Две недели я провела в Чикаго на весенних каникулах и не слышала от него ни слова. Я знаю, что он пытается донести свою мысль. Прояснить, что это просто развлечение без обязательств, но, к сожалению, я была привязана к этому мужчине еще до того, как он меня трахнул.
— Почему ты не сказал мне, что будешь здесь преподавать? — Я встряхиваю волосами. — Черт, мы могли бы вернуться вместе.
Лука ухмыляется.
— И упустить выражение твоего лица, когда ты поймёшь? Я так не думаю.
Я бью его кулаком в плечо.
— Придурок.
— Осторожнее, Камилла, или я отправлю тебя к Ниткину.
Я сжимаю челюсть, когда меня обдает жаром, поскольку он не знает, что это значит на самом деле. Если бы он знал, то никогда бы не отправил меня к нему.
— Не могу в это поверить.
Нат смеется.
— Хотя и забавно наблюдать за вашей перепалкой, мы опаздываем на пытки.
— О, моё любимое, — ухмыляется Лука. — Пытки — веселый урок. Я бы с удовольствием вел его, но пока обойдусь математикой.
Я качаю головой.
— Я официально тебя ненавижу.
Он пожимает плечами.
— Ты переживешь это.
Я хватаю свою сумку из шкафчика и захлопываю его, прежде чем броситься по коридору прочь от него. Лука может быть настоящим мудаком, но это новый уровень.
— Подожди! — кричит Нат, догоняя меня по коридору.
— Прости, я просто так зла на него.
Она смеется.
— Да ладно, все не так уж плохо.
Я сердито смотрю на нее.
— Скажи это мне, когда твой брат станет преподавателем в академии.
— Этого никогда не случится.
— Именно. Но можешь себе представить, если бы это произошло?
Она вздрагивает.
— Не совсем.
— Я не могу допустить, чтобы Лука болтался рядом. Он — кошмарный сон.
Нат улыбается.
— Он мне всегда нравился. С ним весело.
Я скриплю зубами, так как чувствую, что Лука понравится многим студентам. Он всегда был немного клоуном, вот почему я не могу представить его профессором. Он ни к чему не относится слишком серьезно.
— Неважно. — Я смотрю на часы и ускоряю шаг. — Мы опоздаем, если не поторопимся.
Мне не терпится попасть на урок Гаврила вовремя, так как последнее, что мне нужно, это получить наказание от него в первый же день после возвращения.
И все же, даже когда злюсь на него, я не могу сдержать бабочек, порхающих в моем животе, и чувство головокружения, распространяющееся по мере того, как я приближаюсь к его классу. Это жалко.
— Ты в порядке? — спрашивает Нат, хмуро глядя на меня.
— Да, почему нет?
Она качает головой.
— Ты просто выглядишь немного бледной.
Я пожимаю плечами.
— Возможно, это как-то связано с тем, что мой чертов брат работает здесь профессором, — вру я.
Она кивает.
— Логично.
Мы обе заходим в класс за секунду до звонка и быстро занимаем свои места в первом ряду.
Я чувствую на себе взгляд Гаврила, но не смотрю на него. Этот мужчина — мудак, раз не связывался со мной в течение двух недель, и после этого я не буду первой вступать в контакт.
Ева уже сидит на своем месте.
— Вы двое чуть не опоздали, — шепчет она.
Нат пожимает плечами.
— Мы разговаривали с Лукой, братом Камиллы. Он временный профессор математики.
Ева приподнимает бровь.
— Почему ты нам не сказала?
Я сжимаю челюсть.
— Потому что еще пять минут назад я даже не знала.
Удар линейкой по парте заставляет меня подпрыгнуть, я поднимаю взгляд и вижу, что знакомые карие глаза пристально смотрят на меня.
— Тишина, Морроне. Ты едва успела сюда вовремя, а теперь болтаешь на моем уроке.
Я стискиваю зубы и сужаю глаза.
— Приношу свои извинения.
Его челюсть тверда как камень, лишь мускул подергивается на ней.
— Ты останешься после урока.
С этими словами он поворачивается и идет обратно к началу класса, оставляя меня смотреть ему вслед.
— Что за черт? Не похоже, что я была единственной, кто разговаривал, — шепчу я Нат.
Она просто пожимает плечами и достает свой учебник.
В глубине души я знаю причину, по которой он придирается ко мне, и это потому, что он хочет, чтобы я осталась и он мог использовать меня как свою игрушку. Однако я так легко не сдамся. Две недели от него не было ни слова, даже простого сообщения с вопросом, как у меня дела, а теперь он думает, что все вернется на круги своя.
Боль сжимает мою грудь, ведь я понимаю, что он предупреждал меня о том, что не стоит слишком привязываться к нему с самого начала.
Секс для меня — это всего лишь сделка. Никаких привязанностей.
Получается, что это я не права. Идиотка, которая обещала не привязываться, но все равно влюбилась. Хотя Гаврил дал понять, что его не интересуют отношения или связь со мной, кроме секса.
Его голос гудит на заднем плане, но мне трудно сосредоточиться на том, что он говорит. Все это время я прокручиваю в голове то, что собираюсь сказать ему после урока. Я представляю, как ставлю его на место, но какая-то часть меня беспокоится, что я уступлю. С профессором Ниткиным я инстинктивно подчиняюсь ему, что раздражает меня до невозможности.
Впервые в жизни я ждала конца каникул, желая вернуться в академию, потому что так сильно скучала по нему. Если он думает, что я буду покорно подчиняться, как будто ничего не изменилось, то он ошибается.
Пока он говорит, я пытаюсь сконцентрироваться на уроке, смотря куда угодно, кроме него. Вместо этого я обращаю свое внимание на учебнике передо мной, притворяясь, что читаю его.
— Мисс Морроне, — говорит Гаврил.
Мое сердце на секунду перестает биться, когда я поднимаю взгляд и обнаруживаю, что он выжидающе смотрит на меня.
Черт.
— Простите, сэр?
Мускул на его виске напрягается.
— Ты знаешь ответ на вопрос?
— Нет, извините, сэр.
Он разочарованно хмыкает и смотрит на Нат.
— Гурин?
Нат, как всегда, выдает ответ, и остаток урока проходит быстро, пока он задает эссе, на котором мне тяжело сосредоточиться. Раздается звонок, и Гаврил хлопает в ладони.
— К утру эссе должны быть у меня на столе, если вы их еще не закончили
Класс ворчит в ответ.
Я смотрю в свой блокнот и стону, потому что едва ли написала десять предложений.
Нат оглядывается и выгибает бровь.
— Серьезно?
— Что? — Спрашиваю я, хотя и знаю, что она не может поверить в то, как мало я успела за полчаса.
Она собирает три полные страницы текста и качает головой.
— Тебе нужно уделять больше времени занятиям.
Вместо ответа я
