конечно.
– Не будь таким пессимистом, – одернул его Истребитель, казалось, задетый, раздраженный или, возможно, уязвленный сомнением в его способности добиться успеха. – Ты же сам сказал, что в убежищах и в открытом море старик расслабляется, не так ли?
– Конечно. В такие моменты я могу изучать документы, сколько захочу, пока не делаю копий.
– Отлично! Это наш шанс завладеть ими.
Он посмотрел на него, как на умалишенного.
– И что я потом сделаю? Побегу по волнам с сундуком на плече или спрячусь на острове, таком голом, что даже кролики там носят зонтики?
– Какой это остров?
– Какой из них?
– Тот, что в Садах Королевы.
– Это просто песчаная отмель с бухтой с глубокими водами.
– Какова его максимальная высота?
– Над уровнем моря? Около десяти метров. Но для «Жакаре» этого достаточно, потому что когда он складывает мачты, их верхушки не возвышаются над дюнами, и никто, проходящий мимо, не заподозрит, что в таком месте спрятан корабль.
– Этот чертов шотландец всегда был очень умен! – воскликнул Момбарс. – Чертовски хитёр! Но, думаю, на этот раз мы сможем его перехитрить. – Он наклонился вперед, положив свою тяжелую лапищу на предплечье маргаритенца. – Слушай, – добавил он, с легким возбуждением в хриплом голосе, – у меня появился план, который может сработать.
XVI
—Я отказываюсь верить, что кто-то готов пойти на такой риск ради того, чтобы завладеть кучкой бумаг, – сказала Селеста Эредия, на этот раз выглядевшая удивительно серьезной, учитывая ее обычно беспечный характер. – Меня беспокоит, что ты сам угодишь в свою ловушку.
Они сидели за обедом в компании отца под тенью раскидистого каштана, возвышавшегося на крутом мысе. С одной стороны простиралось прозрачно-голубое море, с другой – оставшиеся развалины старого дома капитана Бардине.
Большая бригада рабочих – почти полностью состоящая из рабов – в это время наслаждалась необходимым полуденным отдыхом, освежаясь в близлежащем море. Наблюдая, как они резвятся, играют и смеются с большей радостью, чем любой свободный человек, невольно возникал вопрос: почему чернокожая раса, казалось, испытывает куда больше счастья в жизни, чем любая другая?
Сам факт того, что им удалось сменить бесконечное рубка тростника на разборку дома, пусть и с той же интенсивностью, но с меньшей сосредоточенностью, был для них «весомой причиной проявлять энтузиазм». Себастьян с некоторым восхищением наблюдал за ними, пока наконец не повернулся к сестре, чтобы ответить с добродушным терпением:
– То, что ты называешь «бумагами», – это то, за что любой хороший моряк отдал бы полжизни. На случай, если ты не знала, скажу, что Христофор Колумб провел почти два года, блуждая между Гондурасским заливом и Панамой, пока не сел на мель здесь, на Ямайке. Спустя сто пятьдесят лет эскадра Л’Олонуа, ван Клейна и Пьера де Пикара оказалась в ловушке в том же месте больше года, не сумев преодолеть встречные ветры и коварные течения. Четыреста из семисот их людей погибли в этой несчастной авантюре. – Он взял куриный окорок и начал его жевать, не сводя взгляда с Селесты, пока продолжал: – Ты думаешь, кому-то захочется тратить годы жизни на блуждания по незнакомым морям, рискуя в любой момент быть выброшенным на берег или наткнуться на риф, который расколет корпус судна?
– Нет, это очевидно, что нет, – признала девушка.
– В таком случае поймешь, почему «те, кто потерял время, корабли, деньги и друзей из-за отсутствия простых «бумаг», готовы на все, чтобы их раздобыть. – Он указал на нее куриной лапкой, добавив: – Помни, кто не знает дороги на суше, заблудится, но кто не знает пути в море, утонет.
– Но риск, который ты берешь на себя, вступая в противостояние с Момбарасом, кажется мне чрезмерным, – вздохнула она. – Что будет, если что-то пойдет не так?
– Тогда мы больше никогда не увидимся, – честно ответил он. – Но если все получится, мы займемся изготовлением лучшего рома на Антильских островах, пока не состаримся.
– Ты обещаешь? – спросил отец.
Себастьян поднял руку, словно давая торжественную клятву.
– Если, как говорят, балласт у «Гнева Божьего» состоит из серебряных слитков, я больше никогда не выйду в море. – Он весело рассмеялся. – Моя карьера станет самой короткой и самой прибыльной в истории пиратства.
– Когда ты собираешься отплыть?
– Завтра. Как только мы отправимся, Астрид поставит зеленый огонь у двери своей хижины, что будет сигналом для Момбараса: мы направляемся к Саду Королевы. А дальше, как говорится, будь что будет.
– Ты боишься?
Маргаритянин долго не отвечал и, наблюдая за играющими рабами, без тени стеснения кивнул.
– Зная Момбараса, глупо было бы не бояться, – сказал он. – В нем есть что-то, что внушает трепет. Клянусь, если бы дьявол решил воплотиться в человеке, он бы выбрал его. Однако его вера в собственную силу – его слабое место. Я знаю, что он не сомневается, что потопит нас, ведь у него девяносто пушек, большинство из которых весом в тридцать шесть фунтов, а у меня всего двадцать таких.
– И все же ты намерен сразиться с ним?
Юный капитан загадочно улыбнулся:
– Знаешь, индейцы континента говорят, что самые опасные кайманы – это те, что живут не в воде, а на суше.
Оставшуюся часть дня они провели в тени каштана, наблюдая за рабочими, которые с песнями и смехом разрушали остатки «Негритянки Бардине». На закате они крепко обнялись, осознавая, что, возможно, видят друг друга в последний раз.
Селеста и их отец отправились в дом в Кабальос-Бланкос на коляске, а Себастьян неспешно направился в Порт-Ройял, который начинал оживать после изнуряющей дневной жары.
Там он пригласил очаровательную рыжеволосую на ужин в самый элегантный трактир города, где они познакомились с гордым и изысканным Лораном де Графом. Проведя ночь в страсти до самого рассвета, он направился на корабль, где его люди уже ждали, готовые начать маневры, чтобы покинуть спокойные воды залива, который считался самым безопасным местом в мире.
Никто не заметил их отплытия, как никто не заметил их прибытия.
Море было спокойно, дул лёгкий бриз с берега, и, подняв большую часть парусов, они взяли курс на юго-запад, чтобы обогнуть остров с западной стороны и затем направиться строго на север, рассчитывая через три
