Фролова это тронуло.
– Да я, вроде, тоже, – ответил он сдержанно.
Тут Никитин, словно не в силах совладеть с нахлынувшими эмоциями, неожиданно махнул рукой, бросил узелок с едой на сиденье и выскочил из кабины. Но прежде чем захлопнуть за собой дверь, показал на пол кабины.
– Тут ручка на полу. Машина благо новая, но стартер хлипкий – если что, заводи вручную. Бывай.
Никитин хлопнул дверью, а Фролов вдавил педаль газа и понесся по темной лесной дороге.
Часть вторая
Бегство
Глава 38
Грузовик весело прыгал на ухабах и торчащих из земли корнях деревьев. И в такт ему прыгало, хотя отнюдь не весело, сердце Фролова. Несколько раз казалось ему, что вот-вот выскочат откуда-нибудь немцы и охнуть он не успеет, как окажется на том свете. Или треснет напополам ненадежная ось и придется шкандыбать пешком. Но, видать, какой-то ангел-хранитель незримо витал над грузовиком – Фролов не только без аварий и блужданий выбрался из леса, но и внушительную часть пути проехал совершенно свободно. Поначалу ему даже казалось, что никакой войны и нет вовсе. И что едет он по родной советской земле и что вот-вот доберется до Минска, а там встретит его Кондрат Михайлович и спросит насчет отснятого фильма. И тогда начнет Фролов что-то бормотать про Невидово, немцев, перестрелки и трупы. И сдвинет сурово брови руководитель «Ревкино»: Да какие немцы? Какое к черту Невидово? Где, мать вашу, фильм про показательный колхоз «Ленинский»?! И, наконец, куда делся Никитин?! Запил?!» Но мысли о столь благостном финале растворились, едва Фролов выбрался на более широкую дорогу. Здесь уже виднелись и взрытые танковыми гусеницами колеи, и брошенные или случайно оброненные беженцами вещи. Потом стали попадаться и мертвые. Фролов понял, что фантазии придется оставить, и стал напряженно вглядываться через ветровое стекло. Не потому что надеялся проскочить незамеченным (встреча с немцами казалась ему неизбежной – все ж таки оккупированная территория), но он боялся что-то прозевать – пост или окрик – тогда по машине просто вдарят пулеметной очередью – и пиши пропало. Но, на его счастье, никто ему так и не попался. Фролов даже испугался – не заблудился ли он и не едет ли в противоположном направлении от Минска. Но расположение брошенных телег и убитых пулеметными очередями лошадей говорило о том, что он движется верно – то есть на восток.
К ночи он загнал грузовик по небольшой проселочной дороге поглубже в чащу, перекусил тем, что осталось от Серафиминых гостинцев, и устроился поудобнее на сиденье. Заснуть долго не мог, ворочался, прислушивался и, наконец, провалился в сон, как под воду ушел. Проснулся от требовательного стука в дверцу.
– Эй!
Со сна Фролов не сразу понял, где он. Наконец, мысли худо-бедно зашевелились и заняли положенные места. Вот только тело никак не желало слушаться. Это было то неприятное состояние прерванного глубокого сна, когда ты одновременно понимаешь, что происходит, но совершенно беспомощен физически.
– Э-эй! Ку-ку!
Фролов нечеловеческим усилием воли стряхнул липкую беспомощность и привстал, опираясь на затекшие руки. В боковом окне со стороны пассажирского сиденья виднелось мужское лицо неопределенного возраста. Вроде молодое, а вроде и не очень. Есть такие странные стертые лица. Но главное, что лицо было явно русским и без агрессии в глазах.
«Не немцы», – успокоился Фролов. Дернул ручку и открыл дверцу.
– Что такое?
Спросонья вышел не вопрос, а нечленораздельное «шкое?!»
Гость, недолго думая, полез на сиденье, тесня Фролова к рулю.
– Не время спать, – деловым, если не сказать приказным тоном сказал он.
– В смысле? – все еще щурясь от бившего в лобовое стекло солнца, спросил Фролов.
– Ехать надо. Е-ХАТЬ!
– Куда?
– А ты не понимаешь?! Или жизнь не дорога́?!
– Жизнь? – забормотал Фролов. – Нет, почему… А что? Немцы?
– Немцы, немцы, – отмахнулся парень. – И немцы, и французы… Ты давай трогай.
На нем были мятые штаны и линялая рубашка некогда синего цвета. Нечесаные волосы стояли дыбом, как будто он долгое время провисел вверх ногами.
– Да куда трогать-то? – возмутился Фролов.
– Все равно! Главное, быстрее!
– Деловой, я смотрю.
Фролов принялся дергать зажигание, но впустую – мотор только кашлял и фыркал. Чертыхнувшись, Фролов выхватил «кривой стартер» из-под ног пассажира и пошел заводить машину вручную. Все время, пока он боролся с ленивым мотором, парень нервно ерзал по сиденью и кусал губу. Спустя пять минут грузовику как будто надоело сопротивляться, и он затарахтел.
