Но он по-прежнему не коснулся меня. Это тоже имело личное воздействие.
В исследованиях нет места личному воздействию.
29 марта 1831 года.
За семь дней до свадьбы
Три дня спустя Пиппа лежала на низком диванчике в библиотеке Долби-Хауса, читая удивительную книгу о разведении георгинов. Книга прибыла прямо от издателя, и месяцем раньше Пиппе не терпелось ее получить.
К сожалению, мистер Кросс испортил даже радость от новой книги.
Несносный человек.
Как он может приносить такое наслаждение и такое разочарование одновременно? Как один человек может одновременно соблазнять ее и держать на расстоянии?
Кажется невозможным, и все же он доказал, что это не так.
Тихими словами и несуществующим прикосновением.
Больше всего ранило это прикосновение. Вернее, его отсутствие. До Пиппы доходили слухи о Кроссе. Она знала, чем рискует, когда просила его помочь в исследованиях. Была готова оттолкнуть его и противиться гибельному обаянию.
И никогда не рассматривала возможность того, что он вовсе не захочет ее очаровывать.
Хотя, вероятно, должна была быть готова к этому. В конце концов, если Каслтон не желает дотрагиваться до нее, как можно мечтать, что пожелает мужчина вроде Кросса? Логично, если его будет сложнее… завлечь.
Не то чтобы Пиппа старалась вообще завлечь его.
Ни в коем случае.
Единственный мужчина, которого она должна завлечь, – граф Каслтон. Ее будущий муж.
Не другой, раздражающий, совершенно ненормальный человек. О, Кросс выглядел достаточно обыкновенно. Конечно, выше и умнее большинства мужчин, но на первый взгляд имел те же черты, что и у других представителей сильного пола: две руки, две ноги, два уха, две губы.
Губы…
Именно тогда все пошло не так.
Пиппа застонала, уронив руку на бедро с достаточной силой, чтобы привлечь внимание спаниеля. Тротула подняла голову и, казалось, понимала, что Пиппа провела слишком много времени в размышлениях об этих губах.
Это ненормально. Крайне.
Тротула вздохнула и задремала.
– Леди Филиппа.
Пиппа вздрогнула от неожиданности. У входа стоял Картер, дворецкий Долби-Хауса, с огромным пакетом в руках.
– Вы меня напугали, – улыбнулась она.
– Прошу прощения, миледи, – ответил он, подходя ближе.
– Гости уже начали съезжаться?
Сегодня маркиза Нидем и Долби устраивала чай для дам с целью собрать всех женщин, имевших отношение к свадьбе. Пиппу дергали и вертели из стороны в сторону целый час, прежде чем горничная не объявила, что она готова. После этого Пиппа отправилась в библиотеку, чтобы спрятаться перед приездом гостей.
– Полагаю, пора идти на битву?
Картер покачал головой:
– Еще рано, миледи. Этот пакет прибыл на ваше имя. И поскольку на нем пометка «срочно», я подумал, что вы захотите получить его немедленно.
Он протянул ей большой сверток, и Пиппа с любопытством его взяла:
– Спасибо.
Выполнив свою миссию, Картер ретировался, оставив Пиппу наедине с посылкой. Пиппа развязала бечевку. Сложила ничем не примечательную оберточную бумагу, под которой скрывалась белая коробка, украшенная затейливой буквой «Н».
Какое разочарование! Тут нет ничего срочного. Это часть ее приданого. Многие женщины узнали бы эту коробку из лавки модистки мадам Эбер.
Пиппа вздохнула и открыла коробку. Внутри оказался слой тонкого бледно-голубого газа, перевязанный прекрасной лентой цвета сапфира. Под лентой лежал квадратный конвертик с прелестным золотистым ангелом. Пиппа вынула из конверта карточку и прочитала записку, написанную черными чернилами.
«Столпотворение.
«Падший ангел»
Полночь».
На обратной стороне была всего одна строчка:
«Экипаж заедет за вами.
Чейз».
Чейз. Четвертый, самый таинственный партнер «Падшего ангела». Насколько ей было известно, очень мало кто видел этого человека, который основал и расширил клуб. У Пиппы, разумеется, не имелось такой возможности. И она ни в коем случае не должна была принимать приглашения от неизвестного человека. На что-то, называемое «Столпотворением».
Но Пиппа знала. Еще до того, как рассмотрела содержимое коробки, что не сможет ему отказать. Потерять возможность увидеть Кросса снова.
Столпотворение показалось ей именно тем событием, которое поможет ей получить разнообразные знания.
Пиппа с колотящимся сердцем потянулась к ленте и осторожно развязала, словно под ней скрывалось что-то живое. Откинув газ, она ахнула при виде поразительной работы серебряной маски, которая лежала на ложе из сапфирового шелка… нет, не шелка. Платья.
Она подняла маску, поразившись ее весу. Провела ладонью по изящному изгибу филиграни, восхищаясь тонкостью рисунка, выгравированного на маске, и широкими атласными лентами такого же цвета, что и платье.
Пиппа повернула маску, рассматривая обратную сторону. И сразу поняла, почему та оказалась тяжелее обычной. Внутри проходила бархатная кромка, цвета платья, для того чтобы очки не вдавливались в глаза.
Маску сделали специально для нее.
И практичная Пиппа Марбери, которая в жизни не увлекалась одеждой или драгоценностями, поняла, что не может дождаться ночи, когда оденется в шелк цвета сапфира.
Пиппе пришло в голову, что ее точка зрения на ткань в корне изменилась всего за несколько моментов. Тысячи шелковичных червей отдали жизни за это платье.
Свили коконы, чтобы освободить Пиппу.
– Пиппа! – окликнула мать из-за двери. Пиппа мгновенно вернулась к действительности. Спасла обертку от длинного розового языка Тротулы, сунула маску в коробку и кое-как завернула в бумагу, после чего со скоростью молнии сунула в руки лакею, стоявшему за дверью, и попросила отнести горничной.
– Пиппа! – снова позвала мать, вне всякого сомнения объявляя о прибытии гостей. Сегодня к ним прибудут графиня Каслтон и леди Тотнем, и Пенни, и дюжина других дам. Маркиза Нидем и Долби наверняка читала список не один раз, но последние несколько дней Пиппа почти к ней не прислушивалась. Слишком была поглощена событиями вечера с мистером Кроссом. Вспоминала каждое слово. Каждое движение. И понимала, что во многом оскандалилась. Что-то с ней не так. Иначе было бы нетрудно убедить его коснуться ее. Особенно человека, об изысканном вкусе которого в отношении женщин ходили легенды. И все же это оказалось невозможным.
Очевидно, она не способна никого завлечь. А если бы была способна, неужели этого не случилось бы? Неужели пребывание без одежды в кабинете мистера Кросса не привлекло бы его к ней? Не соблазнило бы?
Разумеется, да.
Именно поэтому Пиппа убедилась, что не обладает ни одной женской уловкой.
