Маргарита тут же повернулся к рыжеволосой, будто желая упрекнуть её за такую грязную ловушку.
– Зачем ты это сделала? – посетовал он. – Я же говорил тебе, что не хочу менять корабль.
Здоровяк, почти горилла, согнутая под тяжестью лет, волосатый, с белоснежной львиной гривой, уложенной в крошечные локоны, что придавало ему поистине озадачивающий вид, только поставил свои огромные босые ноги на стол, за которым сидел в складном кресле, едва выдерживавшем его вес, и проворчал тем же пещерным тоном:
– Я всего лишь хочу поговорить с тобой. Не собираюсь тебя есть. – Он посмотрел так, будто был уверен, что ему невозможно солгать, чтобы он этого не заметил. – Ты испанец? – спросил он.
– Маргаритянин в третьем поколении, – последовал ответ. – Я давно отрёкся от всего, что связано с Испанией.
– Ты отрёкся?
– Отказался. Точка.
– Хорошо, – признал Истребитель, будто ему было достаточно объяснения. – Ты отказался. Почему ты так привязан к этому старому пьянчуге Жакаре Джеку?
– Потому что он всегда справедлив, хорошо платит и отличный капитан.
– Я тоже человек справедливый, предлагаю тебе в двадцать раз больше, чем он платит, и меня считают хорошим капитаном. В чём разница?
– Его корабль безопаснее.
– Откуда ты знаешь?
Себастьян Хередия лишь развел руками в жесте, который мог означать всё или ничего.
– Знаю! – прошептал он.
– Понимаю! – пробормотал другой. – Это из-за тех знаменитых карт? Они настолько важны?
Себастьян, севший у подножия огромной кровати рыжеволосой, которая, в свою очередь, предпочла бы удалиться к пляжу, словно всё это уже не касалось её, кивнул с уверенностью.
– Я много слышал о твоём корабле, – наконец сказал он, – о его мощной артиллерии и невероятных сокровищах, но я гарантирую, что «даже всем золотом Перу нельзя заплатить за то, что есть у Старика.
– Ты преувеличиваешь.
– Вовсе нет! Сколько кораблей, гружённых сокровищами, покоится на дне Карибского моря…? Десятки? Сотни, возможно? С лоциями капитана большинство из них никогда бы не затонуло.
– Уверен?
– Так же уверен, как и в том, что я здесь. И так же уверен, что через пару лет я буду знать их наизусть так, как знает их сейчас Старик. – Он наклонился вперёд. – Тогда я буду полезен тебе. Сейчас, без этих карт, я посадил бы твой корабль на скалы, и, логично, ты бы выпустил мне кишки. – Он многократно покачал головой, закончив: – На что мне десять тысяч фунтов, если я не успею их потратить?
Монбар спустил ноги со стола, облокотился на него локтями и начал чесать белую гриву обеими руками, будто таким образом помогая мыслям покинуть свою голову.
Он выглядел крайне усталым или слишком старым, чтобы снова вести пиратскую жизнь. Его смуглое лицо было изрезано глубокими морщинами, а могучий торс показывал первые признаки дряхлости. Однако его присутствие внушало ужас не только из-за его огромной фигуры и свирепого вида, но прежде всего из-за репутации, которая казалась не просто предваряющей его, а окружавшей его, словно зловещий ореол.
Монбар-Истребитель, казалось, источал насилие каждым своим порой.
– Трудно тебе верить, но я верю, – наконец пробормотал он, будто ему потребовалось всё это время, чтобы обдумать и переварить сказанное. – Никто в здравом уме не откажется от десяти тысяч фунтов, если у него нет веских причин, а твои кажутся убедительными. – Он посмотрел прямо на него. – Что мы будем делать теперь?
– В Кумане есть пилот, Мартин Прието, который, возможно… – начал Себастьян с некоторой неуверенностью, но тут же замолк под суровым взглядом собеседника.
– Стой! Стой…! Кто думает о Мартине Прието? Я знаю, что любой капитан отдал бы руку, чтобы заполучить его, но этот «гачупин» настолько верен своему королю, что готов пойти на дно, лишь бы потопить вражеский корабль. Поговорим о тебе. – Он внимательно посмотрел на Себастьяна. – Если бы у тебя были карты старого Жакаре Джека, ты бы принял моё предложение?
Тот выразил удивление, указывая пальцем за спину.
– С архивом Старика? Конечно! Я же тебе говорил, что, умея его читать, можно дойти куда угодно с завязанными глазами. А капитан научил меня, как это делать.
– В таком случае, – произнес здоровяк, снова закидывая свои огромные босые ноги на стол, – нам остается только завладеть им… Или нет?
Себастьян Эредия задумался над услышанным, затем встал, подошел к двери и восхищенно посмотрел на фигуру рыжеволосой девушки, выделявшуюся на фоне красноватой луны, которая только что появилась на горизонте.
Не оборачиваясь, он ответил:
– Не думай, что я об этом не размышлял. – Его голос был таким тихим, что собеседнику пришлось напрячь слух. – Миллион раз! – добавил он с нажимом. – Но как? – Теперь он повернулся к нему. – Как?
– Средство найдется.
– Я такого не знаю, – ответил маргаритенец. – Капитан хранит всё в сундуке, который в любой момент может выбросить в море. А если он окажется в воде, чернила размажутся, и всё будет утеряно в одно мгновение. – Он пожал плечами, признавая свое бессилие. – Ему всё равно, потому что он всё держит в голове. А я – нет. Прости, но это так!
– Мы найдем способ застать его врасплох! – раздраженно воскликнул француз. – Он же не будет всю жизнь сидеть на этом проклятом сундуке.
– В Порт-Рояле – будет. Пока мы стоим в порту, он почти не выходит из своей каюты, где запирается на ключ, потому что никому не доверяет. В открытом море или в убежище всё иначе, но, как ты понимаешь, тогда я ничего не могу сделать. Я один!
– Никто тебе не поможет?
– Кто? И зачем? Чтобы устроить бунт? Ради чего? Чтобы сменить капитана? Все довольны тем, кто у них есть. – Он отмахнулся широкой рукой. – Нет! – заключил он. – Я же сказал. Ничего не сделать. – Он сделал неуверенный шаг в сторону девушки, но из тьмы вышли двое дикарей с угрожающим видом, которые преградили ему путь резким жестом, заставляя вернуться в хижину. Он подчинился, чтобы вновь столкнуться с невозмутимым Момбарсом. – Что такое? – воскликнул он. – Хочешь выпустить мне кишки за правду? Я первый, кто хотел бы завладеть этим сокровищем, потому что один из немногих, кто сможет им воспользоваться. Но если это невозможно, значит, невозможно.
– Замолчи и дай мне подумать! – зарычал человек-гора, казалось, готовый задымиться от напряжения. – Где ваше убежище?
– У нас их два: одно для коротких остановок, в Садах Королевы, и главное, где мы проводим лето, на южных Гренадинах.
– Когда вы направитесь в одно из них?
– Думаю, через несколько дней мы отправимся, потому что старик уже сытым по горло Порт-Роялом. Скорее всего, мы направимся в Сады, чтобы почистить корабль и дать людям отдохнуть от пьянства и шлюх.
– Сколько