Взмокший и уставший, Фролов впрыгнул на водительское сиденье, швырнул на пол ручку и стал отпускать сцепление. Машина тронулась.
– Но ты смотри, – сказал Фролов, крутя руль и старательно объезжая прячущиеся в траве ухабы и кочки. – Если нам по пути, я подброшу, но в сторону не поеду – у меня горючего с кот наплакал.
– Да ты езжай, езжай! – замахал руками парень.
– Откуда такой резвый?
– А тебе все знать надо, – ответил тот недовольно.
При этом он нервно бегал глазами и озирался, хотя тело его было статично и как будто устремлено куда-то вперед.
– Все не надо, – огрызнулся Фролов – пассажир начал его раздражать. – А раз спросил, значит, надо.
– А откуда я знаю, можно ли тебе доверять?!
– А откуда я знаю, можно ли тебе доверять?
Логичность встречного вопроса смутила попутчика. Но ненадолго.
– Потом спасибо скажешь, – ответил он туманно. – Ты, главное, жми, жми, жми!
– Да я и так жму, что нога скоро в пол провалится. Может, объяснишь, что случилось? Помирает кто?
Машина выскочила на широкую дорогу.
– Туда! – закричал вдруг парень, тыча куда-то вправо.
– Уверен?
– Говорю же, туда!
Фролов послушно повернул руль направо.
– Ты местный, что ли?
– Местный, неместный. Главное, оторваться!
– От кого оторваться-то? Ты смотри, мне в Минск надо. Я тебя по всей Белоруссии катать не собираюсь. Если нам не по пути, то…
– Теперь туда! – завопил парень, указывая налево.
Фролов рванул руль налево в сторону развилки.
– Да чтоб тебя! – чертыхнулся он.
– Давай, давай, – бормотал парень и с досадой ерошил волосы, отчего они приняли абсолютно вертикальное положение.
– Чего давать-то? – спросил Фролов, нервно поглядывая на попутчика.
– Не едем, а плетемся!
– Так это ты транспортом ошибся, тебе самолет нужен.
– Разберемся, – ответил парень.
Тут машина уперлась в развилку.
– Ну и куда теперь? – спросил Фролов.
– Туда! – махнул рукой парень.
Фролов покорно поехал туда, куда указывал парень.
– Теперь туда! – потребовал парень, указывая на тропинку, убегающую куда-то в глубь леса.
– Там не проедем, – наотрез отказался Фролов. – Не видишь, что ли, как узко?
– Тогда туда! – закричал парень и махнул в противоположную сторону.
– А там вообще дороги нет.
– Тогда туда! – снова завопил парень и стал махать обеими руками, отчего стало совершенно непонятно, куда он хочет.
– Так! – разозлился Фролов и нажал на тормоз так резко, что едва не влетел вместе с пассажиром в лобовое стекло. – Тебе что, все равно, куда ехать? А мне нет. И горючее, между прочим, тоже свой предел имеет.
– Тогда назад! Назад сдавай!
Фролов убрал руки с руля и демонстративно скрестил их на груди.
– Не буду.
Попутчик неожиданно сник и замолчал.
– Ладно, – сказал он после паузы.
– Что ладно-то?!
– Езжай куда ехал.
– Здрасьте! То «туда давай», то «сюда давай»! А теперь «езжай, куда ехал»? А ты что же, со мной?
Глаза попутчика снова оживились и забегали.
– Да, да! Только быстрей, быстрей!
– Быстро только кошки родятся. Тебе-то самому куда?!?
Парень несколько секунд напряженно глядел на Фролова, словно борясь с собственным недоверием.
– Мне… мне… мне нужно докладывать… обстановка… немцы… тяжелая бронетехника…
Фролов скосил глаза на ручку для завода мотора и подумал, успеет ли он ее схватить, если попутчик поведет себя совсем неадекватно. Но тот неожиданно замолчал и стал чесать голову, и сквозь поросль волос Фролов вдруг увидел свежий шрам.
«Так он контуженый просто», – с сочувствием подумал Фролов.
Парень неожиданно как будто очнулся:
– Что это?
– Что «что»? – удивился Фролов.
– Вы кто? Так. Вы меня не видели, я вас.
Он быстро открыл дверь, выпрыгнул из машины и сломя голову побежал в сторону зарослей.
Глава 39
До Минска Фролов ехал, как по невидимому коридору – сам удивлялся. Чувствовал себя Моисеем, идущим по дну Красного моря. И что самое поразительное, почти дотянул до Минска. На подступах, а именно когда возник столб со свежеприколоченной табличкой «Minsk – 15 km», бак окончательно опустел, и мотор, фыркнув, заглох. Фролов, давно ожидая финала автопробега, без сожаления оставил грузовик и пошел пешком. К полудню подошел к окраине города, где и наткнулся на немецкий пост. Последовал грозный, но в общем-то неизбежный, оклик «Halt!», и Фролов, вскинув руки, с колотящимся сердцем стал ждать, что будет дальше. Все равно никакого другого способа проникнуть в город не было, так что оставалось верить, что он сойдет за «мирное гражданское население».
