Такой древний диссидент. Он там как-то против был… — она хотела еще что-то вспомнить о Сократе, но он перебил ее:
— Простите, я имел в виду вашего, местного Сократа.
— Ой! Это вы про Сократика… Да вот он идет-вышагивает, — и она показала на одинокую фигуру в дальнем конце коридора.
«Мне сегодня везет как никогда», — подумал он и решительно выскользнул из-за дамы.
Сократ не спеша приближался. Лицо его было полно размышлений. Серый невзрачный свитер и слегка помятые темные брюки говорили о том, что «философ» пренебрегает административным аккуратизмом и его следует брать нахрапом, без предварительной подготовки.
Когда «философ» приблизился настолько, что можно было начать маневр, его пронзила обескураживающая мысль: он не знает, как зовут этого Сократа! Он обернулся и, не обнаружив местной поэтессы, остался один на один со странной личностью.
— Скажите: где здесь туалет? — задал он стандартный вопрос, и Сократ положительно на него отреагировал.
Во-первых, он остановился. Это было большой удачей — остановить в административном коридоре местного жителя. Во-вторых, Сократ стал вертеть головой, определяя на местности, где он находится. Заставить административного работника вертеть головой — это суперудача! А в-третьих, Сократ хотя бы мельком обратил внимание на спрашивающего, что является великим достижением посетителя.
— Туалет? — рассеянно повторил вопрос «философ».
— Да, кстати, вы не знаете: надо ли менять лицензию, если она еще не закончилась?
— Лицензию? — переспросил «философ», забыв про туалет. Он наконец-то сосредоточился на посетителе, и лицо его приняло деловой вид. — Лицензию, — «философ» снова повторил это слово и добавил: — Вам надо обратиться в канцелярию. Так, где же у нас канцелярия?
Он с ужасом понял, что, задав вопрос о лицензии, совершил грубейшую ошибку и что сейчас его пошлют.
— Нет-нет, канцелярия мне не нужна, — резко возразил он. — Мне сказали, что вы наилучший знаток тенденций лицензирования в обозримой перспективе. Вас мне рекомендовал профессор… — и он назвал первое пришедшее в голову имя.
«Философ» насторожился. Он, видимо, перебирал в памяти знакомых профессоров и, не найдя произнесенного имени, растерялся, но, не подавая вида, спросил:
— Вас интересуют тенденции рецессионные или стагнирующие?
Посетитель в ответ выпалил:
— И то и другое.
— Вы знаете… Впрочем, что же мы здесь, в коридоре? Может быть, пройдем ко мне?
— С большим удовольствием, — ответил он.
— Покорнейше прошу, — «философ» увлек его за собой. — А, собственно, с кем имею честь…? — Сократ шагал рядом, стараясь держаться несколько сбоку и сзади.
— Литератор… — он назвал свою фамилию и специально добавил: — Редакционная коллегия поручила уточнить кое-какие детали.
— Понимаю, понимаю. Писательский труд сложен и важен, — «философ» размышлял. — Но, я полагаю, и лицензирование творческого процесса — не менее важное занятие и явно сродни литературному поприщу.
— Да, — согласился он. — Поприщ много, и лицензиат креативничать просто обязан и быть всегда в форме.
— Вы совершенно правы, — поддержал эту мысль «философ». Творить добро среди искусств — это великая миссия.
Не прерывая размеренную беседу, они добрались до двери в конце коридора.
— Прошу, — «философ» жестом пригласил его войти.
Малюсенький кабинет Сократа напоминал склад документов, который, как могло показаться, находился в процессе постоянного переезда. Как Сократ ориентировался в этих разрозненных пачках бумаг, понять постороннему человеку было сложно.
«Философ» протиснулся к столу, на котором бумажный хаос вызывал одновременно и удивление, и недоумение, — только в самом центре оставался маленький свободный островок, не заваленный стопками бумаг вперемешку с картонными папками.
Сократ предложил ему старый, потертый стул у края стола.
— Вот говорят, что лицензионная работа полна формализма, — начал свою лекцию «философ». — А мы отвечаем вам: «Нет, вы глубоко заблуждаетесь»! Вот вы, например, напишите под вдохновение, — и «философ» с выражением прочел: «Как дышится мне рано поутру». — А имеете ли вы право такую мысль фиксировать?
— Без лицензии не имею, — быстренько отреагировал посетитель.
— Вот именно, — подтвердил «философ». — Нам важно разобраться, понять, так сказать, тенденции уменьшения или прекращения процесса.
— Процесса чего? — машинально спросил он, постоянно соображая, как бы этого Сократа направить на нужную для себя тему.
— Конечно, процесса творчества, — уверенно ответил «философ». Он на секунду задумался, что позволило посетителю задать нужный ему вопрос:
— А если лицензия не кончилась, можно ли фиксировать мысль?
— Банальный вопрос! Несомненно, можно.
Посетитель решил «добить» Сократа и снова спросил:
— А если старую форму лицензии решили заменить на новую, то старая будет действовать до конца срока?
Сократ насупился.
— Ах, вот вы о чём! Уже литераторам известно, — он недоверчиво взглянул на посетителя и спросил: — Вас только это интересует?
— Нет, что вы! И рецессия, и стагнация тоже, — испугался посетитель.
— Да, — как-то грустно продолжил Сократ. — Серьезные проблемы вряд ли вам будут интересны.
— Нет, уверяю вас, ради серьезных проблем я здесь и нахожусь, — спохватился он, чувствуя, что «философ» теряет к нему интерес.
— Да-да. Все так говорят в самом начале, — «философ» окончательно загрустил. — А потом… — он встал, обернулся к окну и тоскливо добавил: — А потом выясняется: им нужна только бумажка, а мысль, вдохновение, творческий полёт? Куда прикажите девать это?
Наступило неловкое молчание. «Философ» в задумчивости наблюдал, как за окном раскачиваются голые ветки деревьев. Порывы ветра то усиливались, то утихали. Синее прозрачное небо, как будто вымытое осенними дождями, сияло на солнце.
— А вы не бойтесь, — не оборачиваясь произнес Сократ. — Всё, что выдано, отобрано быть не может. Ваша старая лицензия будет действовать до срока ее окончания.
«Философ» не отрываясь смотрел куда-то, а посетитель не знал, как поступить: то ли попрощаться и уйти, то ли поблагодарить и ждать дальнейших событий? Всё выходило как-то невежливо, и он продолжал сидеть на обшарпанном стуле.
Сократ, похоже, почувствовал его неловкость и прочитал несколько строк:
«Как дышится вам рано поутру?
Вы новый день встречаете с испугом
И ждете встречи с закадычным другом,
А прочих вам встречать не по нутру…»
— Прощайте, — не оборачиваясь, произнес «философ».
Посетитель тихо встал, пробрался к двери и, сказав «спасибо», вышел в длинный коридор.
* * *
А там он собрался в дозор на правый фланг. Предстояло пройти на лыжах около двадцати километров вдоль берега реки. Ему этот поход не казался трудным. На лыжах он бегал сносно, даже имел юношеский разряд. Бегал на соревнованиях и пять, и десять километров, так что пройти без спешки двадцать, да еще имея возможность самому себе задавать темп, ему казалось не ахти какой сложной задачей.
К середине декабря снег в этих краях устанавливался основательно. Ветер наметал сугробы в тихих местах и слизывал снег на полях. Морозец от десяти до двадцати с лишним был еще не столь жесток, как
