— Ты жив, — шепчу я, проверяя цвет его глаз. Они яркие и искрящиеся, как шампанское.
Он улыбается мне, реальной, настоящей улыбкой, без проблесков боли внутри.
— Разочарована?
Я бросаюсь в его объятия, с силой рыдая у его шеи.
— Ты напугал меня.
Робкие пальцы тянутся вверх, чтобы прижать меня к себе, хрупкие и нерешительные, но настоящие и живые.
— Прости, — говорит он дрожащим голосом.
Я и сама дрожу в его объятиях, захлебываясь слезами.
— С тобой все в порядке.
— Похоже на то.
— Мы… нам пришлось позвать твоего брата, — говорю я ему. — Прости, у нас не было выбора.
Он замирает.
— Кажется, я помню, что он был здесь, — говорит он. — Он ничего тебе не сделал?
— Нет, нет все в…
— Что он просил взамен на свою помощь?
Я сглатываю.
— Услугу, — говорю я. — От Эметрии… и от меня. Хотя он не может заставить меня что-либо сделать, так что…
Он открывает рот, чтобы заговорить, но я прижимаю пальцы к его губам.
— Не надо. Что бы это ни было. Дело сделано, ты жив, оно того стоило. Не говори ничего.
Он вздыхает, откидываясь на подушки.
Я более внимательно изучаю его лицо.
— Как ты себя чувствуешь?
— Слабым, — сказал он. — Все еще уставшим. Голодным.
— Это хороший знак, — я поглаживаю его волосы, но резко останавливаюсь, осознавая всю интимность этого действия теперь, когда он пришел в себя.
— Я… принесу тебе поесть.
И себе возьму.
Он стонет, когда я встаю с кровати.
— Раз уж надо.
Я делаю несколько шагов и понимаю, что он пытается следовать за мной.
— Что ты делаешь? Возвращайся в постель!
— Ты приказала мне оставаться рядом с тобой. Я должен следовать за тобой, пока ты не прикажешь мне остановиться, — у него не должно быть сил выглядеть таким озорным, но каким-то непостижимым образом ему это удается.
— О, э, хорошо, перестань.
— Ты должна сказать что перестать.
— Я, э, эм… Луливер Эдельсвард Лор, тебе не обязательно оставаться рядом со мной. Я освобождаю тебя от этого приказа.
— Почти жаль, — вздыхает он и падает навзничь. Прямо перед тем, как силы покидают его, я успеваю уложить его на кровать.
Он ухмыляется подо мной.
— Снова меня поцелуешь?
— Нет, — говорю я, надеясь, что взгляд скрывает мой румянец, — пока нет.
— Что ж, ради этого стоит жить…
Я укладываю его обратно и направляюсь на кухню, накручивая кончик волос. Со всем, что произошло между этим моментом и поцелуем, у меня не было времени осмыслить, что это значит.
Ты знаешь, что это значит, говорит мне голос. Ты знаешь, чего он хочет. Чего вы оба хотите.
Но даже если так, значит ли это, что я должна действовать соответственно? Эметрия права. Ирма права. Я — смертная, он — фэйри. Я пробуду здесь всего несколько месяцев, а после он сможет ступать на смертную землю лишь два раза в год. Это не то, у чего может быть будущее, по крайней мере, не дольше нескольких месяцев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я разогреваю суп и готовлю поднос на двоих.
У тебя еще есть несколько месяцев.
Я толкаю дверь. Он устало улыбается мне с кровати, и я вспоминаю, каково это — почти потерять его. Я чувствовала, что сделаю все, чтобы удержать его здесь, а теперь, когда он вернулся, пытаюсь придумать оправдания не быть с ним? Что со мной не так?
Он хмурится.
— Все в порядке?
Я боюсь, что хочу тебя слишком сильно. То, как сильно я хочу тебя, ошеломляет.
Я делаю осторожный вдох, ставлю поднос рядом с его кроватью и сажусь на стул, который оставил Арес. Кажется неправильным быть так далеко, но я боюсь, что разобьюсь вдребезги, если пойду ближе.
— Ты… ты помнишь, что произошло, когда я впервые затащила тебя сюда? Что… что было сказано?
— Да, — отвечает он.
— И… и что было сделано?
— Да.
— Верно. До тех пор, пока это ясно.
— Ты жалеешь об этом?
Я замираю, всего на секунду.
— Ни о едином слове, — говорю я. — Просто не хотела, чтобы это произошло так, — я протягиваю ему флакон Эметрии. — Она сказала дать тебе это.
Он откидывает шею назад, корча гримасу.
— Мерзкое. Неверное, она оставила его, чтобы досадить мне.
— Она заботится о тебе.
Он ничего на это не говорит, но наклоняет голову.
— Что ты о ней думаешь?
— Если честно, у меня нет о ней особого мнения, кроме того, что я знаю, что она заботится о тебе… хотя пыталась очаровать меня, чтобы я забыла то, о чем мы говорили на Солнцестоянии. Твоя метка сделала свое дело
— Видимо.
— Вообще-то, Арес тоже пытался после вечеринки. Но не получилось.
Он хмурится.
— К тому времени моя метка должна была исчезнуть.
— Так я и думала, но на мне не было ожерелья, и я все еще могу быть очарована — ты смог очаровать меня прошлой ночью.
Он улыбается, без сомнения, вспоминая сказанные слова.
— Я исключительно хорош в очаровании.
— Даже будучи полумертвым?
— Возможно, тебя легко очаровать.
Я поднимаю бровь.
— Может, у тебя развивается сопротивление, но оно позволяет тебе быть очарованной, когда ты этого хочешь.
— Может ли это произойти? Развиться сопротивление?
— Это не редкость для некоторых смертных или тех, кто ранее был сильно очарован.
— Чего у меня не было. Может, это подземный мир на меня воздействует.
